Сто рассказов о войне

Помирает отец-солдат:

— Сынку, дойдем до Берлина. Сынку…

Дальше шел Кириенко Стась. Походом, боями прошел Украину, Польшу, и вот ворвались наши войска в Берлин.

Последние дни апреля. Стоит солдат на берлинской улице. Смотрит в небо, на громады домов. Отвлекся солдат от боя. Неужели и вправду в Берлине?

Шепчут солдатские губы:

— Да, батька, мы в Берлине.

Подошел солдат к стене соседнего дома. Штыком по известке вывел, словно печать поставил: «Петр Кириенко, Стась Кириенко, апрель, 1945 год».

КАЖДАЯ УЛИЦА ДЫШИТ СМЕРТЬЮ

Берлин огромный город. 600 тысяч домов в Берлине. Каждая улица дышит смертью.

Возвели фашисты на улицах баррикады, завалы, заграждения. Минные поля прикрывают подходы к завалам. Пулеметы простреливают каждый клочок земли. Каждый дом в Берлине стал настоящей крепостью. Каждая улица — полем боя.

На одной из берлинских улиц завал оказался особенно прочным. Из железа, из стали, из каменных плит возвели здесь завал фашисты. Штурмовала завал пехота. Не прорвались вперед стрелки. Лишь гибнут в атаках зазря солдаты. Подошли к завалу советские танки. Открыли огонь из пушек. Пытаются пробить проход. Нет достаточной силы в снарядах, в танковых пушках. Стоит, как стена, завал. Преградил он дорогу пехоте, танкам. Застопорилось здесь продвижение.

Смотрят солдаты, пехотинцы, танкисты на железо, на камни, на сталь:

— Подрывников бы сюда, саперов.

И вдруг словно бы кто-то подслушал солдат. Видят они: к завалу ползет сапер. Ползет, тащит взрывчатку, бикфордов шнур. Вот привстал. Переждал. Пригнулся. От дома к дому перебежал. Вот снова ползет по-пластунски.

Впились солдаты в него глазами. Каждый удачи ему желает. Подобрался взрывник к завалу. На одну из каменных плит поднялся. Лег на плиту. Кладет под плиту взрывчатку. Уложил. Шнур протянул бикфордов.

Следят за сапером солдаты. Что за чем последует, точно знают. Вот сейчас бикфордов шнур подожжет боец. Заспешит по шнуру огонек к взрывчатке. Быстро спрыгнет с плиты сапер. Отползет побыстрей от завала. Дойдет огонек до цели. Сотрясется завал от взрыва. Возникнет в завале брешь. Сквозь брешь и рванутся вперед солдаты.

Так и есть. Вот вынул спички боец из кармана. Вот высек огонь. Вот подносит огонь к шнуру. И вдруг. Вскинул сапер руками. Упал на плиту и замер. «Убит!» — пронеслось.

Но нет. Шевельнулся солдат.

— Братцы, да он не убит. Он ранен.

Шевельнулся взрывник. Голову чуть приподнял. Посмотрел на плиту, на шнур. Что-то, видать, прикинул. Двинул рукой, потянулся к спичкам. Вот снова в руках у него коробок. Вот силится высечь огонь солдат. Чиркнул спичкой. Да силы малы. Не зажглась, не вспыхнула сера. Опустился вновь на плиту сапер.

Видят солдаты — плита краснеет. Теряет и силы боец, и кровь. Но нет, не сдается солдат. Снова потянулся к спичкам. Снова в руках у него коробок. Чиркнул спичкой. Горит! Тянет спичку к шнуру, дотянулся. Побежал к взрывчатке дымок, закурился змейкой.

— Прыгай, прыгай! — кричат солдаты саперу.

Лежит на плите сапер.

— Прыгай! Прыгай!

И только тут понимают солдаты — нет сил у сапера спрыгнуть.

Лежит на плите герой.

Грянул взрыв многотонной силой. Взлетели в небо плиты и камни. Открылся проем в завале. Устремились в него солдаты.

Вечная память отважным. Вечная слава храбрым.

ЦЕНТРАЛЬНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

Рядовой Михаил Панкратов только-только был призван в армию. Провожают его родители.

— Не опозорь наш солдатский род, — сказал отец Павел Филиппович.

— Пусть храбрость в бою не покинет тебя, — сказала мать Прасковья Никитична.

Излишни родительские наставления. Горд за судьбу молодой солдат. Рвется скорее сразиться с фашистами.

Бежит эшелон на запад. Гудит паровоз на подъемах. Колеса стучат на стыках. Лежит солдат на вагонных нарах, о делах боевых мечтает. Вот гонит он, вот бьет он врага, разит огневым автоматом. Вот смело идет в разведку, тащит назад «языка». Вот первым бросается в наступление, врывается первым в неприятельский город-крепость, гвардейское знамя вздымает к небу. Мечтает солдат о подвигах. Скосит глаза на грудь — грудь в боевых наградах. Торопит судьбу солдат.

— Быстрее, быстрее, — кричит паровозу.

— Быстрее, быстрее, — кричит вагонам.

Несутся один за одним километры. Пробегают мимо поля, леса, города и села.

Вот бы попасть под Берлин, на Центральное направление — лелеет мечту солдат. Улыбнулась судьба солдату — попал на Центральное направление, в армию, шедшую на Берлин.

Рад безумно Панкратов такой удаче. Срочно пишет письмо родителям. Пишет не прямо, время военное — прямо писать нельзя, пишет намеком, однако понять нетрудно, что на Центральном солдат направлении. «Ждите вестей из Берлина», — кончает письмо Панкратов.

Отправил письмо. Опять о делах боевых мечтает. Вот вступает солдат в Берлин. Вот с победой дома его встречают.

Дождался Панкратов великого дня. Рванулись войска в наступление.

Но что такое?! Ушли войска. Однако задержалась рота Панкратова.

Панкратов и другие бойцы к старшине:

— Что же такое, Кузьма Васильевич?

— Тихо, тихо, — сказал старшина. Голос принизил, ладонь поднес к губам. — Особое будет для нас задание.

И верно. Прошел день, посадили бойцов на машины. Глотнули бензин моторы, покатили вперед машины.

Сидят в кузовах солдаты. Довольны судьбой солдаты. Честь им оказана — особое им задание.

Намотали колеса версты, подкатили машины к огромному полю. Сиротливо, безлюдно поле, изрыто воронками, истерзано ранами.

— Слезай, — прозвучала команда.

Спустились с машин солдаты. Построил бойцов командир:

— Товарищи, — кинул рукой на поле.

— Что бы такое? — гадают солдаты. — Может, секретный объект на поле? Может, завод или штаб подземный?

— Товарищи бойцы, — повторил командир. — Мы получили почетное задание — вспахать и засеять поле.

Все так и ахнули.

— Вот так почетное! Вот так задание!

Однако приказ есть приказ. За работу взялись солдаты.

Но не успокоился Панкратов, вместе со всеми ропщет:

— Вот так попал на Центральное направление! Что же домой я теперь напишу? Что же сообщу родителям?

В эту минуту и оказался рядом с Панкратовым старшина. Посмотрел старшина на молодого солдата, сказал строго:

— Так и напишешь. Не там, — показал на запад, туда, где догорали бои за Берлин, — а тут и есть центральное направление. Не для смерти и боя родились люди. Жизнью и миром велик человек.