Стихи сибирского недопоэта

Закончилась война и ветераны,

Сидели и молчали о своём…

А подле с ними,

Пусть незримы всуе,

Стояли все, кто средь боев погиб

С живыми вместе душами ликуя

Мечтали, что их подвиг не забыт

Дымил Рейхстаг

И в тишине священной

Без выстрелов и всполохов огня

Очищенная от фашисткой скверны

Спала, отныне мирная земля.

И этот праздник,

Пусть омыт слезами

Пускай великой кровью был добыт

Но над Берлином вилось наше Знамя

А враг народа все ж весной разбит.

Мы помним вас

Ушедших не напрасно,

И семь десятков лет с святого дня,

Пылает в каждом негасимый, ясный,

Священный факел вечного огня.

Дымящий термосок

Бой струн,

Ночные небеса,

Из леса подпоет, печально, птица

Журчанье речки, отсветы в глазах,

Свет фонарей на инее искрится.

И мы втроем,

Не нужно много душ,

Чтоб местом сокровенным насладиться,

"Давай, Санек, ну что ты не поешь?

Давай по полной – нужно веселиться!"

Горячий чай,

Дымящий термосок,

Печение померзло по коробкам

Судьба, проблемы, получив урок,

На время расступились робко.

А где-то город

Отблески машин,

Зудят компы ночные грезы теша,

Сидят, согнувшись, много тысяч спин,

И думают, что жизнь течет неспешно.

Чуть обернешься -

Молодость прошла

Закованные цепями комфорта,

По кругу все – любовь, еда, дела,

В границах круга только образ мертвый.

Можно

Можно, конечно, привыкнуть

К миру, в котором живешь.

Судьбу свою правильно выткать,

Решать, что ты ешь, а что пьешь.

Можно, конечно, обычно,

Жить, путь других, повторив,

Одеться помпезно, прилично,

За шмотками душу сокрыв.

Можно, конечно, быть черствым,

Свой взор от друзей отвернуть,

Но это, по сути, быть мертвым,

Печален и тленен сей путь…

Можно лелеять устало

Чужие, нагие тела…

Жить по закону "Мне мало!

Хочу, больше всех, барахла!"

Можно прожить с нелюбимой,

Можно судить всех подряд,

Можно… но лучше быть сильным

Не пить отупляющий яд.

Лучше жить тихо, спокойно

Лучше добро умножать,

И в старости мудрой, достойно,

Свой путь, без стыда, вспоминать.

Жить не по правилам

Не хочу жить по правилам писанным,

То, что люди взведут в Абсолют,

Конфликтует с Великими Мыслями,

Что нам Предки, сквозь время, дают.

Не хочу жить закованным взглядами

Чуждым мнением, злобной молвой,

Пастухам, управляющим массами.

Неугодный, я буду, другой.

Не хочу жить и тварью дрожащею,

К власти тоже, увы, не стремлюсь.

Проходя, словно призрак, меж спящими

Я за их пробужденье молюсь.

С чистой совестью, светлыми мыслями

Я по жизни незримым пройду,

С пожелтевшими, мертвыми листьями,

В свою осень, на снег, упаду.

Уходя, обернусь черным вороном,

Облечу, всласть, родные края,

Избежавший всеобщего полона,

Не по правилам проживший я.

Скелеты в Шкафу

Дыхание, сбивчивым ритмом, о главном,

Без слов, но стараясь познать правду-матку,

Упав от усталости, разумом рваным,

Все силюсь понять этой жизни загадку…

Предатели видят возмездие свыше,

Святоши погрязли в хвалебных молебнах…

А я? Кто же я? Мне бы жить, да потише,

В своем понимании, пройденных метрах.

Рассвет… не готов… мне бы ночью умыться

Священное солнце горит за горою,

Запела на улице смертная птица

Запела о том, что глаза все закроют…

Пустые квартиры, забытые души,

Без сна, в ночь взлетают потоками мыслей,

И каждого скрыто внутри что-то душит

И многие люди в минувшем зависли…

Скелеты в шкафу зло белеют зубами

Улыбкою страшной нам души изгложут,

Всей кодлой кивают, не в такт, головами,

Всей кодлой ночами покой наш тревожат.

А я? Что же я? Мне бы жить, да потише,

В своем понимании, пройденных метрах.

В закрытых шкафах перестуки не слыша…

А слыша лишь шепот свистящего ветра.

О сегодняшней погоде

Трава стелиться, озябла,

Ветер треплет ветви яро

Полумесяц белой саблей,

Из-за туч глядит устало…

Дождь летящей водной пылью

Моросит в объятьях ночи,

Осень летом стала былью,

Осень стылый хлад пророчит.

В голове горячий образ,

Дом, что теплый чай подарит,

В чем-то люба эта морось,

Она наши мысли знает.

Первым Жертвам Войны

В бою, насквозь пронзенный пулей

Солдат, в сугробе, умирал

Вокруг зима кружила бурей,

А он цевье в руке сжимал.

"Родная мама, помни сына,

Прощай Советская Земля

Я встал на бой уже мужчиной,

Хоть на войну вели дитя…

Мне восемнадцать… рано как-то

Я Землю всласть не потоптал,

Не знаю, как с женою сладко

Детей в руках не подержал.

Так жалко… больно…" стук сердечный,