Стихотворения и поэмы (основное собрание)

представляется будущим и говорит "иди

ко мне". Но по мере вашего к мареву приближенья

оно обретает, редея, знакомое выраженье

прошлого: те же склоны, те же пучки травы.

Поэтому я обут". "Но так и возникли вы, -

не соглашается с ним пилигрим.
– - Забавно,

что вы так выражаетесь. Ибо совсем недавно

вы были лишь точкой в мареве, потом разрослись в пятно".

"Ах, мы всего лишь два прошлых. Два прошлых дают одно

настоящее. И это, замечу, в лучшем

случае. В худшем -- мы не получим

даже и этого. В худшем случае, карандаш

или игла художника изобразят пейзаж

без нас. Очарованный дымкой, далью,

глаз художника вправе вообще пренебречь деталью

– - то есть моим и вашим существованьем. Мы -

то, в чем пейзаж не нуждается как в пирогах кумы.

Ни в настоящем, ни в будущем. Тем более -- в их гибриде.

Видите ли, пейзаж есть прошлое в чистом виде,

лишившееся обладателя. Когда оно -- просто цвет

вещи на расстояньи; ее ответ

на привычку пространства распоряжаться телом

по-своему. И поэтому прошлое может быть черно-белым,

коричневым, темно-зеленым. Вот почему порой

художник оказывается заворожен горой

или, скажем, развалинами. И надо отдать Джованни

должное, ибо Джованни внимателен к мелкой рвани

вроде нас, созерцая то Альпы, то древний Рим".

"Вы, значит, возникли из прошлого?" -- волнуется пилигрим.

Но собеседник умолк, разглядывая устало

собачку, которая все-таки что-то себе достала

поужинать в груде мусора и вот-вот

взвизгнет от счастья, что и она живет.

"Да нет, -- наконец он роняет.
– - Мы здесь просто так, гуляем".

И тут пейзаж оглашается заливистым сучьим лаем.

1993 -- 1995

* Стихотворение отсутствует в СИБ. Текст по журналу "Новый Мир" N 5, 1996.
– - С. В.

– ----------------

С натуры

Джироламо Марчелло

Солнце садится, и бар на углу закрылся.

Фонари загораются, точно глаза актриса

окаймляет лиловой краской для красоты и жути.

И головная боль опускается на парашюте

в затылок врага в мостовой шинели.

И голуби на фронтоне дворца Минелли

ебутся в последних лучах заката,

не обращая внимания, как когда-то

наши предки угрюмые в допотопных

обстоятельствах, на себе подобных.

Удары колокола с колокольни,

пустившей в венецианском небе корни,

точно падающие, не достигая

почвы, плоды. Если есть другая

жизнь, кто-то в ней занят сбором

этих вещей. Полагаю, в скором

времени я это выясню. Здесь, где столько

пролито семени, слез восторга

и вина, в переулке земного рая

вечером я стою, вбирая

сильно скукожившейся резиной

легких чистый, осенне-зимний,

розовый от черепичных кровель

местный воздух, которым вдоволь

не надышаться, особенно -- напоследок!

пахнущий освобожденьем клеток

от времени. Мятая точно деньги,

волна облизывает ступеньки

дворца своей голубой купюрой,

получая в качестве сдачи бурый

кирпич, подверженный дерматиту,

и ненадежную кариатиду,

водрузившую орган речи

с его сигаретой себе на плечи

и погруженную в лицезренье птичьей,

освободившейся от приличий,

вывернутой наизнанку спальни,

выглядящей то как слепок с пальмы,

то -- обезумевшей римской

цифрой, то -- рукописной строчкой с рифмой.

1995, Casa Marcello

* Стихотворение отсутствует в СИБ. Текст по журналу "Новый Мир" N 5, 1996.
– - С. В.

– ----------------

Стакан с водой

Ты стоишь в стакане передо мной, водичка,

и глядишь на меня сбежавшими из-под крана

глазами, в которых, блестя, двоится

прозрачная тебе под стать охрана.

Ты знаешь, что я -- твое будущее: воронка,

одушевленный стояк и сопряжен с потерей

перспективы; что впереди -- волокна,

сумрак внутренностей, не говоря -- артерий.

Но это тебя не смущает. Вообще, у тюрем

вариантов больше для бесприютной

субстанции, чем у зарешеченной тюлем

свободы, тем паче -- у абсолютной.

И ты совершенно права, считая, что обойдешься

без меня. Но чем дольше я существую,

тем позже ты превратишься в дождь за

окном, шлифующий мостовую.

1995

* Стихотворение отсутствует в СИБ. Текст по журналу "Новый Мир" N 5, 1996.
– - С. В.

– ----------------

Ere perennius

Приключилась на твердую вещь напасть:

будто лишних дней циферблата пасть

отрыгнула назад, до бровей сыта

крупным будущим чтобы считать до ста.

И вокруг твердой вещи чужие ей

встали кодлом, базаря "Ржавей живей"

и "Даешь песок, чтобы в гроб хромать,

если ты из кости или камня, мать".

Отвечала вещь, на слова скупа:

"Не замай меня, лишних дней толпа!

Гнуть свинцовый дрын или кровли жесть -

не рукой под черную юбку лезть.

А тот камень-кость, гвоздь моей красы -

он скучает по вам с мезозоя, псы:

от него в веках борозда длинней,

чем у вас с вечной жизнью с кадилом в ней".

1995

* Стихотворение отсутствует в СИБ. Текст по журналу "Новый Мир" N 5, 1996.
– - С. В.

– ----------------

Август

Маленькие города, где вам не скажут правду.

Да и зачем вам она, ведь всё равно -- вчера.

Вязы шуршат за окном, поддакивая ландшафту,