Стихи Веры Полозковой разных лет

Око дня – световой капкан.

Боже, смилостивись! – обезболивающего –

Ложку тьмы

На один стакан.

Неба льдистого литр –

В капельницу

Через стекла налить позволь…

Влагой ночи чуть-чуть отплакивается

Моя проклятая

Люболь.

Отпивается – как колодезной

Животворной святой водой.

Отливается – робкой, боязной

Горной речкою молодой –

Заговаривается…

Жалится!..

Привкус пластиковый во рту.

Ангел должен сегодня сжалиться

И помочь перейти черту.

***

Пуще славы велеречивыя,

Громче бегства из всех неволь –

Слава, слава, Неизлечимая

Безысходность Твоя, Люболь!

Звонче! – в белом своем халатике

Перепуганная сестра –

Воспеваю – Хвала, Хвала Тебе,

Будь же лезвием преостра!

Пулей – злою, иглою – жадною!

Смерти Смертью и Мукой Мук!

Я пою тебя, Беспощадная

Гибель, Преданный мой Недуг!..

Сто «виват» тебе, о Великая…

Богом… посланная… чума…

Ах, как солоно… Эта дикая

Боль заставит сойти с ума…

Как же я… ненавижу поздние

Предрассветные роды дня…

Таня! Танечка! Нету воздуха!

Дверь балконную для меня

Отворите…Зачем, зачем она

Выжигает мне горло – соль…

Аллилуйя тебе, Священная

Искупительная Люболь.

Ночь с 12 на 13 января 2004 года.

@@@

Так бесполезно – хвалы возносить,

Мрамор объяв твоего пьедестала…

Отче, я правда ужасно устала.

Мне тебя не о чем даже просить.

Город, задумав себя растерзать,

Смотрит всклокоченной старой кликушей…

Отче, тебе всё равно, но послушай –

Больше мне некому это сказать.

Очи пустынны – до самого дна.

Холодно. Жизнь – это по существу лишь…

Отче! А если. Ты. Не существуешь… –

Значит, я правда осталась одна.

Ночь с 27 на 28 января 2004 года.

@@@

Примерять степенность взглядом через плечо –

А в итоге жаться, ёрзая и дерзя.

В себя жутко верится – яро так, горячо –

С резолюцией вечной: «Девочка, так нельзя».

Фильм готов, и его осталось вот только снять:

Кадровать триумф буквально до запятых.

И, запахивая сценарий, глаза поднять –

И узреть впереди себя миллион таких,

С кратким «Я – Демиург» на бэйдже;

что ни юнец –

Все с потенциалом хлеще седых столпов.

И у каждого в рюкзаке про запас венец

Из пакета листа лаврового для супов.

Взлетных полос дай – и взовьется любой второй

С полным правом этот обрюзгший мир

под себя верстать.

Ужас, да? – так в свое избранничество порой

Можно, Боже храни, и веровать перестать.

Как-то без снобизма, желчи и кожуры –

Вот бы вправду, смешным пропойцей пока не стал,

Свиться змейкою – а проснуться в большом жюри

По отбору новых пожаровзорых на пьедестал –

Все там будем ведь: слишком уж по стопе

Скороходы, что тянут ввысь молодых повес.

А пока – так чумно и страшно стоять в толпе

Свежих Избранных со скрижалью наперевес…

Ночь с 20 на 21 марта 2004 года.

@@@

Мякоть неба прожорливой пастью шамая,

Солнцем скалится морда дня.

Забывай, забывай обо мне, душа моя.

Ампутируй себе меня.

Я сама так болею – сосредоточенно

Провоцируя боль в груди.

Мне не радостно быть твоей червоточиной,

Растравившей до «пощади!» –

Не богиня, чтоб жгла, упиваясь жертвами,

И не хищница, чтоб сожгла.

Изживай, избывай же меня, бессмертный мой –

Так, как я тебя

Изжила.

Ночь с 24 на 25 марта 2004 года.

@@@

Е. П.

Она отравляет ритмами изнутри.

Сутулится, супит брови, когда грустит.

Но если ты вдруг полюбишь ее – умри.

Она тебе точно этого не простит.

Стихи отбивает пальцами на столе.

Тщеславие прячет в цифры кривых таблиц.

Купает ресницы в теплой московской мгле –

И город теряет сон от ее ресниц.

Пускает тугие корни в твоей груди,

Пока за окном тихонько вскипает ртуть.

Она кареглазый Маугли – отойди,

Не трогай, если не хочешь ее спугнуть.

Иди – пусть она смеется в свой микрофон,

Ступай себе спать. Но завтра, мой юный друг…

Тебя встретит утро, желтое, как лимон –

Икарами, улетающими на юг.*

19 апреля 2004 года.

* [Update] - последние две строчки - это мелко нарезанные кусочки песен

@@@

Надо было поостеречься.

Надо было предвидеть сбой.

Просто Отче хотел развлечься

И проверить меня тобой.

Я ждала от Него подвоха –

Он решил не терять ни дня.

Что же, бинго. Мне правда плохо.

Он опять обыграл меня.

От тебя так тепло и тесно…

Так усмешка твоя горька…

Бог играет всегда нечестно.

Бог играет наверняка.

Он блефует. Он не смеется.

Он продумывает ходы.