Стихия Перемен

… Неожиданно утратив свою незримую опору низринулись на голову Люторада обеляя его черные волосы. В толпе откровенно захихикали. Семинарист выставлял себя самонадеянным шутом. Люди всегда охотно поднимут на смех того кто возвышается над ними. Он и сам это прекрасно понимал.

Не давая всем опомнится хмурый как ночь Люторад призвал всех к тишине.

— Назовите мне что-нибудь еще! Что-нибудь более сложное! — крикнул он, вызывая на лицах улыбки. Хихиканье кое-где переросло в смех.

— Дракона! — выкрикнули в толпе. — Дракона покажи, пустомеля!

— Воздушного! — подхватили другие насмешники. — Давай, покажи нам взрослую магию, волшбарь!

— Точно-точно! Ты ж не дитятко!

Складывалось впечатление, что еще чуть-чуть и семинариста без всякого почтения погонят прочь. Хороший повод начать нервничать. Но Люторад только нахмурил сильнее свои черные брови и снова занялся «узором».

Я едва сдерживался от того чтобы не засмеяться во весь голос своим «коронным» зловещим смехом. Такая выходка была бы неподходящей к образу белого мага. И обязательно привлекла бы ко мне внимание кого-нибудь из семинаристов. А мне не хотелось портить своей персоной веселье, отнимая лавры у его основного виновника.

Ладони Лютомира распахнулись в сторону толпы, словно выпуская невидимого голубя. Над задравшимися к небу лицами повеял легкий теплый ветерок. Нисколько не похожий на дракона. Все дальнейшие слова и возгласы потонули в недовольном свисте зрителей. И в пренебрежительном хохоте, больнее которого не было ничего для гордого сердца. Из всей толпы не смеялись лишь несколько человек. Люторад был белый как простыня и всем казалось, что это от стыда. Еще бы — он, считавшийся лучшим, позволил выставить себя на посмешище. Какой позор!

Я отчетливо видел как дрожали уголки губ, словно маг был готов по-девчоночьи разрыдаться от обиды. Хитро…

Увлеченные придумыванием все более смешных и обидных выкриков люди не сразу сообразили, что легкий ветерок выпущенный Люторадом все это время никуда не девался. Он витал над домами, подхватывая и кружа снежинки. И нарастая. Медленно, но неотвратимо набирая силу. Делая свой свистящий голос все громче и громче.

И формируя в каких-нибудь считанных саженях над замороженными деревянными конструкциями свое суставчатое тело. Сначала оно выглядело как вьющаяся над улицей стая прозрачных разномастных птиц соткавшихся из снежного кружева — очертания ворон, снегирей, грачей, стенолазов…

— Эй смотрите, смотрите! — заметили наконец небесное явление зеваки, тыкая вверх пальцами и дергая за рукава тех, кто слишком уж увлекся выражением своего разочарования. Десятки глаз устремились к небу. Я же смотрел только на Люторада. Уже не скрывающего своей победной улыбки.

— Птицы?.. И только?.. Это ведь не дракон?.. Он же все равно не сумел… — говорили одни.

— Да? А ты б смог хотя бы половину того, что он уже сделал? — перечили другие. Снежная стая издавая тонкие свистящие звуки кружила над городом вытягиваясь длинной змеей. Я мельком взглянул на видимый даже отсюда шпиль белой башни. В самом высоком окне трепетал невидимый серебристый светец. Господин Старейшина наблюдал за подвигами своего любимца.

А Люторад на которого никто не обращал сейчас внимания меж тем медленно загибал пальцы на руке. Мизинец. Стая распадается на снежинки, обтесываемые могучими пальцами ветра в подобии гигантского тела. Распрямляются острые как у летучей мыши крылья, сплетенные из снега и потоков ветра. Ледяными молниями сосулек блестят клыки в немалой пасти.

Грозный зверь зависнув над улицей издал угрожающий рев, похожий скорее на пение бурана и неожиданно спикировал прямо на улицу, вызывая среди жителей испуг. Кто-то бросился бежать, кто-то присел, закрывая голову, кто-то завизжал — ни на что больше не оставалось времени.

Безымянный палец. Дракон взрывается снежными облаками, пляшущими над самыми головами онемевших зевак. Холодные тучи стягиваются к одной точке — над головой Люторада. И истаивают. Испаряются, моментально конденсируясь до состояния прозрачных водных струй. В воздухе резко запахло озоном и дождем. Невозможный аромат среди зимы. Над перевернутой телегой раскручивается преломляя в себе свет луны большое (по ширине улицы) водяное кольцо. Отсветы его магического мерцания ложатся на лица переднего края толпы, топя в себе фигуру мага. Средний палец.

Я невольно любовался мастерством хитреца, сумевшего свою силу подать как слабость. Действительно талантливый парень. Кольцо принялось замедлять свой бег, с каждым новым витком вращаясь все медленнее, пока наконец не остановилось полностью. И обрушилось водным валом на голову и плечи Люторада. Свидетели зрелища просто оцепенели. Указательный палец.

Водный поток на лету обратился потоком пламени. Кольцо на моем пальце чуточку потеплело. Это позволило оценить масштаб сил затраченных на сотворение заклинания. Огонь кругом раскинулся вокруг телеги на которой гордо высился темный силуэт, раскрывая внушительных размеров огненные ветви с истекающими пламенными каплями фруктами. И хотя от огня не исходило жара передние ряды в ужасе попятились закрывая лица руками, точно боясь ослепнуть.

Люторад же недвижимо стоял в чреве огненного ствола высокомерно глядя на смотрящих на него со священным ужасом людей. Должно быть им он сейчас виделся настоящим посланцем Богов — таких «картинок» Светлынь не видела давно. Я же мог только удовлетворенно кивать головой, присматриваясь к характеру чар.

Нет, нет, нет. Божественным благословением здесь не пахло. Талантливый паренек не погнушался применить конструкцию, которую ему показал я — нанизал заклинания на «нитку», вызвав их инициацию в обратном порядке. Замечательно. Просто умница.

Я смотрел как угасает пламя, превращаясь в струи теплого воздуха согревающие людей. И как сияет от удовольствия Люторад, загибая большой палец. Толпа чествовала его как героя, скандируя имя, разражаясь овациями и ликующими криками. Его товарищи помогли ему спуститься с телеги — мага пошатывало от усталости. Теперь его ждет долгая ночь — очень многим захочется выпить с таким замечательным чародеем, похлопать по плечу и сказать что-нибудь восхищенное.

И даже незримые соглядатаи Семинарии присутствующие здесь кажется, прониклись к Лютораду восхищением. Чудесно. Просто чудесно. Я люблю гордыню. С людьми пораженными ею работать одно удовольствие.

А то, что молодой маг применил сейчас именно мой «рецепт», свидетельство того, что в скором времени он повадится спрашивать моего совета, надеясь выудить что-нибудь еще. Такое же запоминающееся и эффектное.

Я развернулся и неспешно пошел вверх по улице по направлению к Семинарии. У этого белого мага замечательное будущее в числе моих союзников. Пускай даже он об этом еще не знает. Как и некоторые другие «цветочки» Семинарии. Такие милые, такие талантливые, такие забавные в своем желании добиться высот в магии. У каждого из них есть свое слабое место. Зависть, страх, гордыня…Ха-ха-ха! Представляю себе рожу Старейшины когда мой замысел перейдет в раскрытую фазу.