Стихотворения (сборник)

Идя вперед родной дорогой,

Вперед идти жел[аю] всем,

Служу цар[ю]. . . . .

. . . . . . . . .

Иным вы преданы заботам.

Того, кто к родине влеком,

Квасным зовете патриотом,

Движенья всякого врагом.

Нет, он не враг всего, что ново,

Он вместе с веком шел вперед,

Блюсти законов Годунова

Квасной не хочет патриот.

Нет, он успеха не поносит

И, честью русской дорожа,

O возвращении не просит

Ни языков, ни правежа.

Исполнен к подлости враждою,

Не хочет царск[их] он шутов,

Ни, нам завещанных ордою,

Застенков, пыток и кнутов.

В заблудш[ем] видя человека,

Не хочет он теперь опять

Казнить тюрьмой Максима Грека,

Костры скуфьями раздувать.

Но к братьям он горит любовью,

Он полн к насилию вражды,

Грустит о том, что русской кровью

Жиреют немцы и жиды.

Да, он грустит во дни невзгоды,

Родному голосу внемля,

Что на два разные народа

Распалась русская земля.

Конца семейного разрыва,

Слиянья всех в один народ,

Всего, что в жизни русской живо,

Квасной хотел бы патриот.

1857-1858 (?)

* * *

Б а р о н

Святой отец, постой: тебе утру я нос,

Хотя б меня за то сослали и в Милоc.

П а п а

Не хочешь ли, барон, ты выпрыгнуть в оконце?

Пожалуй, подостлать велю тебе суконце!

Б а р о н

Не прыгну ни за что! Не прыгну за мильон!

П а п а

(в сторону)

Мне кажется, меня в досаду вводит он!

Б а р о н

(в сторону)

Придет пора - и он, не знающий, что брак,

Румянцем от стыда покроется, как рак!

(Уходит.)

1866

* * *

В дни златые вашего царенья,

В дни, когда любящею рукой

Вы вели младые поколенья,

О созданья юности мирской,

Как иначе все тогда являлось.

. . . . . . . . .

И твои цветами, о Киприда,

Украшались алтари.

. . . . . . . . .

Гелиос в величии спокойном

Колесницей правил золотой.

. . . . . . . . .

Благородил вымыслом природу,

Прижимал к груди ее поэт,

И во всем. . . . . народу

Божества являлся след!

Октябрь 1867

* * *

Желтобрюхого Гаврила

Обливали молоком,

А Маланья говорила:

"Он мне вовсе незнаком!"

9 декабря 1868

* * *

О, будь же мене голосист,

Но боле сам с собой согласен...

. . . . . . . . . .

Стяжал себе двойной венец:

Литературный и цензурный.

Декабрь 1868

* * *

Ища в мужчине идеала,

Но стыд храня,

Пиявка доктору сказала:

"Люби меня!.."

1868 (?)

* * *

То древний лес. Дуб мощный своенравно

Над суком сук кривит в кудрях ветвей;

Клен, сока полн, восходит к небу плавно

И, чист, играет ношею своей.

15 декабря 1869

* * *

Теперь в глуши полей, поклонник мирных граций,

В деревне дедовской под тению акаций,

От шума удален, он любит в летний зной

Вкушать наедине прохладу и покой,

Степенных классиков все боле любит чтенье

И дружеских бесед умеренные пренья,

Прогулки к мельнице иль к полному гумну,

Блеяние стадов, лесную тишину,

Сокровища своей картинной галереи

И мудрой роскоши полезные затеи,

И . . . . . . . . . . .

И . . . . . . . . . . .

[А осенью глухой, усевшись у камина,

Велит себе принесть он дедовские вина,

И старый эскулап, друг дома и знаток,

Бутылки пыльной с ним оценивает ток.]

[Блажен . . . . . . . . .

Кто, просвещением себя не охладив,

Умел остепенить страстей своих порыв

И кто от оргии неистовой и шумной

Мог впору отойти, достойный и разумный.

Кто, верен и душе, и светлому уму,

Идет, не торопясь, к закату своему.]

Блажен, кто с оргии, неистовой и шумной,

Уходит впору прочь, достойный и разумный,

Кто, мужеством врагов упорных победив,

Умеет торжества удерживать порыв.

Блажен, кто каждый час готов к судьбы ударам,

Кто в суете пустой не тратит силы даром,

Кто, верный до конца спокойному уму,

Идет, не торопясь, к закату своему.

. . . . . . . . . . . .

Так в цирке правящий квадригою возница,

Соперников в пыли оставя за собой,

Умеривает бег звенящей колесницы

И вожжи коротит искусною рукой.

И кони мощные, прощаяся с ареной,

Обходят вкруг нее, слегка покрыты пеной.

Конец 1860-х годов

* * *

Честь вашего я круга,

Друзья, высоко чту,

Но надо знать друг друга,

Игра начистоту!

Пора нам объясниться

Вам пригожусь ли я?

Не будем же чиниться,

Вот исповедь моя!

. . . . . . . .

И всякого, кто плачет,

Утешить я бы рад

Но это ведь не значит,

Чтоб был я демократ!

. . . . . . . .

Во всем же прочем, братцы,

На четверть иль на треть,

Быть может, мы сойдемся,

Лишь надо посмотреть!

. . . . . . . .

Чтобы в суде был прав

Лишь тот, чьи руки черны,

Чьи ж белы - виноват,

Нет, нет, слуга покорный!

Нет, я не демократ!

. . . . . . . .

Чтоб вместо твердых правил

В суде на мненья шло?

Чтобы землею правил

Не разум, а число?

. . . . . . . .

Чтоб каждой пьяной роже

Я стал считаться брат?