Стихия Перемен

Милош с неудовольствием понял, что Люторад принял игру и смотрит с не меньшей твердостью. Мало ему проблем с формированием группы, которое досталось стихийнику с легкой руки Старейшины, так еще и с гонористыми юнцами нянчится приходится! И где этот хвастун Эльмеор когда он так нужен? Эти двое прекрасно ладят, пускай бы и отговаривал!

Кстати Эльмеора Милош не мог найти с вечера — даже на вечерю с государем маг не попал. Он уже не первый раз пропадал без всяких объяснений, ссылаясь на неотложные дела. И этот факт некоторые преподаватели находили весьма подозрительным, считая, что Эльмеор зачастил в гости к местным барышням.

— Все семинаристы имеют право отправиться в поход в качестве ассистентов боевым магам. В конце концов это война, а не игра в лапту.

Люторад набычился с неожиданным вызовом посмотрев в глаза наставнику:

— А я знаю, что это война. И я видел, как люди умирали от магической чумы перед которой мы бессильны. Хочу сам посмотреть на твердыню этого хваленого Властелина! Я маг, а не ребенок! И знаю не меньше других чародеев!

У волхва было свое мнение на счет знаний молодежи. Он тайком придерживался старых порядков, и считал, что новомодное изучение разных школ магии в попытках создать нечто универсальное, ведет к упадку морали. Не говоря уже о том, что не способно заменить общения с Богами, от покровительства которых маги пытались отказаться.

— Мальчик, — посуровел Милош. — Я уже сказал, это не игрушки. Война имеет политический подтекст. И мы сейчас выступаем как орудие в руках политиков. Это значит — бить будут серьезно. Вдобавок скоро ритуал обращения к Семарглу и здесь понадобятся толковые ребята, которые уже знают, что к чему.

— Хватит и без меня! — горячась перебил Люторад. — Наставник! Мне очень нужно туда попасть! Я хочу опробовать свои силы! Не в испытаниях, а по-настоящему! Да я хоть сейчас могу заткнуть за пояс любого семинариста! Да что там любого! Я и с десятком справлюсь! Позвольте мне участвовать!

Такого пренебрежения традициями Милош простить не мог. Он в свое время становился волхвом с соблюдением всех тонкостей ритуала…

— Я сказал нет! — отрезал стихийник, отворачиваясь от Люторада и направляясь по своим делам. Он прекрасно знал, что необходимость поспешно бежать следом еще больше выбьет гордеца из себя. — На войне мальцам делать нечего! Под радугу захотел?

Но Люторад не побежал. Сжав кулаки и нахмурив брови он зло смотрел в спину посмеивающемуся волхву.

— … Я! Тебе! Покажу! Как! Пытаться! Меня! Убивать! Сучий! Потрох! — кричал я, хлеща мотающего башкой потомка драконов по морде, сидя на его грудной клетке. Саднящие кулаки скрывали черные перчатки с антрацитными когтями. Азы материализации, которые я волей неволей проходил дабы понимать стиль работы одной из одаренных учениц Семинарии — Химеллы, сейчас пришлись как нельзя кстати. Когти оставляли на каменистой физиономии рваные борозды, заполняющиеся кровью.

Демигорова ненависть опаляла, но ничего сделать мне он уже не мог. Петли магических кандалов опутывали плоть Владыки Чертогов Безволия надежней цепей с замковых ворот. Лишенный доступа к трону и топору, контуженный магическим ударом от сейчас вообще не мог понять, что собственно происходит вокруг. И даже больше. Он боялся. Столкнувшись впервые за столетия с силой превосходящей его собственную получеловек испугался как щенок нарвавшийся за порогом дома на заглянувшего во двор волка.

Удовлетворив собственную обиду, я неторопливо с достоинством встал и стряхнув развеявшиеся пылью перчатки достаточно спокойно спросил:

— Теперь ты понимаешь, на каком основании я прошу присяги? Э?

Тонкие губы поджались, выпуская на свободу целый частокол зубов. Демигор покосился на лежащий в недосягаемости топор.

— Ну-ну. Будешь мне хамить… пускай и без слов. Я тебя с камнями смешаю.

На мое плечо молча опустился Мерхаджаул, до этого летавший под сводами Чертога и рассматривавший некие интересующие его детали декора. Демигор тяжело вздохнул, безуспешно пытаясь пошевелить руками.

— Выбирай сволочь, — поторопил я. — Либо служишь мне и продолжаешь жить, регулярно отдавая почетный долг вассала. Либо я тебя буду бить, пока не выколочу весь дух!

По пальцам снова потекла, подчиняясь силам мысли живая тьма. Демигор заворожено следил за мерцанием кольца. А потом громоподобно рассмеялся:

— Мальчишка. Думаешь, что вырос? Сильнее всех? Да ты и понятия не имеешь, во что такие поделки превращали Властелинов прошлого! Говоришь размажешь меня? Нет! Я присягну тебе на верность. Да-да! Присягну. И с удовольствием посмотрю как ты станешь меняться. День за днем. Думаешь если сумел совместить мощь многих артефактов в одном, то уравновесил их стремление подчинять носителя?

Он конечно не знал о назначении белого кольца. Но, если честно, уверенный тон хозяина Чертогов, заставил меня испытать некоторое беспокойство. Хотя бы потому, что он сам прошел когда-то через все это.

— Не юли. Говори. Клянись.

Демигор трясясь в припадке истеричного смеха проговорил:

— Клянусь своим сломанным троном, волей Чертогов, своей проклятой кровью, что стану служить тебе верой и правдой Дракон Триградья! Клянусь быть верным и отстаивать твои интересы до тех пор пока ты будешь в здравом уме.

— Хорошо, — церемонно кивнул я. — Клятву принимаю.

И потянул облитую тьмой руку к лицу Демигора.

— Эй! Ты что… что ты… делаешь! — испуганно заорал он, силясь отодвинуться от длинных темных щупалец втягивающихся в шкуру. Тьма алчно вцепилась в рога, клыки, ноздри Демигора. Пролезала в рот, глаза. Потомок дракона орал как резанный, заставляя сыпаться крошку со стен.

— Клятвы ничего не стоят. Эта гарантия покрепче. Если надумаешь мудрить, ударишь в спину… я вырву твои больные мозги даже находясь за тысячу верст.

Когда громоздкое тело бессильно обмякло, я встал, снимая заклятье пут и окинул взором свой новый домен.

— Ну вот. Все прошло не так страшно как я думал.

— Что же дальше? — тихо спросил, приземлившийся на голову Демигора ворон. Его алое оперенье чуть светилось во мраке тронной площадки.

— Дальше? Я создам такую силу, что все ужаснуться! Саламатиха от страха напьется кислоты, Яромир кинется на меч, а остров Харр погрузится в пучину волн. Я соберу под своим началом всех Темных Властелинов. Заставлю их присягнуть мне на верность.

— Вызывал, о Дракон? — осведомился первый меч Триградья Реваз, ударом кулака распахивая узорную крытую золотистой краской дверь. Сутуло сидящий в низком оббитом бархатом кресле властелин смотрел на рвущийся в трубу дым камина, выполненного в виде оскалившейся пасти. Кресло — один из немногих предметов роскоши оставшихся в Дасунь-крепости смотрелось нелепо среди необъятного зала с выдубленными холодом, покрытыми ворсистыми коврами стенами и идеально-острыми мраморными сосулькам глядящими с потолка. Незнакомого с задумкой зодчих посетителя удивило бы, что это странное украшение устилало лишь первую половину зала. Ту что ближе к двери. Реваз знал в чем здесь дело. Найдя глазами третий верхний клык справа в каминной решетке, он скупо усмехнулся. Эта ловушка ни разу не была опробована на незваных гостях.