Стезей Боли

«Оттягивай, не оттягивай, Вова, но с коротышками общаться придётся», — подумал я, коснувшись шершавого камня, имеющего странную структуру, будто стекло.

«Прокол Мглы».

Десять метров сквозь толщу этого камня ощущались, словно меня привязали верёвкой за пояс и резким рывком протянули сквозь ледяной водопад. Судорожно вдохнув, я не удержался на ногах, снова налетев на кого-то по старой привычке.

— Смотри куда прёшь, молот тебе в дышло, — вскочил на ноги коротышка, в котором я с удивлением узнал Нарви. — Ты-ы-ы!? — зло заорал он. — Здесь враг!!! — сдёрнув с пояса внушительный молот и размахнувшись, он всадил его, будто колун, в плиты зала. Туда, где секунду назад была его голова.

— Отрыжка Хаоса! — заорал он, снова замахнувшись, но был остановлен повелительным окриком.

— Отставить!

Я облегчённо вздохнул, услышав скрипучий голос того, кого искал.

Гарион.

Когда за плечи схватило множество рук и рывком подняли с пола, я только успел заметить, что наведённая личина гнома с меня слетела, а я нахожусь в своём истинном обличье.

— Это враг! — чуть ли не разбрызгивая слюну снова подскочил ко мне Нарви.

— Сук-хка! — закашлялся я, снова падая навзничь от его удара в живот, не успев подняться. — Бить то нахрена? — только и сумел просипеть, когда снова был поднят и усажен.

— Нарви, отставить! — прогремел голос Гариона совсем рядом. — Ты не понял приказа?

— Ты защищаешь врагов Двалина!? — даже не подумал подчиняться Нарви. — Может ты тоже продался Хаосу, Гарион?

«У-у-у, как всё запущено».

— Это отродье достойно только одного, — злобно усмехнулся слетевший с катушек гном и резко бросился на меня.

Грудь пронзило острой болью. Передо мной очутилось перекошенное лицо Нарви, а я почувствовал, как перед глазами поплыло.

«И что? Всё зря? Из-за какого-то тупого злобного ублюдка?», — я почувствовал, как вместе с болью вспыхнула лютая злоба.

Я рванулся, но безрезультатно — гномы держали крепко.

Собравшись с духом, я отклонил голову назад, а затем изо всех сил впечатался лбом в хрустнувший нос Нарви.

Глава 2

Напускная важность — особая манера себя вести, придуманная для пользы тех, кому приходится скрывать недостаток ума.

(Франсуа де Ларошфуко).

Последнее, что я помню — хрустнувший нос придурка Нарви, в тот момент прозвучавший для меня самой желанной музыкой.

А потом — кто-то выключил свет.

Промелькнувшая «системка», что я нахожусь в игровом сценарии меня только насторожила. Кнопка «логаут» на работала, я не ощущал своего игрового аватара, будто из меня просто вытащили сознание и поместили в тёмное нечто. Не враждебное, не доброе, ни холодное…

Первое, что я испытал, когда ко мне вернулось зрение и возможность двигаться — резкая боль в груди и подсвеченный красным интерфейс, свидетельствовавший, что «хитпоинтов» у меня, как кот наплакал.

Мои руки продолжали удерживать, а следом в меня влетело несколько заклинаний, приятным холодком пробежавших по телу и убравших красноту из интерфейса.

— Рот открой, — скомандовал Первожрец Двалина, а затем без предупреждения выдернул из груди острую штуковину и отбросил в сторону. — Что за тупица, — выругался он, насильно разжимая мне челюсти, больно надавив на щёку. — Пасть, сказал, открой! Нет! Так и держи. Вздумаешь закрыть, я тебя сам добью! — рыкнул Гарион, и я почувствовал, как мне влили что-то в рот.

— Глотай!

Мне пришлось подчиниться, поскольку мой рот был насильно закрыт всё тем же Гарионом, а какой-то помощник ещё и зажал мне нос. Повернув голову, попытался посмотреть, но не получилось. После нескольких секунд моих бесполезных трепыханий, мне пришлось глотнуть неизвестную субстанцию.

— Отпустите его, — махнул рукой Гарион. — «Зелья Восстановления» есть у тебя?

— Найду, — хмуро ответил я.

Я уже понял, что Первожрец Двалина напоил меня какой-то мощной штукой, которая моментально убрала боль, немного восстановила здоровье и сейчас стремительно восстанавливала запас «маны».

Захоти он меня добить — не возился бы. Достаточно было подождать, пока я сам отброшу копыта.

— Спасибо, — запоздало поблагодарил я его, поднимаясь. Вытащив из инвентаря несколько «лечилок», тут же влил их в себя. — А что это было? Почему я не отправился на перерождение?

— Могу отправить, если тупые вопросы не прекратишь задавать, — огрызнулся Гарион, глянув на меня исподлобья. — Ты вообще какого хрена сюда припёрся?

Признаться, я ожидал, что мне придётся доказывать гномам, что я не заодно с нападавшими. Причём сделать это было нужно, уложившись в несколько секунд, так как меня могли разобрать «на запчасти», не дав и рта раскрыть.

— Ты меня за дурака-то не держи, — посмотрел на меня как на идиота Гарион. — Подумай я на миг, что ты помогаешь этим отрыжкам червей, я самолично бы тебе голову оторвал. Тем более, ты вон с Нарви справиться не смог. Нас тут много, если ты вдруг не до конца глаза расшнуровал. Что ты можешь сделать? — махнул рукой он.

Оглядевшись, я увидел Нарви, скромно лежавшего под стеночкой, обмотанного верёвками, что твой кокон. Лежал он молча, что удивительно, но злобный взгляд, направленный на меня, источал настолько незамутнённую ненависть, что я поёжился.

— А что с ним будет?

— Тебе отдам. Оруженосцем! — с сарказмом ответил гном.

— Да на кой он мне надо такой хороший? — поспешил откреститься я.

Кто его знает, что у Гариона в голове: вдруг и правда отдаст.

— Ты посмотри…. Золотой звезды колпак, — взвился гном. — Мало того, что припёрся, куда не звали, его откачали, чтобы он не подох, так он ещё и вопросы дурацкие задаёт, которые касаются только внутренних дел Клана Стали. Это вообще не твоё дело, хаосит! Скажи спасибо, что я с тобой разговариваю сейчас.

— Спасибо, — спокойно поблагодарил его я, проигнорировав грубый ответ.

Я уже понял, что по язвительности этот старикан спокойно может фору даже Кригу, который на его фоне смотрелся будто институтка — первокурсница спорящая со старой портовой шлюхой. От приведённого сравнения я еле подавил смешок, предательски хрюкнув, так как Гарион в моём подсознании предстал в старомодном чепчике и почему-то с трубкой в зубах.

— Весело тебе? А мне, знаешь ли не до смеха, — процедил гном. — Или думаешь, что мы здесь сможем долго продержаться? Да суток не пройдёт, как вся та орава окажется здесь.