Сто проклятий
Шрифт:
Старик поморщился:
– Да дьявол их разберет, отродий этих.
***
Харин проснулся от глухого удара в дверь. Со скрипом подняв свое худосочное тело с кровати и продрав глаза, направился в сторону веранды. Староста вышел на крыльцо, потянулся, да так и замер. На крыльце валялась человеческая голова.
В слезах, Харин вломился
Несколько мальчишек бегали по деревне и стучали в двери, созывая жителей на совет. Ближе к полудню, наконец, все мужчины и часть обеспокоенных женщин собрались у Панкрата. В избу все не поместились, поэтому молодежь толпилась во дворе и заглядывала в окна.
– Дорогие односельчане, – начал плаксивым голосом староста, – для нашего мирного села настали смутные времена! Мало было нам всех несчастий, так еще и всеми любимый знахарь был злодейски убит треклятой ведьмой! – последнюю часть фразы Харин произнес фальцетом.
Толпа загомонила:
– Да мы её в котле сварим!
– Калёного железа в глотку ей залить!
– Мы к ней со всей душой, а она!
– Идём к ведьме толпой!
Харин замахал руками:
– Нет, нет и нет! Тогда каждого из нас ждёт судьба несчастного Пантелеймона! За что же нам такие беды? Сейчас нам только остается запереться в наших домах, и… – кто-то схватил старосту за шкирку и запихнул в дальний угол избы.
Слово взял здоровенный бородач – местный кузнец Митрич:
– С ведьмой нужно разобраться. Кто против? – сказал он спокойным басом.
Люди притихли, прислушиваясь к бородачу. Возражений не было.
– Так вот. Как верно подметил наш уважаемый староста, с ведьмой шутки плохи и сами к ней мы не пойдем. Мы наймем охотника на ведьм.
– Да где ж мы его возьмем, охотника твоего? – вставил скотник Горемыка, такой же здоровый лоб с огромными волосатыми ручищами.
– В городе, где. Слушайте дальше. Отправим гонцов в Чуйково, Коржевку и Северные Чехлы. Надо придумать награду.
– Да деньгами уж, – сказал кто-то из толпы, – не овцу же ему отдавать. Послышались смешки.
– Денег
должно быть столько, – продолжил Митрич, – чтобы охотник захотел ехать в такую глушь. Староста, сколько у нас в казне?– Да какая казна, добрые люди, – промычал из угла Харин, – так, три монетки лежит на черный день…
– Нужно собрать, сколько у кого есть! Михаил Васильевич, как староста, будет ответственным за сбор денег.
– Конечно, конечно, я буду очень ответственным.
Кузнец обвел взглядом собравшихся.
– Кто поедет?
Двое юношей подняли руки.
– Так. Рябой поедет в Чуйково, Лёня Костыль в Коржевку, в Чехлы я отправлю своего младшего. Подойдите ко мне после собрания.
Ещё немного погалдев, народ через некоторое время разошелся по домам.
На рассвете из деревни выехали три всадника.
Глава 3
Харин вместе с женой пересчитывал собранные деньги. Перепуганные селяне делились сбережениями охотно, так что монет набралось достаточно.
– Девяносто восемь, девяносто девять… Это что ж получается: семьсот! – староста состроил глупое лицо и уставился в пустое место перед собой, – Такие деньжищи! Стадо можно купить! И пастуха. Деревню можно десять лет кормить! И что ж мы это всё отдадим?
– Тридцать семь, тридцать восемь… Не сбивай! – проворчала жена, – тридцать девять…
Раздался стук в дверь.
– Входите! Входите! – крикнул Харин. И гость вошёл. Это был скотник Горемыка. Мужчина подошел к столу, за которым сидел староста с женой, и поставил на него кулёк, собранный из белого в красный кружок платка, и принялся его развязывать. В кульке оказался ещё один, поменьше. Узел оказался скотнику не по зубам, и ему пришлось уступить Харину. Староста ловким движением расправился с узлом и извлек на свет божий шерстяной носок. Нащупав что-то внутри, Михаил Васильевич вытаращил глаза и открыл рот. Трясущимися руками он вытряхнул из носка на ладонь монету.
– Золотой!
– Экий ты сребролюбец, – заметил Горемыка.
– Нет, нет и нет! Да куда ему: семьсот сребряков? Ещё и золотой? Чтоб рожа у него по швам разошлась? Ты его лучше мне в казну отдай – мы тут такой базар отгрохаем! И конюшню! Роскошную!
Конец ознакомительного фрагмента.