Стихия огня (Иль-Рьен - 1)
Шрифт:
— Как мило вновь видеть вас, дорогое дитя.
Каде ответила преднамеренно неуклюжим реверансом:
— Не сомневаюсь, что рада нашей встрече не меньше вас, любезная мачеха.
— Дорогая, я вам не мачеха. Ваша матушка не стала утруждать себя пародией на брак с вашим отцом. К тому же ей трудно было это сделать, поскольку тогда он являлся моим мужем. Вы это знаете, и тем не менее вам, должно быть, приятно услышать все заново из моих уст.
Шепотом, но не на всю комнату Дензиль обратился к Роланду:
— Кузен, какая скука.
— Роланд, отошли его. Это наше семейное дело, — отрезала Равенна.
— Я тоже могу попросить вас, мать, отослать
В наступившем молчании Каде фыркнула.
Томас на мгновение возвел глаза к небу. Дензиль с раздражением глядел на Роланда, поняв двусмысленность неудачной реплики короля.
Осознав сказанное и чуть покраснев, Роланд продолжал:
— Раз это семейное дело, здесь лишь он один действительно симпатизирует мне.
— Скорбная мысль, — услужливо подсказала Каде. — Скорбная, но, увы, истинная.
Роланд в упор поглядел на нее, впервые встретив взгляд гостьи после ее появления в комнате:
— Так чего же ты ищешь здесь?
Каде вопрос игнорировала. Она посмотрела на Равенну, вновь обратившуюся к шитью. Спустя мгновение вдовствующая королева чопорно произнесла:
— Ну как там твоя милая мать, дитя мое? — Словно бы подготовленное приветствие не было прервано.
На лице Равенны застыло вежливое выражение, словно у судьи, выносящего приговор; Каде ответила с веселой иронией:
— Она в Аду.
— Если бы…
— О нет, это действительно так. Мы все провожали ее. Она проиграла пари.
— Соболезную, — сухо сказала вдова, пока вся комната переваривала новость. Каде только что напомнила всем о собственной странной природе, и Равенна прекрасно это поняла. — А теперь объясните нам, почему вы явились сюда столь неподобающим образом, в обличье дешевой актрисы, прихватив с собой врага и возмутив наш покой?
— И что же вас более всего волнует: то, что я принесла с собой смятение, или то, что явилась с труппой актеров? Не важно. У меня есть немного врагов. И я ничего не могу поделать с тем, что они увязываются за мной. Что касается того, зачем я здесь… — Не глядя ни на кого, Каде сделала несколько шагов — руки за спиной, грязные кружева вокруг ног. — Я просто хотела повидаться со своей семьей и моим дорогим младшим братцем.
Легкое ударение на слове «младший» заставило Роланда распрямиться и побагроветь.
Каде перевела взгляд с Равенны на короля, серые глаза ее скользнули по притихшей в ожидании Фалаисе.
— Я хочу заключить с вами соглашение, — спокойно произнесла Каде.
— А чего ты хотела, посылая к моему двору свои проклятые подарки? возмутился Роланд. — Скольких из нас ты пыталась убить?
— Потом, нельзя забывать о смерти короля Фулстана, — успел услужить Дензиль, пока Каде собиралась ответить. — Его болезнь оказалась весьма внезапной.
— Не вижу смысла в упоминании мертвецов и слухов минувших лет. Взгляд Равенны, упавший на кузена Роланда, был способен превратить живое существо в камень. Тот отвечал ей вежливым полупоклоном. — Каде, какое соглашение может…
Не сумев сдержать себя, Роланд вмешался:
— Зачем нам вести дела с тобою, сестра? — В голосе его слышалось презрение. — Ты угрожала нам, осмеивала…
— Угрожала? Роланд, ну какой из тебя король! — Драматически заломив руки, Каде съерничала насмешливым фальцетом: — Ой, помогите, мне угрожает моя сестра! — Поглядев на брата, она с презрением скривила губу. — Да если бы я хотела убить тебя, тебя уже не было бы в живых.
Роланд вскочил с кресла.
— Ты так думаешь? — спросил
он. — Ты прокляла наш род!— Как и ты, мяукающий идиот! — выкрикнула Каде, ее сарказм мгновенно уступил место ярости.
— Ты лжешь, я не делал этого. Это ты…
— Умолкните оба! — приказала Равенна, однако интонация голоса сообщила Томасу, что она испытывает удовольствие от стычки. Брат и сестра яростно глядели друг на друга. Руки Каде были опущены по швам, ладони то стискивались, то разжимались.
Проклятие, подумал Томас, она сейчас слишком уж близко находится от короля. Ближайший к Роланду альбонец шагнул вперед, чтобы в случае необходимости защитить короля от сестры.
Наконец Роланд обернулся и рухнул в кресло. Каде, повернувшаяся к нему спиной, отошла в другой конец комнаты, руки ее тряслись.
В наступившем молчании раздался притворный голос Равенны:
— Вы не сказали, какое соглашение предлагаете нам, дорогая.
Чуть ли не шепотом Каде ответила:
— Вы заставили меня пожалеть… — Она смолкла, тряхнув головой. — Есть земельный и дворцовый законы, мачеха. Земельный отдает предпочтение первородному ребенку по женской линии. Это Роланд. Но дворцовый решает дело в пользу первородного ребенка правящего государя. Это я. — Каде умолкла, наблюдая за ними… за их тревогой и молчанием, и пожала плечами. — Роланд уже приклеился задницей к трону. Это дает ему преимущество. И ваша сила, мачеха, основывается на земельном праве. Свое регентство вы подкрепили теми правами, которые оно предоставляет вам. Свою гвардию вы содержите, опираясь на те же традиции. — Она на мгновение посмотрела на Томаса, отвечавшего ей невозмутимым взглядом, и уверенно продолжила: — Ведь даже еще сейчас находятся такие, кто считает, что престол должен был принадлежать мне.
Не поднимая взгляда от вышивки, Равенна лукаво произнесла:
— Ты захотела стать королевой, милочка? Помню, в пятнадцать лет ты решительно отказалась. Плюнула на престол, объявила, что он грязен и тебе не нужен даже как подарок. Да, до сих пор находятся такие, кто охотно возвел бы тебя на трон — хотя бы на время, — пока не отыщется более управляемый кандидат.
— Но от них ни вам, ни мне вреда не было.
— Так что же ты предлагаешь, дорогая моя?
— Я подписываю формальное отречение от всех претензий на трон и любую собственность рода Фонтенон. Пусть ваши советники составят бумагу. — Она красноречиво указала в сторону короля. — И я даже перестану «угрожать» Роланду.
— И что ты хотела получить взамен?
Каде держала паузу, пока Равенна не удостоила ее взглядом:
— Свободу передвижения в своем родном доме.
— Это невозможно, — мгновенно охрипнув, буркнул Роланд.
— Едва ли, — возразила Каде.
— И что же повлекло за собой подобную перемену симпатий?
— У меня есть свои причины, и я ни в чем не нуждаюсь настолько, чтобы открыть их вам.
— Но почему, дорогая?
— Потому что я так хочу.
— Не слишком-то похоже на причину.
— Но вы сами всегда ограничивались подобными мотивами.
Можно похвалить за меткий выстрел, подумал Томас. В самое яблочко.
Руки Равенны замерли на ткани, она поглядела на Каде:
— Вы слишком мало знаете, чтобы судить меня, Екатерина.
— Разве? Вы всегда считали, что вправе судить меня. Простая взаимность.
— Вы молоды, вы ничего не знаете, а жизнь не признает справедливости.
— Я знаю достаточно, а жизнь такова, какой ты сама ее делаешь.
Наступило молчание. Равенна тихо произнесла: