Стильная жизнь

Але странно было слышать от него о своем якобы таланте, даже неловко было слышать. Что можно говорить после первой пробы? Она понимала: то, что она делала сегодня, абсолютно ничего не значит.

И все-таки ей вспоминалось это странное чувство: когда она одновременно и проживала все, что делала, и видела себя со стороны, могла управлять собою… Воспоминание о тех минутах, когда это происходило, до сих пор тревожило и радовало ее душу.

– А вот и я, мальчики! – раздался радостный голос, при звуках которого Илья непроизвольно поморщился. – О-о, и Алечка тут! Как хорошо, что ты меня позвал, Беник, все-таки ты иногда бываешь киска. Жалко, что редко…

Варя выглядела сегодня так же трогательно, как и в тот вечер, когда Аля впервые увидела ее в Голубой гостиной. И перекинутая на грудь коса была так же полурасплетена, и весь ее облик так же сиял милым очарованием. Невозможно было понять, почему же так неприятно ее появление для всех собравшихся – но это было так. Аля видела, что Веньке противны даже золотые кольца на ее пухлых маленьких пальцах.

– В кои-то веки выведут в люди, и нельзя выбрать приличный ресторан, – обиженно протянула Варя. – Подвал какой-то, никого знакомых. Что это вы едите – курятину, что ли?

– А мы тут Алин дебют празднуем, – перебил Илья. – Ты что будешь пить?

– Прелесть какая! – восхитилась Варя. – Ты в клипе ее снял, Илюша? А кому продавать будешь? Продай первому каналу! – посоветовала она и, не дожидаясь ответа, тут же воскликнула: – Ой, ребята, я же с самого начала хотела вам рассказать! У нас девица новая месяц назад пришла в музыкальный отдел. Помнишь, Беник, я тебе рассказывала, еще когда к Феде на дачку ехали? Илюша тоже слышал, и Алечка… Мы все головы сломали, кто такая. Одета – не передать! В та-акой юбчонке появилась в первый же день… Ну, я-то знаю, сколько это стоит! Ясно, папик или супружник богатенький Буратино, не сама же она себе на Версаче заработала. И вот, представляете, – Варя обвела всех торжествующим взглядом, – сегодня она наконец раскалывается! Да еще с таким ангельским видом… Девочки, говорит – а мы сидим как раз чай пьем, у Нины Иммануиловны день рождения был, она торт принесла, – мне, говорит, девочки, муж новую шубу обещал подарить на Новый год, а я ну совершенно в них ничего не понимаю. Боюсь, мол, подсунут кошку крашеную вместо белки, так не поможет ли кто из вас, мол, выбрать! Нет, можно себе такое представить? – На лице Вари отразилось возмущение. – Бабы наши сидят обсуждают, что бы это с премии новогодней купить, кусок мяса к столу или ботинки ребенку на весну, а она является со своими проблемами.

Впервые в жизни Аля видела такую совершенную, такую беспросветную глупость! Эта прелестная молодая женщина не чувствовала абсолютно ничего. Ни неуместности своей, ни того, что никому не интересен ее рассказ о какой-то девице и о зависти сослуживиц…

– Выпей, Варя, – попросил Венька. – Поздравь Сашеньку.

– Да я же поздравила, – удивилась она. – Нет? Ну, будь здорова, Алечка! Правда же, Аля красивей звучит, чем Саша? Я Бенику так и говорю. Это у него первую любовь Сашенькой звали, вот он тебя и называет, – с усмешкой пояснила она, хотя никто ее об этом не спрашивал. – Так вот, оказалось, что у этой девицы муж – президент «Эконом-банка», представляете?! Я только одного не понимаю: зачем еще идти на работу в минкульт, занимать чье-то место, если у тебя и без того все тип-топ?

Венька с тоской смотрел на жену, ожидая, когда она замолчит. Неизвестно, когда прервалось бы Варино словоизлияние, если бы не Гарик в пестром шейном платке.

Он подошел незаметно и стоял за спиной у Вари, ожидая возможности вмешаться. Кажется, он успел выпить: во всяком случае, выглядел куда более раскованным, чем в прошлое свое появление у их стола.

– Венечка, время! – нетерпеливо сказал он, постукивая по циферблату маленьких, усыпанных блестящими камешками часов. – Ты обещал, я жду…

Варя резко обернулась на этот голос. Она побледнела, потом покраснела, глаза ее сузились от гнева.

– Веня… – протянула она, глядя на мужа и часто дыша. – Какого черта он тут делает?

– Варя, – начал было Венька. – Он мне не…

– Подонок! – Варя закричала так неожиданно и громко, что на них обернулась компания, сидевшая поодаль на полу. – Ты мне обещал, что я их больше не увижу?! Сколько ты будешь надо мной издеваться?.. Надо мной все смеются, мне же в лицо все смеются, неужели ты не видишь?!

Наверное, Гарик растерялся от ее крика.

– Венечка, я же не знал, что она против… – пробормотал он, отступая на шаг от разгневанной Вари. – Я же думал, у вас все о'кей… Варенька, успокойся, прекрати орать, как будто тебя щипают за все места!

Варя задохнулась от возмущения. Она остолбенела, хватая воздух ртом. Потом слезы брызнули у нее из глаз и, прежде чем кто-нибудь успел опомниться, она ударила Веньку по щеке. Звук пощечины прозвучал так громко, что даже музыка его не заглушила.

Аля не могла прийти в себя от всего этого. Она смотрела то на Веньку с красным пятном на щеке, то на задыхающуюся от гнева Варю – и не представляла, что произойдет дальше. Ударит он ее, оттолкнет, за руку схватит?

Венька молчал, не делая ни единого движения, и его молчание, его неподвижность выглядели страшнее, чем крик его жены. Он сидел за столом, а Варя стояла, держа руку на весу после удара.

Аля думала, что Варя сейчас побежит к двери. Но вместо этого она снова закричала:

– Как он смеет так со мной разговаривать?! Я твоя жена, законная жена, ты можешь наконец объяснить этим, которых ты…

Тут Венька вскочил, как пружиной подброшенный, и прижал ладонь к Вариным губам. Другой рукой он держал ее за плечи, пытаясь то ли посадить за стол, то ли вывести совсем. Она вырывалась, колотила его в грудь, пыталась укусить и заходилась криком, в котором уже невозможно было разобрать ни слова.

– Пойдем, Аля, – спокойно сказал Илья. – Отпраздновали, пора домой.

Он встал, отодвинул Алин стул и взял ее под руку. Она была так потрясена случившимся, что не могла с места сдвинуться; Илья почти силой потянул ее к выходу.

До дому они доехали молча; благо было недалеко.

Аля вошла в комнату не раздеваясь, села на стул, почему-то стоящий посередине ковра. Илья стоял в дверях, облокотившись о косяк.

– Я никогда такого не видела… – медленно произнесла она. – Это же безумие какое-то! Чего она хочет от него, зачем все это?

– Чего хочет? – усмехнулся Илья. – Я же тебе, по-моему, объяснял однажды. Денег хочет, больше ничего. Ну, еще немножко социальной благости: супруг законный, все чин-чином. Это же все просто, как пять копеек.

– А сегодня? – Аля глаз не сводила с его спокойного лица, как будто он мог объяснить больше, чем она видела сама. – Сегодня с чего она скандал устроила? Она что, больная, истеричка?

– Не знаю, – пожал плечами он. – В смысле, не знаю, больна ли она. Думаю, нет. Я вообще думаю, она гораздо спокойнее, чем старается показать, и гораздо логичнее. Ей всякие эмоциональные припадки вообще не свойственны. И ревность она пыталась имитировать довольно бездарно.

– Ревность? – удивленно спросила Аля. – При чем здесь ревность?