Сто килограммов для прогресса

А в это время напали на Воронеж. Это произошло утром, на рассвете. Повар и дежурный по кухне только начали готовить завтрак, а на башне двое караульных усиленно боролись со сном — не давая себе заснуть, и пытаясь подловить на этом товарища. От тонкой полоски леса, что шла вдоль берега Ворон-реки бесшумно отделились силуэты всадников. Их никто не замечал — повар гремел посудой, дежурный ломал хворост на растопку. Один караульный смотрел на Дон, другой следил за своим напарником — глаза которого уже почти закрылись.

Когда до навеса с очагом и избы оставалось чуть больше сотни метров, всадники перешли на галоп. Это была привычка, особой нужды в этом не было. Главная задача — перебить воинов, что на башне, а крестьяне в избе никуда не денутся. Дежурный уловил посторонний звук, повернулся и увидел всадников. Ткнул локтем повара:

— Смотри! Кто это?

Повар только глянул, и среагировал мгновенно — бросил все, схватил за шиворот дежурного и направил его рывком в сторону избы. Русские слова вылетели из головы, и он просто заорал: «А-а-а!» Оба забежали в избу, закрыли дверь и задвинули крепкий засов.

Оба караульных вздрогнули от крика — глядь, а почти под башней около трех десятков всадников. По бревнам раздался дробный стук стрел, несколько стрел влетело в открытый пушечный порт и воткнулось в стену.

— Тревога! Нападение!

Тут в мозгу одного из караульных молнией мелькнула мысль: «Дверь! У нас в башне открыта дверь!» За несколько секунд он скатился по двум лестничным пролетам, ничего при этом себе не сломав, синяки не в счет. Захлопнул дверь и задвинул засов.

— Что такое? — проснулся сержант. Повскакивали и другие солдаты.

— Там. Всадники. Нападение. — в этот момент грохнул выстрел на третьем этаже. Вот с этого и надо было начинать. С первого этажа все рванули на второй, там были бойницы, а на первом ни одного окошка. И тут уже захлопали карабины на втором этаже. Бабахнула винтовка — чуть потише пушки. Сержант Иван заорал: «В коней не попадите! Они нам самим нужны!»

Татары скакали галопом на север по лугу. Сзади грохотали выстрелы, и некоторые пули настигали всадников. Не может конь скакать быстрее стрелы, а быстрее пули — тем более.

Выстрелы стихли. Комендант крикнул — «Отбой тревоги. Ушли.» Дверь башни открылась и солдаты стали выходить.

— Тут один еще живой. Что с ним делать?

— Рана сильная?

— Поживет еще.

— Вяжи его, поспрашаем. Остальных добейте. Сколько их тут?

— Шестеро. Седьмого вяжем. Эх, этого коня сильно поранили, забить придется.

— Ничего, конину мы любим!

— Отставить шуточки! Смотри! Там в поле еще два коня!

— Это я ссадил.

— Ну ты Ваня и стрелок!

— А что я, это винтовка. Тут как на стрельбище — скачут прямо, никуда не виляют, ветра нет. Только дальность выставляй. А дальность я уже промерил — тот куст триста метров, а та вешка — четыреста.

— Ну Иван… Так, а кто в седле не как собака? Вы, трое, на коней, и езжайте проверьте, кого там Ваня ссадил. Только осторожно, лучше издаля их постреляйте. Коней приведите, а татар потом закопаем.

— Эй! В избе! Отворяй! Ушли татары! Все кто смог. Лопаты берите, тем кто не смог — поможете.

Пошли смотреть следы. Татары пробирались вдоль берега Ворон-реки, заросшего полоской леса. Затем шел кусок, где были вырублены почти все деревья. Но татары через это место не пошли, там много веток и тонкомера от срубленных деревьев. Взяли чуть севернее, скакали по ровной поляне. Вот этот вырубленный кусок леса и спас. А так бы подкрались к самой избе.

— Не, не подкрались бы. Караул бы заметил.

— А сейчас заметили? Если бы повар не крикнул, так бы и спали.

— Не спали мы. Смотрели в другую сторону.

— Вдвоем? Так что надо весь этот лес вырубать. Как раз нам еще две избы строить, пополнение идет.

— Как мы сможем? У меня десяток людей всего. И избы и лес.

— Избы строить надо. А лес тот просто валить будем весь подряд. Солдаты помогут. А потом люди приедут — разберутся какие бревна — куда.

Подвели итоги боя. У нас потерь нет, не считая синяков и двух наказанных караульных. Пять трофейных коней, еще двое коней немного раненых — лечим. Два коня пошли на мясо. Трофейные сабли, луки и всякая рухлядь. Башня утыкана стрелами как сосна — иголками.

Быстро позавтракали, рабочие взялись за пилы и топоры.

— Слушай, старшина, а как так татары вот так сразу к нам пришли? Как знали?

— Знали, значит следили — комендант посмотрел на противоположный берег Ворон-реки.

— Иван, ты же был тут? Места эти знаешь?

— Да, мы же тут с Командором и Федей… господином консулом воевали. Освобождали Велислава и Акима из татарского полона. Точно! На том берегу Ворон-реки, немного дальше, несколько километров, место есть. Там заводь или старица — длиннющая. Место удобное для лагеря, или лодки прятать. Вдруг эти татары сейчас там!

— Так у пленного спросим!

— Он это. Того.

— Как! Живой же был!

— Не, живой. Без чувств только. Только плох он, кровь уходит.

— Ну вот! Ладно, будем считать, что татары там.

— Может и там. Нельзя их оставлять. Их десятка два ушло. Ты, Иван, то место сможешь найти?

— А что там искать! Иди по берегу и в устье упрешься.

— Они на полночь ушли. Если у них лагерь в том месте, значит переправлялись они сильно выше, чтобы мы не заметили. Если они в этот лагерь вернуться, пойдут через свою переправу — то мы можем почти в то же время подойти. Надо проверить то место.

— На яле пойдем?

— На реке нас могут заметить. Надо прямо здесь переправиться, до излучины, и лесом идти.

— Я пойду! Мое отделение самое!

— Стой! «Самое». Там лес густой?

— Густой! Не то что здесь!

— Значит винтовки ваши там плохи будут. Карабины нужны. А в вашем отделении их только три штуки.

— Я пойду! Только я место знаю!

— Пойдешь. Только еще второе отделение пойдет, с карабинами. А ты трех своих стрелков с винтовками… ладно двух стрелков оставишь здесь. На башне им самая оборона. Понятно? Пять минут на сборы!