Сто лет криминалистики

Так Кокель окончательно пришел к выводу, что пострадавший, которого он обследовал на кладбище Зюдфридхоф, был убит до того, как сгорел, и решил об этом немедленно сообщить в полицию Лейпцига. Кокель всегда работал в тесном контакте с полицией.

С наступлением вечера он отправился к заместителю начальника лейпцигской уголовной полиции, криминальрату Кригерну, которому изложил свои тезисы: 1. Пострадавший — не Тецнер. 2. Речь идет о неизвестном, который был убит и сожжен. 3. Убийцей является, по всей видимости, Тецнер, желавший получить страховые суммы. 4. Исключается возможность исчезновения некоторых частей тела в результате сгорания (верхняя часть головы, голени и стопы ног), которые не обнаружены на месте происшествия. Часть головы, вероятно, удалена, потому что на ней имеются повреждения, приведшие к смерти. Другие части тела убийца, возможно, отделил с целью сокрытия признаков, которые могли свидетельствовать, что это не Тецнер. Возможно, их удалось бы найти, если бы на месте происшествия находился судебный медик. Во всяком случае, необходимо еще раз тщательно осмотреть все место происшествия с целью обнаружения недостающих частей трупа. 5. Наверняка Тецнер где-то спрятался и попытается связаться с женой.

Выслушав доводы Кокеля, фон Кригерн в эту же ночь приказал взять под наблюдение квартиру Эммы Тецнер. Узнав 1 декабря, что Эмма Тецнер часто пользуется телефоном соседей, он приказал контролировать все разговоры по этому телефону. Одновременно на место происшествия была послана оперативная группа для поисков недостающих частей тела. Ее работа не увенчалась успехом. Они привезли только показания комиссара жандармерии Пфайфера, который первым прибыл на место происшествия. Он сообщил, что нашел хорошо сохранившуюся часть мозга в полутора метрах от машины, в стороне от трупа.

Через некоторое время фон Кригерн получил сообщение полиции Ингольштадта. С 22 ноября в больнице этого города лежал подмастерье Алоиз Ортнер, который рассказал, что 21 ноября, когда он шел по дороге в город Ингольштадт, его нагнал зеленый «Опель». Водитель автомашины любезно предложил подвезти его. Не доезжая до города, водитель попросил парня залезть под машину и подтянуть несколько болтов, так как там что-то постукивало. Когда Ортнер вылезал из-под машины, на него обрушились удары: один по голове, другой по спине. Но ему удалось встать на ноги. Напал на него приветливый хозяин «Опеля». Ортнер стал защищаться, а потом убежал в лес. Поскольку речь шла о водителе зеленого «Опеля», то фон Кригерн подумал, не был ли это Тецнер. Может быть, он выбрал Ортнера своей жертвой, но потерпел неудачу, потому что Ортнер оказался сильным парнем?

Эрих Тецнер (слева)

4 декабря в 8 часов утра по телефону соседей вызвали Эмму Тецнер. Разговор был междугородный. Звонил некий Спанелли из Страсбурга. Контролировавший телефон сотрудник полиции включился и ответил, что фрау Тецнер дома сейчас нет, она будет лишь к 6 часам вечера, что к этому времени можно будет позвонить и поговорить с фрау Тецнер. Разговор происходил с главного почтамта Страсбурга. Криминальрат Кригерн сам вылетел специальным самолетом в Страсбург. Он прибыл вовремя и арестовал Спанелли, когда тот около шести часов вошел в телефонную будку междугородной связи. От неожиданности арестованный сразу же признался, что он Тецнер. Вечером он давал показания. С сентября 1929 года у него появился план, как можно обманным путем получить крупную страховую сумму. Для этого он решил сжечь в своей машине вместо себя какого-нибудь другого человека, инсценировав аварию. После женитьбы в 1927 году у него было кафе в Ошаце. Но его мечта разбогатеть не сбылась.

В 1929 году кафе было продано. Тецнер поселился с женой в Лейпциге, растратил вскоре большую часть денег и придумал план обмана со страховкой. Застраховав свою жизнь в нескольких страховых обществах сразу, он стал подыскивать жертву. Тецнер признался, что 21 ноября заманил в машину Ортнера и пытался его убить. Отправляясь 26 ноября на поиски новой жертвы, он детально проинструктировал свою жену. В случае если план на этот раз удастся, она получит телеграмму с описанием одежды жертвы, чтобы потом признать эту одежду как одежду мужа. Затем она должна была получить страховку. Время от времени он будет звонить ей под чужими именами и назначит позднее встречу за границей. 27 ноября по дороге в Регенсбург он увидел идущего в направлении города мужчину. Его внешность мало напоминала Тецнера. Он был хрупкого телосложения и гораздо моложе Тецнера. Но после неудачи с Ортнером он предпочел, чтобы жертва была слабей его. По дороге в Регенсбург парень уснул. Тецнер осторожно сбил километровую отметку, облил машину бензином и поджег ее. Сам он убежал, как только машина загорелась ярким пламенем.

Криминальрат фон Кригерн обсудил показания с Кокелем. Тот заявил, что считает показания ложными. Кокель утверждал, что неизвестный погиб до того, как был сожжен. Не только его медицинские данные свидетельствуют об этом, но и материалы расследования. Как, например, пострадавший попал на место шофера?

Фон Кригерн все вновь и вновь допрашивал Тецнера. Но лишь в апреле 1930 года, когда Тецнеру предоставили возможность ознакомиться с результатами экспертизы Кокеля, он изменил свои первоначальные показания. Очевидно, Тецнер пришел к выводу, что экспертиза содержит веские доказательства против него, и в начале мая попросил отвести его на допрос к следователю. Здесь он заявил: «Мои прежние показания неправильны». И продолжал. Ночью он случайно сбил парня. Найдя его без сознания, положил в свою машину, где тот вскоре скончался. Ему пришла мысль использовать труп парня в качестве жертвы своего плана. Посадив его на место водителя, он поджег машину.

Новое признание Тецнера, бесспорно, было лучше им продумано. Оно объясняло некоторые противоречия его первого показания и снимало с него ответственность за преднамеренное убийство. Наезд на пешехода и умышленное убийство — не одно и то же.

Несколько растерявшись, не поставив Кокеля в известность, прокуратура Лейпцига обратилась к директору института судебной медицины Эрлангена Гансу Молитору, которого попросили дать заключение по всему этому делу. Не ознакомившись с делом лично, не обследовав дыхательные органы и не исследовав кровь из сердца потерпевшего, Молитор дал заключение, что, скорее всего, первое показание Тещнера соответствует действительности.

Услышав об этом, Кокель пришел в ярость. Три года спустя он писал: «Против такого заключения нельзя не бороться, так как суждение по такому сложному делу должно базироваться на тщательнейшем изучении всех обстоятельств дела, всех имеющихся частей трупа, на использовании всех достижений в области медицины и на обследовании места происшествия, как это и делают современные немецкие судебные медики…»

Машина, в которой было совершено преступление, и обвиняемые супруги Тецнер

17 марта 1931 года в Регенсбурге начался процесс против Эриха и Эммы Тецнер. «Обвиняемый, — настаивал Кокель, — сжег убитого им сначала человека, удалив конечности и часть головы. Вероятно, этот человек погиб при обстоятельствах, которые еще тяжелее обвиняют Тецнера, чем сожжение человека заживо». Через несколько дней суд приговорил Тецнера за убийство к смертной казни. 2 июля, после отклонения прошения о помиловании, он дал более правдивые показания. Тецнер посадил в свою машину этого парня еще в Рейхенбахе. Недалеко от Нюрнберга парень пожаловался, что мерзнет, Тецнер дал ему одеяло и, когда тот укрывался, задушил его. В этом признании тоже была еще не вся правда. Но Тецнер кончил словами: «Профессор Кокель абсолютно прав. Так я думал на протяжении всего судебного процесса».

19 января 1934 года Кокель скончался от рака легких. В это время судебная медицина еще напряженнее, чем когда-либо, работала над созданием надежных способов определения, попал ли сгоревший человек в огонь живым или уже мертвым. При этом выяснилось, что наличие окиси углерода в крови пострадавшего не означало, что он попал в огонь живым. Окись углерода проникала в кровеносные сосуды через кожу. Только наличие окиси углерода в крови сердца имело силу доказательства. Кроме того, благодаря работам австрийца Брайтенекера в 1936–1937 годах был улучшен метод определения окиси углерода в крови путем спектрофотометрии и создана возможность различения несчастного случая от убийства. В 1941–1943 годах швед Вольф и американец Геттлер разработали очень чувствительные химические методы. Методом Вольфа можно было определить наличие окиси углерода даже в засохшей капле крови. Затем новые познания принесли с собой бомбардировки второй мировой войны. Выяснилось, что копоть даже у мертвых проникала глубоко в бронхи, но никогда не достигала их кончиков — альвеол. Если в альвеолах находили копоть, то, значит, человек дышал, то есть попал в огонь живым. С годами судебная медицина путем наблюдении установила, какие виды повреждений приводили к смерти и могли быть обнаружены даже после сожжения трупа.

Не прекращались исследования вопроса, насколько жировая эмболия может служить признаком примененного насилия до наступления смерти. Все новые и новые эксперименты ставили ученые, чтобы научиться отличать истинную эмболию от проникновения жира в кровеносные сосуды под влиянием высоких температур. Верным доказательством примененного до наступления смерти насилия служила закупорка мельчайших кровеносных сосудов легких мозговой субстанцией или клетками печени.

Через тридцать лет после смерти Кокеля судебная медицина все еще искала методы различения прижизненных и посмертных повреждении. Теперь изучалось состояние эластичных нитей, то есть той части связок, которые придают этой ткани эластичность. Эластичные ткани разрушаются сильней, если человек дышит, прежде чем умереть в огне.