Стихотворения. Рассказы. Гора

Возмущение и бурное негодование против существующих порядков действительно кипели сегодня в душе Горы. И этому была своя причина.

Накануне утром он отправился на пароходе в Тривени, где по случаю затмения солнца должно было состояться массовое омовение. На каждой остановке на пароход садились все новые и новые группы паломников, главным образом женщины. Они лезли вперед, отпихивали друг друга, толкались. Началась давка, сходни были узкие, мокрые и скользкие, и несколько женщин свалилось в воду, а нескольких туда же нарочно столкнули матросы. В общей суматохе многие потеряли своих спутников. К тому же шел проливной дождь, и палуба, на которой расположились паломницы, была сплошь покрыта липкой грязью. Женщины промокли и устали. Глаза их выражали тревогу, мольбу и испуг. Они прекрасно понимали, что слабые, жалкие существа, подобные им, не могут рассчитывать на помощь со стороны капитана или матросов. С затравленным видом озирались они по сторонам и, казалось, боялись пошевельнуться. Один только Гора старался, насколько мог, облегчить их положение.

Наверху, на палубе первого класса, стояли, облокотившись о перила, англичанин и бенгалец в европейском костюме. Они курили сигары, смеялись и шутили, словно перед ними разыгрывали забавную комедию. Если какая-нибудь из паломниц падала в воду или просто растягивалась на палубе, англичанин начинал хохотать, а бенгалец тотчас же вторил ему.

Так они проплыли часть пути. Наконец Гора не выдержал. Поднявшись наверх, он крикнул:

– Замолчите! Что у вас, стыда нет?

Англичанин молча смерил его надменным взглядом, бенгалец же решил затеять с Горой спор.

– Стыд?! – воскликнул он.- Конечно, есть. Мне очень стыдно смотреть на этих безмозглых животных.

Гора задохнулся от ярости.

– Животные – это те, у кого нет сердца,- с пылающим лицом заявил он.

– Убирайся отсюда прочь. Здесь тебе не место! – вскипел бенгалец.- Это первый класс.

– Ты прав, мое место не с такими, как ты, мое место с ними. Но предупреждаю,- грозно сказал Гора,- лучше не заставляй меня снова подниматься сюда.

С этими словами, тяжело дыша, он повернулся и ушел. Англичанин сел в шезлонг, положил ноги на перила и погрузился в чтение романа. Его спутник, бенгалец, сделал несколько попыток возобновить разговор, но – безуспешно. Тогда, желая подчеркнуть, что его нельзя смешивать с этими жалкими простолюдинами, бенгалец подозвал слугу и попросил подать ему жареного цыпленка.

– В буфете есть только хлеб, масло и чай,- ответил слуга.

– Просто возмутительно – никакой заботы о пассажирах! – сказал по-английски бенгалец, обращаясь к своему спутнику.

Англичанин промолчал. В это время со стола упала газета, и бенгалец, вскочив с шезлонга, поднял ее, однако и тут англичанин не проронил ни слова и даже не поблагодарил его.

Когда пароход прибыл в Чандернагар, англичанин подошел к Горе и, приподняв шляпу, проговорил:

– Я очень сожалею о своем поведении, надеюсь, вы меня извините,- и быстро ушел.

Мысль о том, что интеллигентный бенгалец мог вместе с иностранцем высокомерно посмеиваться над своими несчастными соотечественниками, раскаленным железом жгла мозг Горы. Его до глубины души возмущало, что простой народ покорно терпит оскорбительное обращение и издевательства более удачливых своих соотечественников, что в своей забитости люди дошли до того, что считают такое обращение естественным и неизбежным. Гора знал, что истинной причиной этого является глубокое невежество его народа, и это причиняло ему нестерпимую боль. Но еще более его задевало поведение людей образованных, которые делали вид, что их не касается весь позор, вся оскорбительность такого положения, и даже слегка гордились своей относительной неприкосновенностью.

Гора хотел показать, как презирает он книжную премудрость и рабское подражание условностям,- с этой целью он и явился сегодня в дом брахмаиста с кастовым знаком из глины Ганги на лбу и в деревенских туфлях.

Биной понял, что сегодняшний костюм Горы означает вызов. При одной мысли о том, что может выкинуть Гора, сердце его испуганно сжалось, но он тут же взял себя в руки и приготовился к обороне.

Пока Бародашундори занимала разговором Биноя, Шотиш, предоставленный самому себе, забавлялся тем, что пускал волчок в углу веранды. Однако, увидев Гору, он забыл про игрушку, медленно подошел к Биною и, не сводя глаз с нового гостя, прошептал Биною на ухо:

– Это что, ваш друг?

– Да,- ответил Биной.

Встретившись взглядом с Биноем, Гора сделал вид, что не узнал его. Почтительно поздоровавшись с Порешем, он без малейшего смущения придвинул себе стул и сел подальше от стола, в стороне от всех. Что касается Бародашундори и девушек, то он вел себя так, словно не замечал их присутствия.

Неприятно пораженная такой невоспитанностью гостя, Бародашундори решила увести дочерей, но Пореш остановил ее:

– Это Гоурмохон, сын моего старого друга Кришнодояла. Гора повернулся к ней и наклонил голову. Хотя Шучорита

и слышала о Горе от Биноя, она не сразу поняла, что этот гость и есть его друг. С первого же взгляда она почувствовала к Горе острую неприязнь – не в обычаях и характере Шучориты было мириться с проявлением индуистского фанатизма среди европейски образованных людей.

Пореш стал расспрашивать Гору о друге своего детства Кришнодояле, а попутно и сам вспоминал разные случаи из их студенческой жизни.

– Мы тогда были неразлучны – два самых отчаянных еретика во всем колледже. Ничего не признавали – обедали в ресторанах, считали своим долгом есть пищу, приготовленную неправоверными. По вечерам часто отправлялись к Голдигхи отведать мусульманской кухни и сидели там до полуночи, рассуждая о том, как перестроить индуистскую общину.

– А каких взглядов придерживается ваш отец теперь? – поинтересовалась Бародашундори.

– Теперь он стал правоверным индуистом,- ответил Гора.

– И ему не стыдно?! – Бародашундори вспыхнула от негодования.

– Стыд – признак слабости,- усмехнулся Гора.- Есть люди, которые стыдятся даже своих отцов.

– Но ведь прежде он был брахмаистом? – продолжала Барода.

– Я тоже когда-то был им,- ответил Гора.

– А теперь вы поклоняетесь идолу?

– У меня нет оснований отвергать конкретное. Насмешками нельзя умалить его значения. А в тайну его до сих пор не смог проникнуть никто.

– Но ведь конкретная форма имеет границы,- мягко возразил Пореш.

– Если бы она этих границ не имела, вы бы не увидели ее. Бесконечное нуждается в конкретном воплощении, чтобы стать видимым для всех. Мы не можем судить о том, чего но видим. Подобно тому как мысль облекается в слова, бесконечное проявляется в законченных формах. Бародашундори покачала головой:

– Вы считаете, что конечное более совершенно, чем бесконечное?

– Какое значение может иметь то, что считаю я,- ответил Гора.- Существование конечного не зависит от моей воли. Если бы мы могли представить себе бесконечное, отпала бы необходимость в конечном.

Шучорите очень хотелось, чтобы кто-нибудь поставил на место этого зазнавшегося молодого человека и разбил его в споре. Молчание Биноя раздражало ее. Резкость Горы, его самоуверенный тон будили в ее душе желание не менее резко ответить ему. Но в это время слуга принес кипяток, и Шучорита занялась приготовлением чая. Биной изредка, украдкой, поглядывал на нее.

Хотя Биной придерживался приблизительно тех же взглядов на религию, что и его друг, ему было очень неприятно, что Гора, явившись незваным в дом брахмаиста, держится так вызывающе и неприязненно. Его восхищали спокойствие и выдержка Пореша, его благожелательность и беспристрастность, особенно в сравнении с враждебностью Горы.