Сто лет безналом

Старушка замялась.

— Показывай, давай, — поторопил Мару волшебник, — дело срочное! Я знаю, что оно у тебя есть!

— Эх, — старушка махнула рукой. — Нука-сь, давайте все из-за стола!

Старушка ловко сдвинула стол в сторону, откинула цветной половичок. Под ним оказался люк.

— Подпол? — прищурясь, поинтересовался Мирддин. — И это в домике на ножках? Так, балуемся с запретным?

— У нас, женщин, свои секреты! — сказала старушка, откидывая крышку.

Из черной дыры пахнуло холодом.

— Ну-ка чародей — подсвети! — попросила она Мирддина. Волшебник зажег на кончике посоха огонек.

— Давай за мной, — сказала Мара.

Потайная комната оказалась маленькой. Почти все пространство в ней занимало огромное зеркало, от которого исходил холод.

— Как же это понимать? — нахмурился Мирддин. — У тебя здесь что, пропавшее ледяное зеркало Лоухи?!

— Это мое наследство! — вдруг ощетинилась Мара. — Я не обязана была сдавать его после богомахии!

— Ты должна была хотя бы зарегистрировать артефакт такой силы! — Мирддин был не преклонен. — Или тоже захотелось за медный забор?

— Дурак ты, Мирддин, — ответила старуха. — Это зеркало — часть меня самой!

На мгновение Мара сбросила старушечью маску, став прекрасной богиней как во времена своей молодости.

— Мара, — восхищенно прошептал Мирддин, — Мара — Марена, Зима, Снежная королева! Я и забыл, как ты прекрасна!

— Ладно, ладно, аж в краску вогнал, проказник! — смущенно ответила Мара, вновь надевая облик старушки. — Дело пора пытать, а не от дела лытать!

Мирддин провел рукой по искрящейся поверхности зеркала. Зеркало ответило протестующим гулом. Волшебник попытался еще раз, но зеркало вновь лишь возмущенно завибрировало.

— Не слушается? — хохотнула Марена.

— Давай сама, — махнул рукой волшебник.

Мара что-то быстро прошептала, поверхность зеркала на секунду помутнела, а затем явила зрителям ясную картинку. В глубине большого черного трона, откинув голову на жесткую спинку, мирно дремал повелитель царства мертвых — Гадес. Его грудь мерно вздымалась, а из открытого рта стекала на тощую грудь клейкая ниточка слюны.

— Спишь, паразит?! — гаркнул Мирддин.

Гадес вздрогнул, обвел вокруг мутным взором в надежде обнаружить нарушителя спокойствия. Так и не обнаружив наглеца, Гадес вновь закрыл глаза и захрапел.

— Активизируй зеркало, балбес! — зарычал волшебник.

— Нет у меня никакого зеркала, — пробормотал владыка мертвых, не открывая глаз. — Незачем бесплотным духам в зеркала пялиться!

— Да ты, голубчик, нажрался! — понял, наконец, Мирддин. — Где твой полированный щит, пьянь!

— Понял, — сказал Гадес. — А-а-а, ваше великолепие, — узнал Мирддина владыка душ, — че надо? Клиентов нет третий день — могу я расслабиться?

Мирддин поморщился

— Послушай, Гадес, возьми себя в руки — дело серьезное!

— А в чем собсссвенно дело? — заплетающимся языком поинтересовался Гадес.

— Ключ пропал! — коротко сказал волшебник.

— Какой такой ключ, — Гадес поднялся на ноги и исчез из поля зрения.

— Ключ от ворот Аида! — нервно крикнул Мирддин.

— Да это же замечательно! — покачиваясь, сказал Гадес, вновь появляясь в зеркале. В руке он держал чеканную медную кружку, до краев заполненную вином.

— Ты чего — не понял? — опешил Мирддин. — Ты же хозяин Аида…

— Был когда-то хозяин — да весь вышел! — грубо оборвал колдуна Гадес. — А сейчас кто я? Тьфу, мразь! Надзиратель, а не хозяин! Да лучше бы я гнил вместе со всеми в Тартаре, чем влачить столь жалкое существование! Это мое наказание за минутную слабость! Но Лофту еще хуже — он даже напиться не может! А крови черного козла, от которой духи пьянеют, никто не подносит!

— Аид, что ты несешь?! — одернул Гадеса Мирддин. — Вы с Гермесом сделали верную ставку!

— Не называй Лофта Гермесом, так же как и меня — Аидом! Их нет! Есть только вечно пьяный старый маразматик Гадес и жалкий дух некогда великого Трисмегиста! А насчет ставок… Ставки сделаны! Только отчего-то выть хочется!

— Ладно, — сквозь зубы прошипел Мирддин, — с тобой позже разберемся! Ответь мне только на один вопрос: кто два дня назад ответил медиуму вместо Крапленого?

— Два дня назад, — тщетно пытался вспомнить Гадес, — два дня назад…

— Да посмотри ты в книге вызовов! — не выдержал Мирддин. — Ты должен был записать!

— О! Точно! — хлопнул себя ладонью по лбу Гадес.

— Дальше — дальше! — поторопил колдун.

— Вот, — продолжил бывший владыка, — сначала Лофт пришел, а тут вызов. Ну, Лофт значит, на вызов и ответил. А потом ваще на вызовы не отвечали. А чо — правильно! Не фиг отрывать…

— Лофт видел книгу судеб, — напомнила Мерлину Сера. — Он знал, когда я приду за Кислым.

— Измена! — прошептал Мирддин. — Где сейчас Лофт? — спросил он Гадеса.

— А я почем знаю? — сказал Гадес. — Но вообще-то, я не чувствую его присутствия, словно его уже нет в Аиде! Но двери-то заперты! А ключик тю-тю! Так что где-то здесь! А сейчас я устал. Оставьте меня в покое!

Зеркало помутнело.

— Значит, Гермес затевает переворот! Срочно к воротам Аида! Кто-то пытается выпустить бога на свободу!

27.01.1873 г.

Кот плыл по Ахеронту, по-собачьи загребая лапами. Голову с зажатым в зубах ключом он старался держать повыше — не дай бог хлебнуть водички забвения. Один раз он уже прошел сквозь это, напрочь забыв даже собственное имя — Автолик. Отец сумел разыскать его среди бесчисленного племени духов, вернул сыну память. Так же обещал вернуть и тело. Даже сейчас, находясь в теле животного, Автолик упивался чувствами, недоступными духам. Если Гермесу удастся его авантюра, а она обязательно удастся, Автолик получит все, о чем мечтал в последнее время. Наконец лапы кота коснулись каменистого дна. Ахеронт остался позади. Кот отряхнулся. Огляделся. Нашел взглядом вход в мир мертвых. Он уже один раз видел эти врата. Даже проходил сквозь них. Вот и памятная надпись на том же месте. Оставь надежду всяк сюда входящий.

— Ну, это мы еще посмотрим! — фыркнул кот, открывая тугой замок.

— Я знал, что у тебя получится! — поприветствовал Гермес сына.

— Что дальше, отец? — спросил Автолик.

— Дальше — я займу тело кота, — ответил дух, — а ты возвратишься в Аид! Цербер тебя пропустит. И сиди, не высовывайся! Твое время еще не пришло!

— А ты, отец?

— А я постараюсь исправить недоразумение, произошедшее много лет назад. То, что сотворил Мирддин — противоестественно! Если у меня получится — мир вновь станет единым.

— Но как? — воскликнул Автолик. — Ты не смог этого сделать, будучи богом! Не смог сделать этого, будучи смертным! Как ты сможешь сделать это сейчас, имея в распоряжении лишь жалкое тело кота!

— Когда Боги проигрывали войну с Мирддином, — горестно сказал Гермес, — я понял это раньше всех и сдался на милость победителя. Мне пришлось отринуть свою божественность, ибо все божества направлялись прямым ходом в Тартар. А оттуда выбраться сложнее, нежели откуда еще. Пока я был жив, Мирддин ни на секунду не упускал меня из виду — он не верил, что я покорился. Наконец я умер и попал в Аид, где командовал все тот же Гадес. Этот прохиндей тоже сдался проклятому колдуну. Гадес все правильно рассчитал — командовать мертвецами желающих не было. Его оставили на прежнем месте… Возможности, конечно, уже не те — без указки Мирддина ни-ни! Но жить можно! Даже хорошо жить, если засунуть подальше свои амбиции! Обо мне, в конце концов, забыли, списали со счетов. А время шло — неизбежное приближалось. После победы Мирддин отделил мир волшебства от мира смертных — вбил Золотой Кадуцей в центр мироздания, расколов тем самым саму ткань бытия. Он всерьез думает, что облагодетельствовал человечество, защитил от сумасбродства богов и избавил от страшного оружия — магии. А трещина, разделяющая миры, с каждым годом растет. Если так будет продолжаться — катастрофа неизбежна! Конец Света, Большой Взрыв, назови, как хочешь, все едино! Вселенная перестанет существовать! Мирддин не понимает этого, или не хочет понимать! Я собираюсь вынуть Кадуцей, в надежде, что рана бытия со временем затянется. К тому же, здесь есть и моя вина — не отдай я его врагу, все могло быть иначе…