Стихотворения

Тайное собрание

Написано совместно с Д. К.

Уж как в Третьем отделенья,По царёву повеленью,Храбрый Дрентельн-генералВсех жандармов собирал.Чтоб царю служили смело,Наливал по рюмке целой,По полтиннику дарил,«Эй, ребята! – говорил. —Подозрительные лица10 Появилися в столице,И бунтуют, и мутят,И царя убить хотят!Уж вы, синие мундиры!Обыщите все квартиры.Мной на то дана вам власть —Знай тащи, ребята, в часть!Если где сопротивленье —В зубы бей без рассужденья.Сам, мол, Дрентельн-генерал20 Отвечает за скандал!»Но, исполнены печали,Голубые отвечали:«Ах, отец ты наш родной,Предводитель удалой!Показали бы примерно,Как тебе мы служим верно,Да сумнительно, вишь, тут —Сохрани господь – убьют!»На такое заявленье30 Молвил Дрентельн без смущенья:«Стой, ребята, не страшись!Вот перцовка – подкрепись!Дам на каждого две ротыГосударевой пехоты,Казаков прибавлю взвод —Знай подталкивай вперёд!..Всем отрядом, душ хоть в триста,Двиньтесь вы на нигилиста,Навалитесь на него —40 И не пикнет ничего!»Тут жандармы ободрились,Усмехнулись, поклонились,И ответил бодро всяк:«Ладно будет, коли так!Уж послужим мы престолу,Уничтожим мы крамолу,И всем недругам твоимВ кровь мы зубы раздробим!»И пошли у нас в столице50 Рыскать синих вереницы;Хочет доблестная ратьЦелый Питер обыскать! [13] 1879

13

СС, с. 17, с подзаг. «По городским слухам». Печ. по МС, с. 76.

Некоторые мотивы и строки «Тайного собрания» Морозов впоследствии использовал в другом стихотворении – «Песне о Громове-генерале. Поэме из времён покойной памяти III Отделения» (см. «Звёздные песни» I, с. 147).

«Тайное собрание» написано совместно с Д. А. Клеменцем (см. о нём прим. 81); сатирические куплеты его различных вариантах и с добавлениями были популярны в студенческой среде 1880—1890 годов. Дрентельн А. Р. – шеф жандармов, начальник III Отделения с 1878 по 1880 г. Голубые – здесь: жандармы, носившие голубые мундиры.

Завет

П. С. Поливанову

Когда овладеет душою печаль,Ты вспомни, что скрыта грядущего дальВ тумане от нашего взора,Что жизнь наша часто страдании полна,Но вдруг озаряется счастьем она,Как полночь огнём метеора.Не надобно в жизни излишних вериг!Ведь каждый мучительно прожитый мигНа близких тебе отзовётся!Всецело должны мы для ближнего жить,Должны для него мы себя сохранитьИ бодро с невзгодой бороться!В тяжёлые дни испытаний и бедДаёт нам Вселенная вечный завет,Который гласит всем скорбящим:«Во имя надежды, во имя любви,В несчастье грядущим и прошлым живи,А в счастье живи настоящим!» [14] Конец 1370-х годов

14

«Из стен неволи», с. 11. Печ. по «Звёздным песням» I, с. 26.

Поливанов Пётр Сергеевич (1859—1903) – народоволец. Два года Содержался в Алексеевской равелине Петропавловской крепости, 18 лет – в Шлиссельбургской крепости. Из ссылки бежал за границу, где кончил жизнь самоубийством.

Там, средь движеньяВечных систем мировых,Нет треволненьяБурь и страданий земных.Здесь же народы,Вечно в цепях и крови,Ищут свободы,Правды, добра и любви… [15] 1880

На границе

И вот опять она, Россия…Опять и церкви, и кресты,И снова вижу на пути яСледы старинной нищеты.Опять жандармские ливреиЦветами яркими блестят,И выраженье: «Мы – лакеи!»Черты опричников хранят.Опять насилия и слёзы…И как-то чудится во мгле,Что даже ели и берёзыЗдесь рабски клонятся к земле!.. [16] 1881 (?)

15

МС, с. 46; «Из стен неволи». Печ. по «Звёздным песням» I, с. 100.

16

«Из стен неволи», с. 28. Печ. по «Звёздным песням» I, с. 65, С восстановлением исключённых цензурой ст. 5—8 по сб. «Из стен неволи». Написано, по-видимому, в связи с возвращением из эмиграции в 1881 г.;

Морозов дважды (в 1875 и 1881 гг.) нелегально переходил русскую границу и оба раза при этом был арестован. Опричники – здесь: жандармы или агенты охранки.

Под поэтами-телеграфистами

(В нижнем этаже шлиссельбургских камер)

Я в камере моей – как в лондонском тоннеле,Где мощная река несётся в вышине.Безмолвно целый день лежу я на постелиВ задумчивых мечтах, в спокойном полусне.А там, над головой, гремящие потокиЛирических стихов несутся надо мной,Бушуют и шумят рифмованные строкиИ хлещут в стену мне грозящею волной. [17] 1888

17

«Из стен неволи», с. 49. В воспоминаниях Веры Фигнер рассказывается о том, как в Шлиссельбургской тюрьме «открылась целая полоса поэтического творчества: стихи посыпались со всех сторон. Объявилось 16 поэтов, и каждый на свой лад забряцал на лире – Шлиссельбург превратился в Парнас; в тюрьме пошла такая трескотня в стену, что Морозов, сидевший в одной из камер внизу, не знал, куда деваться: „спиритические духи, – говорил он, – завладели всем зданием“» (Вера Фигнер, Запечатлённый труд, т. 2, М., 1964, с. 47).

Светоч

Искал он к правде путь далёкийВ юдоли лжи и пошлых дел.Его окутал мрак глубокий,А с неба светоч не горел.Но в мире гнёта и стяжанья,Где трудно к истине идти,Он видел в трепетном сияньиМогилы павших на пути…И с них любви нетленный пламеньЕму дорогу осветил,И не споткнулся он о каменьВ хаосе зла и тёмных сил… [18] 1889

18

«Современные записки», 1906, No 1, с. 242. В юдоли – здесь: в мире, в обители.

Людмиле Волкенштейн

Полна участья и приветаСреди безмолвия и тьмы,Она сошла, как ангел света,Под своды мрачные тюрьмы.Была чарующая силаВ душе прекрасной и живой,И жизнь она нам обновилаСвоей душевной чистотой.В глухой тюрьме она страдалаСреди насилия и зла,Потом ушла и не узнала,Как много света унесла.Есть в мире души, – их узнаешьЛишь в дни гонений и утрат,Но мир за них благословляешьИ жизнь за них отдать бы рад! [19] Вторая половина 1890-х годов

19

«Из стен неволи», с. 23. Волкенштейн Людмила Александровна (1857—1906) – член партии «Народная воля», осуждена в 1884 г. по «процессу 14-ти». В Шлиссельбургской крепости находилась до 1896 г., после освобождения отправлена на Сахалин. Убита в 1906 г. во время одной из манифестаций.

Вере Фигнер ко дню рождения

Пусть наш привет твои невзгоды,О милый друг мой, облегчит!Пусть пролетит сквозь эти сводыИ светлым ангелом свободыТебя в темнице посетит!И пусть за годы испытанья,Как в ясный вечер после бурь,Увидишь ты конец страданья,И в блеске чудного сияньяВ грядущем вечную лазурь! [20] 1904

20

«Из стен неволи», с. 28.

Прости

Посвящено Вере Фигнер при увозе её из Шлиссельбургской крепости

Пусть, мой друг дорогой, будет счастлив твой путьИ судьба твоя будет светлей!Пусть удастся с души поскорее стряхнутьЗлые чары неволи твоей!Скоро, милый мой друг, вновь увидит твой взорЛица близких, родных и друзей,(Окружит тебя вновь беспредельный просторИ раздолье лугов и полей!Ночью встретят тебя и развеют твой сонМиллионами звёзд небеса,И увидишь ты вновь голубой небосклон,И холмы, и ручьи, и леса!Всё, чего столько лет ты была лишена,Что в мечтах обаянья полно,Вдруг воскреснет опять, и нахлынет волнаПрежних чувств, позабытых давно!Пусть же, милый мой друг, будет счастлив твой путь,Скоро будешь ты снова вольна,И успеешь усталой душой отдохнутьОт тяжёлого долгого сна! [21] 1 сентября 1904

21

«Из стен неволи», с. 47. Вера Фигнер была увезена из Шлиссельбургской крепости 29 сентября 1904 г. для отправления в ссылку. В своих воспоминаниях она рассказывает: «За несколько дней до отъезда из Шлиссельбурга Морозов передал мне стихотворение, написанное по поводу моего освобождения. Стихотворение описывало радости, ожидающие меня впереди. То были прежде всего радости общения с природой: я увижу горизонт свободный, не скрываемый каменной оградой, увижу ночное небо с его созвездиями; зелёные луга и нежные всходы нив, услышу шелест травы и шум леса. Я рассердилась.

Меня мучил страх жизни и страх людей, угнетала скорбь за себя и скорбь за товарищей… Какой тут горизонт и ночное небо? Заря утренняя и заря вечерняя?! Ни солнце, ни звёзды не шли на ум, и с досадой я сказала Морозову: „Ни к чему твоё стихотворение: не нравится мне оно“. Так было до тех пор, пока я не оторвалась от крепости. А когда оторвалась, понемногу природа стала захватывать меня. В близости к ней, в общении не с людьми, а именно с нею моё „я“ получало первое удовлетворение» (Вера Фигнер, Полн. собр. соч., т. 3, М., 1932, с. 63—64)

Снежинка

С серого неба, где туч покрывалоНизко спустилось над кровлей тюрьмы,Тихо ко мне на рукав ты упала,Вестница близкой зимы.Где ты, снежинка, носилась по воле?Кто тебя в край наш занёс?Что тебе надобно в царстве неволи,В царстве страданий и слёз?Лучше б легла ты на снежной вершинеДальней свободной страны,Там тебе в дикой, безлюдной пустынеСнились бы чудные сны.Там ты смотрела б на синее море,В солнечных грелась лучахИ не узнала б о муке и гореВ наших забытых стенах!– Нет! не хотела я целые годыВ снежной лежать вышине,Я принесла тебе весть со свободы,Весть о далёкой весне.Пусть цепенеет в холодном недугеСкованный север земли, —Яркое солнце сияет на юге,Пышно цветы расцвели.Солнце согрело свободные страны,Всё там приволье и свет,И чередою валы океанаШлют тебе братский привет!Там я возникла в бушующем море,В вечной стихийной борьбе,И пролетела в небесном простореС весточкой этой к тебе. [22] 1905

22

«Из стен неволи», с. 50.

На заре

Вот и рассвет над землёй занимается;Бледно алеет восток…В облачной дымке заря загорается,Птица ночная в трущобы скрывается,Звери уходят с дорог.Вот и в сознаньи рассвет занимается:Мысли несутся вольней,Братское чувство в груди загорается,Старых богов обаянье теряется,Тускнут короны царей. [23] 1905

23

«Звёздные песни» I, с. 21. Цензурный пропуск в ст. 10 восстановлен по «Звёздным песням» II, кн. 1, с. 82.

Зимой

Полно убиваться!Полно тосковать!Пусть снега кружатсяПод окном опять,Пусть метель ссыпаетГоры у ворот, —Летом всё растает,И снега, и лёд!Полно убиваться!Полно тосковать!Пусть невзгоды злятсяНад тобой опять!Хоть вражда пускаетВсе гоненья в ход —Скоро всё растает,И вражда, и гнёт!1905

Море и сердце

Памяти дуврских утёсовМоре бушует, и воет, и плещет,Волны грохочут и бьют мне в глаза,Сердце же рвётся, стучит и трепещет,Мысль то потухнет, то ярко заблещет…В море и в сердце бушует гроза.Море умолкло, и сердце уснуло…Больше не бьёт об утёсы волна…Всё, что так ярко в душе промелькнуло,Всё улеглося, заглохло, минуло…В море и в сердце стоит тишина… [24] 1906

24

«Из стен неволи», с. 12 и 13.