Стихотворения разных лет
Шрифт:
Надмирной уносимый бурей,
Позабывал родимый край,
И забавлялся лаской гурий.
Все благовоннее роса,
Все больше света и простора,
Все лучезарней небеса,
Все более утех для взора.
Перед Аллахом Магомет,
Аллах в таинственном покрове,
Чтобы не сжег пророка свет,
Пылающий в предвечном Слове.
Ликует вознесенный ввысь,
Внимая вечному глаголу.
Аллах сказал ему: «Вернись,
И возвести закон мой долу».
И
И та же перед ним долина,
Вода течет в сухой песок,
Струяся через край кувшина.
Мгновенно-пройденный Эдем,
В тебе легенду видит скептик.
Он говорит: «Известно всем,
Что Магомет был эпилептик».
Дает нам время лишь одну
Навеки скованную рельсу.
С нее умчаться в ширину
Не возмечталось и Уэльсу.
И только пламенный недуг,
Остановив мгновенье, сбросит
С тяжелой рельсы душу вдруг,
И в ширину времен уносит.
11 (24) февраля 1923
«На опрокинутый кувшин…»
На опрокинутый кувшин
Глядел вернувшийся из рая.
В пустыне — только миг один,
А там века текли, сгорая.
Ушедшие от нас живут,
Расторгнувши оковы тлена, -
Мы беглою стезей минут
Скользим, не покидая плена.
Очарования времен
Расторгнуть все еще не можем.
Наш дух в темницу заключен,
И медленно мы силы множим.
Давно ли темная Казань
Была приютом вдохновений,
И колебал Эвклида грань
Наш Лобачевский, светлый гений!
Завеса вновь приподнята
Орлиным замыслом Эйнштейна,
Но все еще крепка плита
Четырехмерного бассейна.
Необратимы времена
Еще коснеющему телу,
И нам свобода не дана
К иному их стремить пределу.
Наш темный глаз печально слеп,
И только плоскость нам знакома.
Наш мир широкий — только склеп
В подвале творческого дома.
Но мы предчувствием живем.
Не лгут позывы и усилья.
Настанет срок, — и обретем
Несущие к свободе крылья.
6 (19) февраля 1923
«Не слышу слов, но мне понятна…»
Не слышу слов, но мне понятна
Твоя пророческая речь.
Свершившееся — невозвратно,
И ничего не уберечь.
Но кто достигнет до предела,
Здесь ничего не сохранив,
Увидит, что заря зардела,
Что день минувший вечно жив.
Душа, как птица, мчится мимо
Ночей и дней, вперед всегда,
Но пребывает невредимо
Времен нетленная чреда.
Напрасно бледная Угроза
Вооружилася косой, -
Там расцветает та же роза
Под тою ж свежею росой.
26
апреля (9 мая) 1923«Безумствует жестокий рок…»
Безумствует жестокий рок,
Ничья вина неискупима.
Изнемогающий пророк!
Судьба к тебе неумолима.
На склоне утомленных дней
Последнюю познал ты сладость, -
Тебя сжигающих огней
Мучительную, злую радость.
Как плачет нежная весна,
В края суровые влекома!
Вся безнадежность так ясна!
Так вся безвыходность знакома!
Домашние и гости сна,
Вы обжились, и здесь вы дома,
И в шелестиных голосах
Все то же бормотанье рока,
И в этих бледных небесах
Мерцанье горького упрёка.
26 апреля (9 мая) 1923
«Слушай горькие укоры…»
Слушай горькие укоры
Милых пламенных подруг
И внимательные взоры
Обведи с тоской вокруг.
Все такое ж, как и прежде,
Только ты уже не тот.
В сердце места нет надежде,
Побежденный Дон-Кихот.
Перед гробом Дульцинеи
Ты в безмолвии стоишь.
Что же все твои затеи,
И кого ты победишь?
Пораженье не смутило
Дон-Кихотовой души,
Но, хотя б вернулась сила,
В битву снова не спеши.
С бою взятые трофеи
Ты положишь перед кем?
Над молчаньем Дульцинеи
Ты и сам угрюмо нем.
Украшать ее гробницу?
Имя Дамы прославлять?
Снова славную страницу
В книгу бытия вписать?
Для того ли Дульцинея
К Дон-Кихоту низошла
И, любовью пламенея,
Одиноко умерла?
7 (20) июля 1923
«Дон-Кихот путей не выбирает…»
Дон-Кихот путей не выбирает,
Росинант дорогу сам найдет.
Доблестного враг везде встречает,
С ним везде сразится Дон-Кихот.
Славный круг насмешек, заблуждений,
Злых обманов, скорбных неудач,
Превращений, битв и поражений
Пробежит славнейшая из кляч.
Сквозь скрежещущий и ржавый грохот
Колесницы пламенного дня,
Сквозь проклятья, свист, глумленья, хохот,
Меч утратив, щит, копье, коня,
Добредет к ограде Дульцинеи
Дон-Кихот. Открыты ворота,
Розами усеяны аллеи,
Срезанными с каждого куста.
Подавив непрошеные слезы,
Спросит Дон-Кихот пажа: «Скажи,
Для чего загублены все розы?»
— «Весть пришла в чертоги госпожи,
Что стрелой отравленной злодея
Насмерть ранен верный Дон-Кихот.
Госпожа сказала: „Дульцинея