Стивен Эриксон Падение Света

Обращенное к ней лицо отразило такой каскад эмоций, что ничего понять было невозможно.
– Не может быть. Форулканы вернулись? Война началась вновь? На этот раз никакого милосердия! Я погоню их до самого моря, гребень проклятого берега годами будет багряным от крови!

Она моргнула.
– Нет. Форулканы не вернулись. Не начали войну. Разве сама их королева не признала справедливость поражения? Лорд Урусандер, вы сломили их, они не вернутся.

– Так что случилось с Хастами?

– Измена, - ответила она, отыскивая его глаза и снова не понимая их выражения. "Воевода в поисках врага. Да, верно, самый подходящий сезон, и комната, что ты меряешь шагами, все теснее и теснее". – Они отравлены. В одну ночь, после дармового вина и эля. Подарка Хунна Раала, сир.

Он так и молчал, пялясь на нее - лицо словно треснувший лед. Шаренас продолжала почти в отчаянии: - Вот почему вам говорят лишь о свадьбе.

Урусандер ответил наконец зловеще-ледяным тоном.
– Чем ответит Первый Сын? Он уже идет на нас?

– С кем?
– фыркнула Шаренас.
– Домовыми клинками знати? Никого не призвали в Харкенас. Лорда Аномандера тоже там нет. Он ищет Андариста. Лорд Сильхас правит вместо него, пытаясь восстановить Легион Хастов.

– Но... как?

– Опустошает каторжные рудники, сир.

Урусандер поднял руку, словно отталкивая ее. Шаренас замолкла. Она лупила собеседника словами, будто обезумев. Ни один вскинутый щит не выдержал бы безжалостного напора. Она готова была увидеть потрясение. "Но баланс - не игра. Я зашла слишком далеко, даже если говорила одну правду? Не было ли резонным держать Урусандера в неведении?"

– Считают меня марионеткой, - бросил тот.
– Мне говорили, что Илгаст Ренд отверг любые попытки примирения. Бросал в нас жизнями хранителей, убил многих моих солдат. Смелость или трусость заставили его умереть в бою?
– Он повел рукой.
– Когда Калат Хастейн узнает обо всем, что Ренд сделал с его подчиненными... ох, не знаю, смог бы даже я пережить такое. Такую измену от аристократа...
– Голос его затих. Командующий снова смотрел на юг.
– Забавно, не так ли? Ужасы карабкаются по стенам праведного гнева, вверх и внутрь, через бастионы, завывают. Ночь горящих факелов, сбитых ураганом огней. Вижу их мрачные формы, ползущие на Куральд Галайн. Хунн Раал? Да простят меня души, но это мои руки придали ему форму. Он мой благословенный, отравленный портрет.

– Владыка, недостаточно просто гневаться на их бесчинства.

– Ты поняла неверно, Шаренас. Кажется, ты забыла кампании против Форулканов и Джеларканов. Нельзя начинать битву, если она уже не выиграна. Я должен мыслить как командир. Снова, после стольких лет. Подари мне свое терпение, считай мои слова обетом.

Шаренас покачала головой: - Времена терпения прошли, сир. Ваш лагерь нужно вычистить.

Урусандер искоса глянул на нее.
– Так трудно понять?
– спросил он.
– Я все еще ищу справедливость.

Шаренас поглядела на отбросы, засыпавшие лодыжки лорда. "Здесь тебе ее не найти, Урусандер из рода Вета". – Сир, Раалу нельзя верить.

Рот его исказила слабая улыбка.
– А тебе можно?

Она не нашлась с ответом. Горячие уверения стали бы позором...

Он потряс головой.
– Прости, капитан. Как ты сказала, случились перемены. Потому ты остаешься в стороне от всего. Твоя глина еще сыра и ждет отпечатка. Не могу представить, кто первым завладеет девственной страницей.

– Сир, не могу не сомневаться в версии Хунна Раала относительно битвы. Лорда Илгаста я знала всю жизнь. Сражалась бок о бок. Мы познали страх на поле, в стычке оружия, в реве и давке. Да, нрав его бывал крут...

– Капитан, он решил идти на нас. Развернул Хранителей, готовился к битве. Всё это не подлежит сомнению.

– Возможно. Приведи он личных дом-клинков, не Хранителей Калата Хастейна, я не сомневалась бы в рассказе Раала - впрочем, и тогда я предположила бы обмен грубыми словами и даже большие оскорбления, на которые Илгаст не мог не ответить. Но возложенный долг - заботу о Хранителях - он воспринял бы весьма серьезно.

– Похоже, что нет, - буркнул Урусандер.

– Вопрос погромов...

Урусандер пренебрежительно хмыкнул.
– Почему же Ренд решил не верить мне? Я обещал покарать виноватых, найти в своих рядах каждого преступника, каждого убийцу невинных.

– Вы лично дали ему обещание, сир? Лицом к лицу?

Он туже натянул плащ и повернулся к тропке, что вела к воротам.
– В тот день я был не в настроении, - пробормотал Урусандер.

Потрясенная признанием Шаренас двинулась следом за ним.
– И все же, сир, - настаивала она, - есть еще убийство Хастов.

– И что?

– Требуется правосудие, сир.

Он резко остановился и обернулся.
– Гражданская война, капитан. Вот что выпало нам. Хотя я держался миролюбиво - хотя я решил остаться здесь, удерживая свой легион. Хотя я вызвал всех ветеранов под свое крыло, под свою ответственность. И все же они решились выступить в поход. Как убедиться, что Илгаст Ренд не следовал приказам Аномандера? Как не заметить в попытке ударить по легиону до его полного сбора тактический смысл, стратегическое намерение? Капитан, я поступил бы именно так на его месте.

Он двинулся дальше.

– Сомневаюсь, сир.

Эти слова заставили его обернуться.
– Объясните, капитан.

– Если бы за всем стоял Аномандер, сир, Илгаст Ренд наверняка явился бы с куда большей силой. Хотя бы добавил к Хранителям личных дом-клинков и клинков Аномандера. Как насчет трясов? Кто более пострадал от погромов, нежели монахи Янниса? А прочие Дома? Сокрушить вас сейчас - здравая тактика. Владыка, Илгаст Ренд явил нам силу, символ личного негодования. Что-то случилось на той встрече с Хунном Раалом. Если Раал отравил три тысячи солдат-Хастов, постеснялся бы он спровоцировать Ренда на глупый поступок?

Урусандер всматривался в ее лицо. День угасал вокруг, ветер становился сильнее, горчил холодом.
– Не могу судить, - сказал он в конце концов.
– Давай спросим его самого?

– Лучше подождать, - посоветовала Шаренас.
– Простите, сир, но мы не знаем сил вашего лагеря. Сначала хотелось бы поговорить с лейтенантом Серап. Она перенесла гибель двух сестер, это могло открыть ей глаза на Хунна Раала. Еще я хочу уяснить роль во всем верховной жрицы. А что Инфайен Менанд, Эстела и Халлид Беханн? Командир, упомянутые мною офицеры Легиона - излюблены вами... но имя каждого связано с погромами, со страшными списками жертв. И каждый, смею утверждать, действовал по приказу Хунна Раала.

– Думаешь, - проговорил Урусандер, - мы с тобой будем в одиночестве против широко расползшегося заговора?

– Это заговор вашим именем, владыка, хотя для них эта причина подобна тончайшей вуали. Когда выгорит пламя войны... предвижу внезапный конец иллюзий, тогда мы узрим обнаженные амбиции.

– Кто командует Легионом, капитан?

Она покачала головой.
– Последним, кто вел его в битву, сир, последним, кто привел его к победе, был Хунн Раал.

– Я совершил ошибку, - сказал Урусандер.