Сто раз на вылет

Прошёл заветный час. Мы знали, что на выполнение задания участникам дали сорок пять минут. Мерти предположил, что сейчас жюри ушли на совещание. Он был точен как никогда, потому что уже через пять минут открылась дверь, ввалились оператор и камерамэн.

Мы встали. Я сложила ладошки вместе, приговаривая: «Хоть бы Рико. Хоть бы Рико».

Но это был не Рико.

В комнату вошёл Бернардо, и я сразу почувствовала, как тело окатило волной холода, смешанного со странным покалыванием кожи. Я даже не заметила, когда Бернардо добрался до меня. Очнулась от скверных мыслей лишь тогда, когда он крепко стиснул меня в объятиях. От него пахло дымом и… рыбой?

Беркер похлопал меня по плечу.

— Он выйдет, — взбодрил он меня.

И Талия пристроилась рядом, обняла меня. На ее глазах мы заметили слёзы.

— Рико должен был справиться, — всхлипывая, сказала она.

Я же не могла произнести ни слова.

Когда Рико вошёл следующим, и стало ясно, что Долон покинул шоу, добрая половина вздохнула с облегчением. Мы с Талией с визгом радости набросились на него, поздравляя и нахваливая.

Однако радость быстро сменилась грустью. Йозо откровенно плакал.

28

— Кажется, кефир был несвежим, — сказала я Талии, делая вид, что мне нехорошо.

Подруга занервничала, понятия не имея, как мне помочь. Она принесла стакан воды, спросила у Розалии, что делать. Так та чуть не испортила всё: принесла мне таблетки от желудка и тошноты. С одной стороны, хотелось кинуть Франко. В конце концов, я могла бы сказать, что у меня ничего не вышло. Но всё же боялась. Откуда мне знать, что у него на уме!

— Вот, выпей и ложись спать. Завтра станет легче, — по-матерински заботливо сказала Розалия. — Наверное, срок годности прошёл, а ты и не заметила.

Через пять минут в нашей комнате находились все девушки, кроме Валерии и Зельды. Талия по моему знаку всех выгнала. Я сделала вид, что выпила таблетки, но уже через десять минут меня стал бить реальный озноб. Я нервничала. Франко писал по «Вотсапу», что высылает машину.

— Тебе не лучше? — беспокоилась Талия.

— Не волнуйся. Я написала нашим. Сейчас за мной машину пришлют, врач посмотрит, что со мной не так.

— Я поеду с тобой.

— Если разрешат, поедешь, — ответила я, ибо ничего другого не оставалось. Всё ведь должно было выглядеть естественно.

На мне были джинсы и клетчатая рубашка, которую я накинула поверх обычной серо-голубой футболки. Волосы завязала в хвост, а вот косметику я не стёрла после съёмок, поэтому мордаха моя была намалёвана красиво, если не считать отсутствие губной помады. Я ещё в туалете губы белой гигиенической помадой намалевала, чтобы бледнее казались. Не сказать, что вид у меня был прямо-таки больной, но я ведь не помирала.

Талия вывела меня на улицу под локоть. Мы пошли к воротам. Как назло, нас заметили Бернардо и Мерти.

— Что с Найджелой? — обеспокоился Бернардо, да так искренне, что мне захотелось прыснуть.

— Идите своей дорогой. Найджела отравилась, сейчас машина приедет за ней.

Мерти стал бледнее меня.

— Чем отравилась? Сюда каждый день привозят свежие продукты.

— Ой, а то ты не знаешь, что молочные продукты способны быстро портиться. Она выпила кефир, и ей стало плохо.

Слушая их, мне и впрямь стало смешно. Франко Руис создал поистине нешуточные проблемы. И ради чего? Чтобы «поужинать с красивой девушкой».

Машина не ехала, а возле меня уже собралась толпа. Элит и Людмила взбаламутили мальчишек. Дамьян тут же принялся логически рассуждать, прикидывать и потом поражаться тому, что нам привозят несвежие продукты. Эмиль советовал сделать мне клизму и успокоиться. Он просто подкалывал меня и всех собравшихся.

А потом появился Беркер.

Тонкая ирония, играющая на моих губах, мигом исчезла. Мы собирались отпраздновать на нашем месте. А теперь, получается, я сбегаю? За спиной послышался звук приближающегося мотора. Беркер сделал ко мне шаг, но тут возник Рико.

— Эй, подруга, ты чего это захворала? Завтра капитанский конкурс, а ты болеть вздумала?

— Сейчас врач посмотрит и, может быть, выпишет лекарство, — врала и ненавидела себя за это. — Со мной всё будет хорошо.

Рико обнял меня, затем повёл к машине, проигнорировав Талию, которая хотела помочь мне. Я не оборачивалась, не смотрела на Беркера. Наши отношения были в секрете, и о не мог выдать своего волнения, ибо все бы сразу догадались.

— Рико или Талия, езжайте с Найджелой! — крикнула Зельда, и я в испуге посмотрела на водителя. Тот вежливо сказал, что это запрещено.

В итоге я уехала одна.

Франко чётко продумал свой план. Только не учёл одного — через час они начнут волноваться.

Как только мы покинули наш район, водитель передал мне коробку и велел переодеться.

— Прямо в машине?

— Да, — ответил водитель и опустил ширму, которая отделила меня от него.

В недоумении я открыла коробку. Сначала достала серебристые туфли, а за ними чёрное платье-футляр. Надо было быть идиоткой, чтобы недооценить Франко.

Корячась и неестественно изгибаясь, а потом падая от резкого торможения, я с горем пополам сняла джинсы и втиснулась в платье. Удивительным образом, мне все подошло по размеру. На дне коробки лежала коробочка. Серьги и колье с бриллиантами. Да он с ума сошёл, если думает, что я продажная! Не стала надевать драгоценности, как не стала распускать волосы.

С трудом застегнув молнию на спине, я принялась ждать. Машина медленно подкатила к какому-то тёмному месту. Ни яркой вывески, ни людей я не увидела. Что говорить, в этом месте был один единственный фонарь, и тот подсвечивал крыльцо.

Водитель был предельно внимателен, открыл мне дверцу, затем проводил к двери. Лишь заметив приклеенный лист бумаги с напечатанным текстом (к счастью, не только на русском) «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН. ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА», стало ясно, что главный вход с другой стороны.

Преодолев несколько коротких коридоров, мы очутились в холле, где кроме кожаных кресел и низкого столика ничего больше не было. Стены были отделаны стеклом, поэтому я могла вдоволь наслаждаться лицезрением собственного отражения.

Когда водитель прошёл вперёд, чтобы скрыться за какой-то дверью, я заметила у него подмышкой коробочку с драгоценностями. Стоило отметить его наблюдательность.

Одна я пробыла всего две минуты. Затем появился Франко.

— Это была дурацкая идея, — выпалила я, едва завидев его.