Стихотворения и поэмы

Но там, где яростный клинок Повернут в ране, где страна Мечом безжалостной Вражды Озарена, Где вера и закон молчат, Где, лютой яростью вскипев, Кровь горяча и ум горяч, — Смирят ли Юг и Север гнев, Чтоб мир вернуть земле усталой, Вслед Розе Белой, Розе Алой?

СТОУНВОЛ ДЖЕКСОН, СМЕРТЕЛЬНО РАНЕННЫЙ ПОД ЧАНСЕЛОРСВИЛЕМ (МАЙ, 1863)

Перевод Д. Шнеерсона

Вера крепка, и крепка рука, В бою безоглядно лют — Стоунвол! Но Злу служил его ратный труд, И мы не о нем в строю пропоем — Потомки его помянут. Мертвец, ведь то, чем он жил, — мертво, Не мог быть иным итог, Стоунвол! Свой путь он избрал и свернуть не мог: В геенне войны так Делу верны Джон Браун, штык и клинок. Пусть он безжалостно нас крушил, Наш суд не будет крутым, Стоунвол! Развеется слава его, как дым, Ведь Злу не дано воздвигнуться, но Храбреца мы скорбью почтим.

ГЕНЕРАЛ ШЕРИДАН В СРАЖЕНИИ У СЕДАР-КРИКА

Перевод В. Топорова

Серебром был подкован Генеральский конь. Был скакун первоклассный — Заводила погонь. Гром донесся ужасный: Конь! скорее в огонь! Живо — или пропали! Там на наших напали! Наши лучшие пали! И помчал — только тронь! Попона из горностая — Больно битва грязна. Белый — в красное пламя. Больно жаль скакуна. Разглядели в бинокли: Вот он мчит, сатана! В панике побежали. Наши на них нажали. Из-под копыт сверкали Искры — в бой, старина! На загнанную лошадь Пули не пожалей. Из-за ее проворства Местность еще алей. Филип Шеридан — наездник Почище иных королей. Раз — и победа наша. И — кровавая каша. Выпил полную чашу Враг среди тополей. В саване соболином Лошадь похорони. Видишь: вокруг лавиной Трупов лежат они. Рубка! какая рубка! Ведомо искони: Победителя славим, Побежденного травим, А погибших — избавим От мышиной возни.

НОЧНОЙ ПЕРЕХОД

Перевод В. Топорова

Изорван стяг, и прорван мрак — Идет отряд солдат. Не может медь не пламенеть Мечей и тяжких лат. Идет в молчанье легион, А вождь их — где же он? Но как в бою, идут в строю, Порядок сохранен. Их вождь (история гласит) В сражении убит, Но дух его ведет войска, Не унывать велит!

НА КРОВЛЕ НОЧНОЙ НАБРОСОК (ИЮЛЬ, 1863)

Перевод С. Сухарева и С. Шик

Сна нет нигде. Нависла духота — Гнетущая, как мука раздраженья, Что в джунглях тигров охренных томит, Кровь хищную алчбою распаляя. Пространство крыш огромно и пустынно, Как Ливия. Безмолвие кругом. Но там, вдали, неясный ропот слышен — Разгул кощунственного Мятежа. Там, где пылает Сириус зловещий, Поджог взметнулся пламенем багровым; В потемках крысы ринулись на Город Со складов, с кораблей… Как сон, исчезли Законы и святыни, что недавно Сердцам внушали трепет и покорность И своеволью ставили предел. Во тьму столетий человек отброшен… Привет тебе, глухое рокотанье И мерный шаг, что сотрясает стены! Явился мудрый Дракон с канонадой — Пусть поздно, но явился, утвердив Кальвина кредо и монархов славных Безоговорочную тиранию… И Город воскрешенный благодарен, Не замечая темного пятна На догмате республиканской веры В природное людское совершенство И римский сан, не терпящий кнута.

БОЛОТНЫЙ АНГЕЛ

Перевод Д. Шнеерсона

Есть Ангел курчавый, губастый И черный, как ночь. Живет он в болоте, где скачут лягушки (Как беглый, точь-в-точь). Но он ополчился на Город, Вон тот, на другом берегу Залива, и дышит он, волны вздымая, И гибель пророчит врагу. А ночью над Городом спящим На миг метеор завис И с неудержимым, терзающим воем Вдруг ринулся вниз, Безумье и ужас на лицах Своим озаряя огнем, А там уж и взрыв: стоны, вопли, рыданья И стен оползающих гром. С тех пор то и дело ночами Зловещая вспышка видна, Мишень угадать невозможно, И людям уже не до сна. Они околдованы жутью, И смерть к ним спешит, осмелев: Седеют, худеют, хладеют — Вот Ангела Черного гнев. Он мог бы все разом разрушить, Однако ж намного страшней Отсрочкой дарить обреченных. И люди под градом камней Все дальше и дальше бегут, Но вспышки и взрывы все ближе и ближе, Ни там нет спасенья, ни тут, Там — стен оседающих грохот, Тут — пламени яростный вой, И Город, квартал за кварталом, Навек зарастает травой. Да это ли Город глумливый, Да это ли жалкий бахвал, Трубивший, что Черного Ангела выгнал, Что землю свою затоптал?! И поздно взывать к Михаилу (У белых людей был такой серафим), Давно уж он с Ангелом рядом, И Город никем не храним. И те, кто о Городе плачут, Пусть плачут, что грешные мы, А те, кто ликуют… Спаси их, Господь, уклони их умы.

МУЧЕНИК НАРОДНЫЕ ЧУВСТВА 15 АПРЕЛЯ 1865 ГОДА

Перевод Игн. Ивановского

Пятница страстная Стала черным днем беды. В этот день его убили, Хоть вели его труды К надежде и добру. А он так хотел спасти Заблудившихся в пути, И терпимость в нем была К побежденной злобной силе, Но они его убили Со спины, из-за угла. Плачут сильные душой, И скорбь страны горька. Но у скорбного народа Железная рука. Берегитесь — у народа Железная рука. Отец лежит в крови, Осиротел народ. Но на смену Миротворцу Мститель праведный встает, Мститель мудрый и крутой. Он исполнит до конца Волю вышнего творца И убийц повергнет в прах, Ибо нет путей их силе, И Отца они убили, Кровь его — на их руках. Плачут сильные душой, И скорбь страны горька. Но у скорбного народа Железная рука. Берегитесь — у народа Железная рука.