Стихотворения и поэмы (основное собрание)

всеобщего оптимизма.

Каждое утро они идут на работу,

раствор мешают и камни таскают,

но, возводя город, возводят не город,

а собственному одиночеству памятник воздвигают.

И уходя, как уходят в чужую память,

мерно ступая от слова к слову,

всеми своими тремя временами

глаголы однажды восходят на Голгофу.

И небо над ними

как птица над погостом,

и, словно стоя

перед запертой дверью,

некто стучит, забивая гвозди

в прошедшее,

в настоящее,

в будущее время.

Никто не придет, и никто не снимет.

Стук молотка

вечным ритмом станет.

Земли гипербол лежит под ними,

как небо метафор плывет над нами!

1960

– ----------------

x x x

Z. K.

Лети отсюда, белый мотылек.

Я жизнь тебе оставил. Это почесть

и знак того, что путь твой недалек.

Лети быстрей. О ветре позабочусь.

Еще я сам дохну тебе вослед.

Несись быстрей над голыми садами.

Вперед, родной. Последний мой совет:

Будь осторожен там, над проводами.

Что ж, я тебе препоручил не весть,

а некую настойчивую грезу;

должно быть, ты одно из тех существ,

мелькавших на полях метемпсихоза.

Смотри ж, не попади под колесо

и птиц минуй движением обманным.

И нарисуй пред ней мое лицо

в пустом кафе. И в воздухе туманном.

1960

– ----------------

Описание утра

А. Рутштейну

Как вагоны раскачиваются,

направо и налево,

как

кинолента рассвета

раскручивается неторопливо,

как пригородные трамваи

возникают из-за деревьев

в горизонтальном пейзаже

предместия и залива,-

я все это видел,

я посейчас

все это вижу:

их движенье то же,

остановки их -- точно те же,

ниже воды и пыльной

травы повыше,

о, как они катятся

по заболоченному побережью

в маленький сон

в маленький свет

природы,

из короткой перспективы

увеличиваясь, возникая,

витиеватые автострады

с грузовиками, с грузовиками, с грузовиками.

Ты плыви, мой трамвай,

ты кораблик, кораблик утлый,

никогда да не будет

с тобою кораблекрушенья.

Пассажиры твои -

обобщённые образы утра

в современной песенке

общественных отношений.

Ты плыви. Ты раскачивай

фонарики угнетенья

в бесконечное утро

и короткие жизни,

к озаренной патрицианскими

светильниками

метрополитена

реальной улыбке

человеческого автоматизма.

Увози их маленьких,

их неправедных, их справедливых.

Пусть останутся краски

лишь коричневая да голубая.

Соскочить с трамвая

и бежать к заливу,

бежать к заливу,

в горизонтальном пейзаже

падая, утопая.

1960

* Стихотворение отсутствует во 2-м изд. СИБ.
– - С. В.

– ----------------

Сад

О, как ты пуст и нем!

В осенней полумгле

сколь призрачно царит прозрачность сада,

Где листья приближаются к земле

великим тяготением распада.

О, как ты нем!

Ужель твоя судьба

в моей судьбе угадывает вызов,

и гул плодов, покинувших тебя,

как гул колоколов, тебе не близок?

Великий сад!

Даруй моим словам

стволов круженье, истины круженье,

где я бреду к изогнутым ветвям

в паденье листьев, в сумрак вожделенья.

О, как дожить

до будущей весны

твоим стволам, душе моей печальной,

когда плоды твои унесены,

и только пустота твоя реальна.

Нет, уезжать!

Пускай когда-нибудь

меня влекут громадные вагоны.

Мой дольний путь и твой высокий путь -

теперь они тождественно огромны.

Прощай, мой сад!

Надолго ль?.. Навсегда.

Храни в себе молчание рассвета,

великий сад, роняющий года

на горькую идиллию поэта.

1960

– ----------------

Стрельнинская элегия

Дворцов и замков свет, дворцов и замков,

цветник кирпичных роз, зимой расцветших,

какой родной пейзаж утрат внезапных,

какой прекрасный свист из лет прошедших.

Как будто чей-то след, давно знакомый,

ты видишь на снегу в стране сонливой,

как будто под тобой не брег искомый,

а прежняя земля любви крикливой.

Как будто я себя и всех забуду,

и ты уже ушла, простилась даже,

как будто ты ушла совсем отсюда,

как будто умерла вдали от пляжа.

Ты вдруг вошла навек в электропоезд,

увидела на миг закат и крыши,

а я еще стою в воде по пояс

и дальний гром колес прекрасный слышу.

Тебя здесь больше нет. Не будет боле.

Забвенья свет в страну тоски и боли

слетает вновь на золотую тризну,

прекрасный свет над незнакомой жизнью.

Все так же фонари во мгле белеют,

все тот же теплоход в заливе стынет,

кружится новый снег, и козы блеют,

как будто эта жизнь тебя не минет.

Тебя здесь больше нет, не будет боле,

пора и мне из этих мест в дорогу.

Забвенья нет. И нет тоски и боли,

тебя здесь больше нет -- и слава Богу.

Пусть подведут коня -- и ногу в стремя,

все та же предо мной златая Стрельна,

как будто вновь залив во мгле белеет,

и вьется новый снег, и козы блеют.

Как будто бы зимой в деревне царской