Стихия боли

Посредники с интересом наблюдали, как молодые матросы умело устанавливали «сюрпризы», причем повторений почти не было. Даже примитивные растяжки ставили с приманками, прозванными спецами «блесной», или несколькими зарядами, обходя которые обязательно попадаешь на другую мину. За коварство такой схемы те же спецы ее именовали «двойной силок».

Наблюдая за системой минирования, российский посредник с усмешкой проговорил:

— Да, наступающих здесь ждет не то что теплый прием, прям-таки горячая встреча.

Китайский офицер ничего не ответил, он сохранил на своем лице бесстрастную маску, только утвердительно качнул головой.

— Слышь, Гусар, — к Денису обратился старшина Колесник, — я тут по тылам немного пошуршал и обнаружил одно интересное явление природы.

— Что ты там надыбал? — опустив бинокль, спросил Давыдов. «Сепаратисты» уже заняли оба холма и теперь накапливали силы для новой атаки.

— За этими развалинами колизея обнаружился хитрый овражек. Сам не глубокий, но длинный и далеко уходит вглубь, в тыл этим басмачам, — взахлеб заговорил о своей находке Ку-Клукс-Клан и тут же предложил: — А давай мотанемся в гости к этим басурманам? Все равно больше часа нам в этой цитадели не продержаться, а так хоть помирать с музыкой. Устроим хунхузам наш последний и решительный бой.

Денис задумчиво скосил взгляд на стоящих неподалеку посредников, те стояли каменными истуканами, вроде бы не реагируя на происходящие вокруг события. В словах старшины была правда: после того, как поступила от посредников вводная, что во время отхода к развалинам был «убит» радист и уничтожена радиостанция, стало понятно — без поддержки флота остатки разведроты были обречены на скорую смерть в неравном бою.

— Ну, Денис Васильевич, что? Сгуляем к басурманам, — сыпал словами, как сухим горохом, старшина, пытаясь склонить ротного к принятию единственного верного решения. Последний довод, как показалось Константину Колеснику, должен был сломить броню раздумий Давыдова, и он его немедленно привел: — Давай вдарим, как твой полный тезка лупил французов в восемьсот двенадцатом году!

— Вдарить — это хорошо, — наконец произнес ротный. — Только если мы уйдем твоим хитрым овражком, то хунхузы в скором времени сядут нам на хвост. Связь у них получше нашей, а значит, вскоре нас зажмут в этом овраге между молотом и наковальней. И без особых потерь со своей стороны. Достаточно в овраг набросать гранат.

Денис задумался, Ку-Клукс-Клан терпеливо молчал, переминаясь с ноги на ногу. Проблема назревала серьезная. Впрочем, оба разведчика знали — у любой проблемы всегда есть решение, и чаще всего не особо приятное.

— Нужно оставлять заслон, — нашел выход ротный.

— Кого думаешь бросать «на мясо»? — заметно оживился Константин, он уже решил взять эту миссию на себя, дав остальным возможность выйти в тыл противнику. Термин «бросать на мясо» чисто парашютный, когда первый выпрыгнувший демонстрирует силу и коварство воздушной стихии. В отношении заслона это подходило как нельзя лучше, оставшийся прикрывать отход товарищей мгновенно попадал в графу «смертник». И тут какие бы красивые слова ни говорили замполиты и ни писали журналисты в патриотических статьях, выжить под ударами превосходящих сил противника шансы были равны нулю. И задержать этого врага могли только добровольцы, принявшие это решение холодным и спокойным умом. На прикованного к пулемету беднягу особо не понадеешься. Хотя в военной истории всякие случаи бывали.

— Зови Журило, — наконец определился с решением Денис.

Генка прибежал через минуту, по-прежнему чумазый и улыбающийся, вскинув руку к стальной каске с изорванным в клочья маскировочным чехлом, бодро доложил:

— Бойцы оборону заняли, «сюрпризы» приготовлены и, перефразируя классика соцреализма, «готовы к бою и обороне».

Глядя на дурачившегося старлея, Давыдов неожиданно подумал о нем с раздражением: «Веселится, как зеленый пацан, ну как же, выпала возможность поиграть в „войнушку“. А если бы настоящая война, с трупами, обрубками окровавленных раненых, и ты сам каждую минуту, секунду ждешь, что окажешься на месте любого из них? Когда смерть уже свистит возле твоего уха шальной пулей или летит осколком гранаты…»

Майор сам был на войне и в первых же боях испытал ужас от охватывавших его подобных мыслей; потом, правда, они отцвели, поблекли и, как сухие листья, ссыпались в дальний закуток его подсознания. После войны он еще дважды сталкивался со смертельной опасностью, но тогда о собственной безопасности не думал, просто выполнял свою работу — уничтожал террористов.

«Веселишься, пацан, ну и правильно, — разрешил все свои сомнения Денис, отбросив эмоции, как пустой коробок из-под спичек, — ранимые да пугливые в морской пехоте не служат».

— Сколько у тебя, Крокодил, осталось бойцов во взводе? — вслух спросил ротный.

— Со мной шестеро, — ответил Журило, и тут же в его глазах вспыхнул немой вопрос: «Что бы это значило?»

— Да понимаешь, Гена, тут вырисовывается такая картина, — майор вкратце объяснил ситуацию, потом добавил предложенное старшиной Колесником и, наконец, закончил: — Оставишь со своими парнями пулеметный расчет и обоих снайперов.

— Понятно, — посерьезнел Журило, в его лице появилась озабоченность. Он не боялся предстоящего боя, просто не хотелось опозориться перед ребятами, которые уже выбыли из учений.

— Ты это, Крокодил Гена, продержись как можно дольше, а то хунхузы нас оседлают, — попросил Константин Колесник, по-дружески похлопав старшего лейтенанта по плечу.

— Не боись, Костя, не подведем вас, — ответил Журило. Подмигнув старшине, добавил: — Мы даже вход в ваш хитрый овражек заминируем. Так что время у вас будет.

— Ладно, закончили лирическое отступление, — Денис снова принялся раздавать приказы. — Ку-Клукс-Клан, берешь трех бойцов и дуй в дозор, только далеко вперед не вырывайся. Все, начали работать.

Происходящее в развалинах немного озадачило посредников. Выслушав пояснения Давыдова, они, недолго посовещавшись между собой, решили идти с остатками роты. Все равно со стороны «сепаратистов» будет другая пара посредников, да и нападения фиксируют датчики под одеждой бойцов. Так что скоротечный и неравный бой вряд может принести какие-то неожиданности, а вот рейд в тыл повстанцев наверняка преподнесет сюрприз. Даже с лица прежне невозмутимого китайского офицера исчезла его непрошибаемая маска, уступив место живому и профессиональному интересу…

Овраг был узким и извилистым, глубиной не больше трех метров, поэтому по разлому можно было изучать слои здешнего грунта. Наверху шла широкая полоса чернозема, а дальше сплошная глина, сухая и твердая, как гранит, но и сквозь нее, как хвосты змей, то тут, то там пробивались белые лоскуты корней каких-то растений.

Но морским пехотинцам было не до землеведения, за их спинами уже раздавались первые пристрелочные выстрелы. Еще жидкие, похожие на хлесткие удары кнута, но с каждой секундой интенсивность нарастала. Следовало торопиться…