Стихотворения. Проза. Театр (сборник)

(Танцует.)

Джульетта. Вчера их было не меньше сорока, а я спала. Приходили паучихи и дети, а девушка прятала лицо в геранях, потому что ее изнасиловал пес. Но я была безмятежна. Если нимфы говорят о сыре, значит, он сделан из молока сирен или из клевера. Но теперь их четверо, их четверо, этих парней, что хотят приделать мне глиняные орешки и пририсовать чернильные усы.

Первый Белый жеребец.

Любовь! Любовь!Козла с ослом,осла – с улиткою, чьи рожкиу дорожки, рожки, рожки.Любовь! Любовь!Павлина и Зевса на скотном двореи жеребца, что ржет в алтаре.

Джульетта. Четверо парней, слышишь, конь? Всю ночь они орали, но я проснулась, только когда засверкали ножи.

Появляется еще один конь – Вороной. Развевается черный плюмаж. В руке у коня колесо.

Вороной. Говоришь, их четверо? Нет. Весь мир. И земля лилий, и земля семян. Мертвые все спорят, а живые точат ножи. Весь мир!

Первый Белый жеребец. На берегах Мертвого моря зреют прекрасные яблоки из пепла. Прекрасного пепла!

Вороной. Пепел такой свежий, сочный, сладкий. Я с удовольствием ем пепел.

Джульетта. Нет, только не пепел! Не говорите мне о пепле.

Первый Белый жеребец. А я и не говорю о пепле. Я говорю об одной из его форм – о пепельных яблоках.

Вороной. Что есть форма? Тоска по крови.

Джульетта. Смута.

Вороной. Тоска по крови и унылый бег в колесе.

Входят Три Белых жеребца. В руках у них черные лаковые трости.

Три Белых жеребца. Форма – и пепел. Пепел – и форма. Вид и видимость. Зеркало. А тот, кто способен разом покончить, пусть отдаст золотой хлеб.

Джульетта (ломая руки). Форма – и пепел.

Вороной. Да. Тебе известно, как ловко я умею сворачивать шеи голубкам. Скажут «скала», а я знаю, что речь о ветре. Скажут «ветер» – значит, говорят о пустоте. А если уж скажут «пустота», значит, речь о задушенной голубке.

Первый Белый жеребец.

Любовь! Любовь!Луны к разбитому яйцу,желтка к луне, луны к белкуи облака – к ее клубку.

Три Белых жеребца (постукивая тростями).

Любовь! Любовь!Коровьей лепешки – к солнцу и лету,солнца – к коровьему скелетуи скарабея – к солнцу и свету.

Вороной. Стучите сколько хотите – все равно случится то, что должно случиться. И будьте прокляты! Срам рода человеческого. Из-за вас я чуть не каждый день бегу в лес за смолой, чтоб замазать все щели и восстановить тишину – мое достояние. (Вкрадчиво.) Идем, Джульетта. Я расстелю для тебя льняные простыни. Скоро придет дождь в венке из плюща и омоет небо и стены.

Три Белых жеребца. У нас есть три черные трости.

Первый Белый жеребец. И шпага.

Три Белых жеребца (Джульетте). Чтобы возродить жеребцов, мы должны пронзить твое чрево.

Вороной. Джульетта, уже рассветает. Пробило три. Если не поторопишься, двери запрут, и ты уже не выйдешь отсюда.

Три Белых жеребца. Мы оставим ей поле и далекие горы.

Вороной. Джульетта, не слушай их. В поле – крестьянин, что привык глотать свои сопли и топтать мышат. В поле орды червей мусолят сорные травы.

Первый Белый жеребец. Мы оставим ей упругие груди и оповестим, что уже изобрели кровать, чтоб спать с конями!

Три Белых жеребца (тряся тростями). Хотим взойти на ложе!

Первый Белый жеребец. С тобой, Джульетта! Прошлой ночью я был в гробнице и знаю все, что случилось.

Три Белых жеребца. Хотим взойти на ложе!

Первый Белый жеребец. Ибо мы настоящие рысаки – мы разнесли конюшню!

Три белых жеребца. Снимай платье, Джульетта! И подставляй спину – будем хлестать тебя хвостами. Мы хотим воскреснуть!

Джульетта ищет защиты у Вороного.

Вороной. Ты сошла с ума, совсем сошла с ума!

Джульетта (преображаясь). Я не боюсь вас. Хотите взойти на мое ложе? Да? Так я сама позову вас и буду повелевать вами, седлать вас, стричь вам гривы!

Вороной. Кто кого пронзает? О, любовь, любовь! Ты уводишь свой свет в теплые потемки. Сумерки подпирают море, а мертвая плоть прорастает цветком.

Джульетта (властно). Я не позволю истыкать себе грудь янтарным шилом! Я не рабыня, не идол тех бедолаг, что трясутся от любви в подворотнях. Пока я спала, мне снились запах смоковницы и тело жнеца. Никому из вас не пронзить меня! Я сама проткну вас насквозь!

Вороной. Спи, спи, засыпай.

Три Белых жеребца (поднимая трости, из которых брызжет вода). Давайте мочиться на нее, как на кобылу! Раз уж коза прыскает козлу в самый нос, раз уж небо мочится на магнолии, наводя глянец…

Вороной. Иди к себе. Никто тебя не тронет.

Джульетта. Ты велишь мне замолчать? Новорожденное дитя прекрасно.

Три Белых жеребца. Прекрасно! Особенно когда стелет хвост по небу.

Справа входят Три человека и Режиссер. Как и в первой картине, Режиссер в белом костюме Арлекина.

Первый человек. Довольно!

Режиссер. Театр на свежем воздухе!

Первый Белый жеребец. Нет. Уже открылся настоящий театр – погребенный в песчаных глубинах.

Вороной. Чтобы узнали правду мертвых.

Третий Белый жеребец. Афиши на могилах, газовые рожки и длинные ряды кресел.

Первый человек. Да. Мы сделали первый шаг. Но я точно знаю, что вы трое таитесь, скользите по поверхности. (Три Белых жеребца жмутся друг к другу.) Вы привыкли к плетке, к окрику погонщика, клещам кузнеца и потому боитесь правды.

Вороной. Когда скинут последнюю маску – кровь, не останется никакой другой правды – только куст крапивы, пустой рачий панцирь и клочок ссохшейся шкурки, прилипший к стеклу.