Стихи, которых нет

* * *

По полустанкам осени дождливой, В пространстве жизни, злой невероятно, Бредешь походкой зябкой торопливой, Окутанный тоскою непонятной. Сквозь дождик мелкий, тихо моросящий, Под странный шепот ветра ледяного С судьбой полубезумной, настоящей Ты споришь до отчаянья и снова Бормочешь строки странного поэта, Что тоже жил и сгинул незаметно В игре теней и призрачного света, В осеннем сне холодном и бесцветном.

* * *

Навязанных ролей пустое суесловье, Возвышенных ночей трагическая суть. Вселенская тоска присела в изголовье Задумчивой души, что не смогла уснуть. Мерцающих миров таинственные ноты И музыки мечты чуть слышный аромат. А дальше, может быть, восторги и остроты, И памяти святой отчаянный диктат. Не избежать никак тревоги, беспокойства, Что вязью строк бегут по трепетным листам… Так время и судьба вдруг проявляют свойства — И отправляют жизнь по сумрачным местам.

* * *

Как всегда, все решится в последний момент, На охваченных страхом дорогах судьбы. И, затеянный давеча, эксперимент Захлебнется словами тоски и мольбы. Это кто-то идет за тобой не спеша, Ты блуждаешь в тумане который уж год, Словно тело твое покидает душа, Превращается в холод ночей и пустот. Никуда, никогда, ни за что не успеть Наложение снов лишь фиксирует боль. Хоть, не хочешь, придется все ж песню допеть, Доиграть и дожить отведенную роль. Искривленье зеркал и паденье на дно, И разбитое сердце и в кровь голова. Предвещают безумное время давно, Помещая сознанье в свои кружева.

* * *

Мерцанье экрана на стыке эпох, Вошедшее в кровь навсегда. Тяжелый, похожий на стон, новый вздох, И дней беспокойных вода. И ночи трагически — жуткой весна, И времени тягостный зов. Ты бредишь опять в измерениях сна, Что двери закрыл на засов. Душа раздробилась на сотни частей В безумных мечтах-кружевах, В потоке тревожных и злых новостей, В жестоких и странных словах. Блуждая в пространстве вселенских утрат, Сожженных надежд и страниц, Влюбляешься в бездну сильней во сто крат, За то, что она без границ.

* * *

Холодом дохнула пустота В сердце поселилось беспокойство Чувствуешь, что эта жизнь — не та… Вновь инферно проявляет свойства. Где бы ни был, что б ни говорил, Делаешь с отчаяньем кульбиты… В мир кошмаров двери отворил, Прежние миры давно разбиты. Ничего, ты учишься смеясь, Принимать удары зла на веру. Превращая жизненную грязь, В сумрака таинственную сферу. Вновь потусторонние ветра, Разрывают ткань твоей вселенной, Сыпется событий мишура, Только то, что странно и нетленно Остается в строчках навсегда, Пролагая через боль-тревогу, Через тяжесть слова «никогда», В вечность невозможную дорогу.

* * *

Забрезжила безумная надежда, Забрезжила — и тут же умерла. И скуки снова серая одежда, И снова ледяные сказки зла. Мерещится давно, везде, повсюду Забытое и грустное лицо. Я буду, как всегда, обязан чуду, Что душу сжало в темное кольцо. Я в лабиринтах лет скитаюсь снова И память как залог судьбы, храню И превращаю странно сердце в Слово, Чтоб возвратиться к вечному огню. Не знаю до сих пор, на что я годен, Но что-нибудь, когда-нибудь свершу. Я верю в то, что я теперь свободен… И от стихов, которые пишу.

* * *

Я вернулся за воспоминаньем, за тенью, Я всегда благодарен своим сновиденьям, Даже если они и стремятся во тьму. За иными мирами холодного взгляда Панорама печального личного ада, И все то, что, быть может, строкой обойму. И, как прежде, опять неизбежность дороги, И тревоги, тревоги, тревоги, тревоги… И отчаянной гордости шаткий настил, По которому в ночь ухожу я так странно, Очертанья всего до предела туманны, Только кажется, что меня кто-то простил. Потакая игре с жизнью, точно с монеткой, Я встречаюсь с любовью ненужной и едкой, Слышу боль летит в вечность, и может, мольба. Я качну головой и начну постепенно Слушать темную музыку этой Вселенной, За которой чуть слышно крадется Судьба…

* * *

По лунным дорожкам, по странным тропинкам, Мерцанье холодных болотных огней. Никак не привыкнуть мне к странным картинкам: К игре безнадежных и грустных теней. Вращается время, и снова, и снова Твой мир попадает в ловушки и сны, Душа уж давно к запределью готова, Ей все нипочем перехлест тишины. Вернутся другие вот в это пространство, Но мир изменился — все кончилось вдруг: Раскисло зимы обреченной убранство, И жизнь описала трагический круг.

* * *

О линиях надежды прихотливых, О жизни, что закончится когда-то, Подумай, сквозь огонь ночей красивых, Чуть грустно и, конечно, виновато. О небе сером, до сих пор висящем, Над гибнущей душой твоею зыбкой. О прошлом, тени странные таящем, Вдруг вспомни с горьковатою улыбкой. О снах, что попадают очень метко В сознание, и о событьях разных Шепни, и вновь тоски качнется ветка На времени путях вихреобразных. О тяжести чудес, о том, как больно Из сердца извлекать лихие строчки, И падать в неизбежное невольно, Забудь, дойдя до самой крайней точки.