Стихи. (В переводах разных авторов)
Шрифт:
The West weeps in pale dew and sighs passing away,
The South is pouring down roses of crimson fire:
O vanity of Sleep, Hope, Dream, endless Desire,
The Horses of Disaster plunge in the heavy clay:
Beloved, let your eyes half close, and your heart beat
Over my heart, and your hair fall over my breast,
Drowning love's lonely hour in deep twilight of rest,
And hiding their tossing manes and their tumultuous feet.
Он скорбит о перемене, произошедшей с ним и его возлюбленной, и мечтает о конце света
Или не слышишь зов мой, белая лань без рогов?
Я стал красноухим псом, искусным в твоих следах.
Прошел я Тропу Камней и гибельный Лес Шипов,
Ибо кто-то вложил в мои ноги надежду и страх,
Ненависть и желанье гнать тебя день и ночь.
С ореховым посохом он встретил меня в лесах,
Только взглянул без слова — и я уже мчался прочь,
И голос мой с той поры сделался лаем пса,
И мимо меня летят Время, Рожденье, Рост.
Когда же Вепрь без щетины придет с Заката? клыком
Выкорчует
И с ворчаньем улегшись во тьме, устроится на покой.
Перевод с английского и примечания Анны Блейз
Эти лань и гончий пес — сродни тем оленям и гончим, что мелькают на страницах Артуровских легенд, маня рыцарей навстречу приключениям, а также безрогому оленю и гончему псу, что появляются в начале и в конце предания о путешествии Ойсина в Страну вечной юности. Пес этот несомненно близок гончим Аннуна, [25] или Аида, — белым псам с красными ушами; валлийские крестьяне слышат порой в завывании ночного ветра, как эти псы мчатся за кем-то вслед; а также, видимо, связан с теми гончими, которые, по ирландским народным поверьям, могут проснуться и унести душу умершего, если начать оплакивать его слишком рано или причитать над ним слишком громко. Одна старуха рассказывала мне и моей приятельнице, как заметила однажды белых птиц, кружащих над зачарованным местом; но, подойдя ближе, она увидела, что у них собачьи головы; и я не сомневаюсь, что мой гончий пес и эти птицы с собачьими головами — из одного рода. Своих пса и оленя я встретил в одной гаэльской поэме прошлого века о путешествии Ойсина в Страну юности. [26] Ойсин попадает на берег моря, погнавшись на охоте за безрогим оленем, а когда они с Ниав скачут по морю, он замечает среди волн (у меня сейчас нет под рукой той гаэльской поэмы, так что пересказываю по памяти) юношу, преследующего деву с золотым яблоком, а затем — гончего пса с одним красным ухом, мчащегося вслед за безрогой ланью. Эти лань и гончий пес представляются мне очевидными образами желания: желания мужчины, жаждущего женщину, и желания женщины, жаждущей желания мужчины, и вообще всякого желания, подобного этим. [27] Именно так я истолковал эти символы в "Странствиях Ойсина" и заставил моего влюбленного героя вздохнуть при виде "бессмертного желанья Бессмертных", [28] отраженного в их лицах. Человек с ореховым посохом в моем стихотворении — быть может, сам Энгус, Владыка Любви; а вепрь без щетины должен прийти именно "с Заката" потому, что в Ирландии, как и в других странах, западная сторона — это сторона символической тьмы и смерти.
25
Аннун (Annwn, Annwyn) — в валлийской мифологии нижний мир, царство мертвых. Согласно древнему поверью, бытовавшему в Уэльсе еще в конце XIX в., гончие псы Аннуна — свора призрачных псов, которые проносятся по небу в ненастные ночи и несут с собой беды и смерть (вариант мифологемы Дикой Охоты). В «Мабиногион» (собрании валлийских легенд) псы Аннуна описаны так: "Они были белы как снег, а их уши — красны; и белое и красное сверкало и переливалось".
26
Имеется в виду поэма Майкла Комина (Micheal Coimin, англизир. Michael Comyn, XVIII в.) под названием "Песнь об Ойсине в Стране юности" ("Laoidh Oisin ar Thir na n-Og", ок. 1750). Вот подстрочный перевод строк, на которые ссылается Йейтс: "Также увидели мы рядом с нами / резво скачущую безрогую лань / и белого красноухого пса, / дерзко подгоняющего ее вперед. / Также узрели мы, воистину, без обмана, / Юную деву верхом на буром коне, / С золотым яблоком в правой руке, / Мчавшуюся по верхушкам волн. / За нею увидели мы / Юного всадника на белом коне, / В пурпурном с алым атласном плаще, / И в руке его — меч с золотой рукоятью".
27
Аллюзия на высказывание из "Застольных бесед" английского поэта Сэмюэла Тэйлора Кольриджа (1772–1834): "Мужчина желает женщину; но женщина редко желает чего-либо иного, кроме желания мужчины".
28
Цитата из поэмы У.Б. Йейтса "Странствия Ойсина".
Do you not hear me calling, white deer with no horns?
I have been changed to a hound with one red ear;
I have been in the Path of Stones and the Wood of Thorns,
For somebody hid hatred and hope and desire and fear
Under my feet that they follow you night and day.
A man with a hazel wand came without sound;
He changed me suddenly; I was looking another way;
And now my calling is but the calling of a hound;
And Time and Birth and Change are hurrying by.
I would that the Boar without bristles had come from the West
And had rooted the sun and moon and stars out of the sky
And lay in the darkness, grunting, and turning to his rest.
Он слышит крик осоки
Брожу одиноко
У кромки озерных вод,
Где ветер кричит в осоке:
"Пока
небосвод [29]29
"…пока небосвод / с оси не сойдет…" — комментируя эти строки, Йейтс поясняет, что небесная ось здесь аналогична древнему образу Древа Жизни.
С оси не сойдет, и не рухнет полюс,
И руки не ввергнут в бездну
Стяги Запада и Востока,
И свет не распустит пояс,
Не лежать тебе с милою вместе,
Обнявшись во сне глубоком".
I wander by the edge
Of this desolate lake
Where wind cries in the sedge:
Until the axle break
That keeps the stars in their round,
And hands hurl in the deep
The banners of East and West,
And the girdle of light is unbound,
Your breast will not lie by the breast
Of your beloved in sleep.
Древний народ мы, веселый народ,
Древний народ:
Тысячелетьям, тысячелетьям
Утратили счет.
Дар этим детям, отвергнувшим мир, -
Любовь и молчанье,
Долгая ночь, росная ночь
30
Диармайд и Грайне — герои ирландского эпоса (цикл Финна). Красавице Грайне выбрала себе в мужья юного Диармайда и бежала с ним, спасаясь от брака с престарелым Финном (вождем фениев — ирландской военной дружины, к которой принадлежал и Диармайд). Согласно комментарию Йейтса, они "переходили с места на место по всей Ирландии, но в конце концов Дермот [т. е. Диармайд. — А.Б.] был убит у моря, на мысу Бенбалбен, а Финн завоевал любовь Грайне и вместе с нею, склонившей голову ему на плечо, предстал перед собранием фениев, а те при виде их разразились безудержным смехом". Приведенный Йейтсом вариант концовки содержится только в одном из 41 дошедшего до нас списка саги; этот вариант датирован XVIII веком. В двух древнейших списках Грайне призывает своих сыновей отомстить Финну.
31
Кромлех — доисторическое мегалитическое сооружение: несколько продолговатых камней, вкопанных в землю вертикально и перекрытых плоской каменной плитой. Во многих местностях Ирландии подобные сооружения называют «ложем» Диармайда и Грайне: согласно преданию, во время бегства от Финна и его воинов влюбленные провели одну из ночей под защитой кромлеха.
В звездном сиянье.
Дар этим детям, отвергнувшим мир, -
Отдых от смерти:
Дара прекрасней на свете нет,
Верьте — не верьте.
Древний народ мы, веселый народ,
Древний народ:
Тысячелетьям, тысячелетьям
Утратили счет.
We who are old, old and gay,
O so old!
Thousands of years, thousands of years,
If all were told:
Give to these children, new from the world,
Silence and love;
And the long dew-dropping hours of the night,
And the stars above:
Give to these children, new from the world,
Rest far from men.
Is anything better, anything better?
Tell us it then:
Us who are old, old and gay,
O so old!
Thousands of years, thousands of years,
If all were told.
Песня Энгуса-скитальца [32]
Пылал мой лоб неведомым огнем,
А в зарослях орешника [33] — прохлада.
Я срезал гибкий прут и на лесу
Наживкой сладкой ягоду приладил.
И только светляки спорхнули в ночь
И звезды замерцали светляками,
Я выловил искристую форель
С серебряной спиной и плавниками.
Я отошел раздуть огонь в костре,
Оставив на песке свою добычу,
32
В основу стихотворения легла ирландская сага "Видение Энгуса". Сага повествует о том, как волшебная дева Каэр Иб Ормат посетила Энгуса во сне и зажгла в его сердце такую любовь, что Энгус заболел от тоски и излечился лишь после того, как разыскал возлюбленную.
33
Орешник в кельтской традиции — дерево благотворной магии.
Но слышу — за спиной трава шуршит
И тихий голос рыболова кличет.
Мерцающая дева на песке
В венке из белых яблоневых веток
Окликнула по имени меня
И растворилась серебристым светом.
И пусть прошло в скитаньях много лет
В краях пустынных и краях холмистых, -
Я деву разыщу и обниму
И поцелуем губ коснусь искристых;
И в пестрых травах буду собирать,
Покуда день и час не грянет Судный,
Серебряные яблоки луны
И золотые яблоки полудней.