Стихотворения. Поэмы. Проза

С утра садимся мы в телегу…

Пушкин

К моей телеге я привык,

Мне и ухабы нипочем…

Я только дрогну, как старик,

В холодном воздухе ночном…

Порой задумчиво молчу,

Порой отчаянно кричу:

— Пошел!.. Валяй по всем по трем.

Но хоть кричи, бранись иль плачь

Молчит, упрям ямщик седой:

Слегка подстегивая кляч,

Он ровной гонит их рысцой;

И шлепает под ними грязь,

И, незаметно шевелясь,

Они бегут во тьме ночной.

1876

АЛЛЕГОРИЯ

Я еду — мрак меня гнетет

И в ночь гляжу я; огонек

Навстречу мне то вдруг мелькнет,

То вдруг, как будто ветерок

Его задует, пропадет…

Уж там не станция ли ждет

Меня в свой тесный уголок?..

Ну что ж!.. Я знаю наперед

Возница слезет с облучка,

И кляч усталых отпряжет,

И, при мерцаньи ночника,

В сырой покой меня сведет

И скажет: ляг, родной мой, вот

Дощатый одр — засни пока…

А ну, как я, презрев покой,

Не захочу — не лягу спать,

И крикну: "Живо, хрыч седой,

Вели мне лошадей менять!..

Да слушай ты: впряги не кляч

Лихих коней, чтоб мог я вскачь

Опередивших нас догнать…

Чтоб мог прижать я к сердцу вновь

Все, что вперед умчал злой рок:

Свободу — молодость — любовь,

Чтоб загоревшийся восток

Открыл мне даль — чтоб новый день

Рассеял этой ночи тень

Не так, как этот огонек".

1876

И. С. ТУРГЕНЕВУ

Благословенный край — пленительный предел!

Там лавры зыблются…

А. Пушкин

Невесела ты, родная картина!..

Н. Некрасов

Туда, в Париж, где я когда-то

Впервые, искренне и свято,

Любим был женскою душой…

Туда, где ныне образ твой.

Еще живой, мне свят и дорог,

Не раз стремился я мечтой

Подслушать милой тени шорох,

Поймать хоть призрака черты…

Увы! поклонник красоты -

Я ей страдальческую службу

Давно усердно отслужил

И прозаическую дружбу

В своей душе благословил.

Но где друзья? — друзей немного…

Я их не вижу по годам;

Подчас глуха моя дорога…

В разброде мы: я — здесь, ты — там.

Донашивать свои седины

Нам порознь суждено судьбой!..

Тебе — в объятиях чужбины,

Мне — в кандалах нужды родной.

Устал я — лег — почти что болен,

Своей работой недоволен;

Не бросить ли? не сжечь ли? — Нет!

В моем уединеньи скучном,

Замкнувшись в тесный кабинет,

Не чужд я мысли о насущном,

Забот и будничных сует…

Устал я… разшышлять нет мочи, -

Не сплю… погас огарок мой…

В окно глядит и лезет в очи

Сырая мгла плаксивой ночи…

Осенней вьюги слышен вой…

И вот разнузданной мечтой

Я мчусь в Париж, туда, где свято

Впервые я любил когда-то

И был блажен — в последний раз!..

. . . .

Вот позднего досуга час…

Париж недавно отобедал,

Он все, что мог, изжил, изведал,

И жаждет ночи…

Чердаков

Окошки — гнезда бедняков -

Ушли под тучи в мрак печальный:

Там голод, замыслы, нахальной

Нужды запросы — бой с нуждой,

Или при лампе трудовой

Мечты о жизни идеальной…

Зато внизу — Париж иной,

Картинный, бронзовый, зеркальный;

Сверкают тысячи огней -

Гул катится по всем бульварам,

Толпа снует… Любуйся даром,

Дивись на роскошь богачей;

Вздохнув о юности своей,

Давай простор влюбленным парам…

. . . .

Вот дом — громада. Из сеней

На тротуар и мостовую

Ложится просвет полосой;

Из-под балкона, головой

Курчавясь, кажут грудь нагую

Шесть статуй — шесть кариатид;

Свет газовых рожков скользит

Кой-где по мрамору их тела;

Полураскрыв уста, оне

Прижались к каменной стене,

И никому до них нет дела…

Вот — лестница осаждена…

Идут, сгибаются колена,

Ступенек не видать — одна

С площадки мраморной видна

Тебе знакомая арена:

Звездятся люстры; их кайма

Из хрусталей, как бахрома

Из радужных огней, сверкает;

Раздвинув занавес, ведет

В громадный зал широкий вход,

И тесную толпу стесняет.

Толпа рассыпалась — и вот

Шуршит атлас, пестрят наряды,

Круглятся плечи бледных дам -

Затылки — профили — а там,

Из-за высокой балюстрады,

Уже виднеются певцы,

Артисты-гении, певицы,

Которым пышные столицы

Несут алмазы и венцы.

И ты в толпе — уж за рядами

Кудрей и лысин мне видна

Твоя густая седина;

Ты искоса повел глазами -

Быть узнанным тщеславный страх

Читаю я в твоих глазах…

От русских барынь, от туристов,

От доморощенных артистов

Еще хранит тебя судьба…

Но — чу! гремят рукоплесканья,

Ты дрогнул — жадное вниманье

Приподнимает складки лба;

(Как будто что тебя толкнуло!)

Ты тяжело привстал со стула,

В перчатке сжатою рукой

Прижал к глазам лорнет двойной

И побледнел:

_Она_ выходит…

Уже вдали, как эхо, бродит

Последних плесков гул, и — вот

Хор по струнам смычками водит -

Она вошла — она поет.

О, это вкрадчивое пенье!