Стихийное бедствие

Ксения наконец-то оторвалась от Максима и оглянулась. Ташковский и Костин стояли друг против друга, склонив головы, как два готовых к схватке мериноса. Ташковский отступил первым. Он положил руку на плечо оппонента и неожиданно покорно произнес:

— Принимается. Только зовите меня Артуром.

Мы ведь теперь в одной лодке, независимо от того, умеем или не умеем драться по-настоящему.

Костин, в свою очередь, тоже хлопнул его по плечу и ухмыльнулся:

— Принимается. Но я научу вас драться так, как дерутся настоящие мужики. Задатки у вас имеются, и, если судить по тому, как вы навернули стулом по голове этому ублюдку, — кивнул он на распростертое у его ног тело Садыкова, — далеко пойдете!

Ташковский бросил взгляд на неподвижную жертву своих рук, закрытую с ног до головы сдернутой со стола окровавленной скатертью.

— Он мертв? — Его голос сорвался от волнения.

— Не пугайтесь, — усмехнулся Костин. — Вы здесь ни при чем. Ему разворотило живот гранатой. Я ничего не мог поделать. Он просил у меня пистолет застрелиться, но до этого не дошло. Аллах прибрал его к себе. Вернее, их мусульманский дьявол.

— Ты узнал позывные минеров? — хмуро справился Максим.

— Нет, он почти не понимал моих вопросов, — ответил Костин, — только просил пистолет и еще бормотал, что его подставил Чингис. Это вполне вероятно. Ведь никто, кроме Чингиса, не знал, где Садыков назначил стрелку.

— Но зачем этому Чингису понадобилось избавиться от Садыкова? — удивилась Ксения.

— Кто их знает? — пожал плечами Костин. — Азиатская душа — потемки!

— А может, все-таки не Садыков был главной мишенью? — кивнул на убитых мотоциклистов Ташковский. — Может, хотели пристрелить вас и Максима?

— Война все-таки не убила в вас романиста, — усмехнулся Костин, — но должен признать — в вашей версии что-то есть! Этот неизвестный Чингис вполне мог узнать от Садыкова, что тот решил использовать Максима и меня вместо отмычки ариповских сейфов, и попытался, видимо с помощью сообщников, нас прикончить.

— Но зачем ему нас убирать? Вряд ли он переметнулся на сторону Арипова, — засомневался Максим. Он наклонился и вытащил из-под трупа телохранителя Садыкова автомат, обтер полой халата кровь с приклада и дула. — Наверняка они избавились от Садыкова. А нас никто не думал убивать, пока мы сами не вступили в драку.

Максим проверил наличие патронов в магазине, передернул затвор автомата, досылая патрон в ствол, после этого спустился с помоста к трупу одного из мотоциклистов. Перевернул его ногой и, присвистнув от удивления, обратился к Костину:

— Гляди! Наш общий знакомец! Но как он здесь, черт возьми, оказался?

Костин спустился к нему. Снизу на него смотрели уже остекленевшие глаза полковника Горбатова.

Шлем скатился с его головы. Жидкие светлые волосы слиплись от грязи, открытый рот был забит песком…

Вот и съездил в отпуск на Волгу, пронеслось в голове у Юрия Ивановича, наглотался песку вдоволь за чужие денежки… Но вслух он сказал другое:

— Я не ошибся. Все они тут повязаны. И Горбатов, и Садыков, и наверняка сам Катаев. Хотели взять валюту и золото, а после укрыться на базе.

А нас бы урыли, как только добрались бы с нашей помощью до сейфов. На кой ляд им свидетели, да еще те, что слишком много знают об их махинациях?

— Никогда не думал, что Горбатов подастся в киллеры, — покачал головой Максим. — Мне казалось, он от своей бронетехники лишний раз задницу не оторвет. Видно, припекло. Или приказ получил такой, что вмиг пересел с танка на мотоцикл? — Он склонился над убитым и закрыл ему глаза. — Хвастался, что Горбатова могила исправит. Вот и покроет земля все твои грехи, Володя.

— Надо будет их похоронить. Второй парень, видать, тоже с базы, — кивнул в сторону напарника Горбатова Костин. — Я его там видел. Капитан с КПП.

— Я тоже его видел, — согласился Максим. — Я ведь встречался с генералом на базе. Поначалу он показался мне честным малым. Как он себя в грудь бил; мерзавец, клялся, что его вояки ни при чем…

— А ты думал, он тут же признается во всех аферах? Да я и секунды не сомневался, что он по уши увяз в грязных делишках Токанова. Сидеть на мешке с золотом да не украсть? Думаешь, он ради идеи в этом гадючнике два срока задержался? Да он на пару с Ариповым такие дела творил, стольких наркодельцов доил, что не вышепчешь!

— Ничего не пойму, — Ташковский покачал головой, — объясните еще раз, господа командиры.

Выходит, это ваш общий знакомый? Но с какой стати ему нас убивать?

— Не просто знакомый, даже приятель… Но большие деньги очень быстро превращают людей в скотов. Конечно, не всех. Но это скорее исключение из правил. Володьку они точно превратили в скотину. — Костин огляделся по сторонам. Если бы не жидкий свет, казалось, повисшей на минарете луны, они бы утонули в темноте, как муха в чернилах. — Пора сматываться, — сказал он устало. — Женщины и писатели, как самое слабое звено нашей компании, отныне и до особых распоряжений закроют рот на замок и избавят нас от глупых вопросов и разъяснений. Если я скажу, что медведь — птичка и чирикает, значит, в данный момент так оно и есть!

И никаких разногласий с моим мнением.

— Насколько я понимаю, Юрий Иванович, — осторожно поинтересовался Ташковский, — вы берете командование на себя?

— Вы все правильно понимаете, — усмехнулся Костин. — Видите ли, на войне командиров не выбирают общим голосованием. Это вам не игры в демократию. Или вам захотелось самому покомандовать?

— Что вы, что вы, какой из меня командир? — поднял руки вверх Ташковский. — Я даже не спорю и полностью принимаю ваши условия.

— Думаю, нам надо переместиться в безопасное место и обсудить, что делать дальше? — предложил Максим. — Можно обогнуть пруд и укрыться на время в кустах.

— Я хотя и не имею права голоса, — подала все же голос Ксения, — но предлагаю прихватить с собой что-нибудь из еды. Честно говоря, у меня живот прирос к позвоночнику от голода.

— Ну, это хороший признак! — усмехнулся Максим и обнял ее за плечи. — Ты помаленьку привыкаешь к жизни в боевых условиях. Пожалуй, я презентую тебе один из автоматов. Ты когда-нибудь держала в руках оружие?

Ксения с вызовом посмотрела на него:

— Представь себе, не только держала, но и неплохо стреляла. Ты забыл, что в школе у нас были уроки военного дела. Военрук вывозил нас на стрельбы наравне с мальчишками.

— Си вис пассум пара беллум! — глубокомысленно заметил Костин и перевел:

— Хочешь мира, готовься к войне! Небось отлынивали от военного дела, как все девчонки?

— Но я ж не знала, что это может пригодиться, — произнесла виновато Ксения, — но я была не худшей ученицей и даже, помнится, ездила на краевые соревнования.

— Ну, тогда мы точно не пропадем! — Максим повесил ей на плечо свой автомат и ободряющее похлопал по спине. — Вы зачисляетесь в наш спецотряд, боец Ксения Остроумова. Надеюсь, вы достойно справитесь с заданиями, которые на вас возложит наше командование. — И он весело улыбнулся, показав глазами на Костина.