Столетняя война. Леопард против лилии

Вероятно, это допускал и английский регент Бедфорд. В 1429—1430 гг. он предпринял ряд шагов, направленных на преодоление наметившегося успеха Франции. Прежде всего он попытался поднять авторитет английской власти, противопоставив Карлу VII «законного» короля Генриха VI. После коронации Карла в Реймсе Бедфорд публично опроверг его права. Он писал, что «Карл Валуа, который называл себя дофином Вьеннским, теперь без причины назвался королем» [145] . В Англии было принято решение о немедленной коронации в Париже девятилетнего сына Генриха V – Генриха VI. Проведенная в 1431 г. в столице Франции торжественная процедура возведения на французский трон малолетнего Генриха была воспринята как серьезное политическое событие только англичанами и не имела заметного резонанса во Франции. Для французов фигура Генриха VI, несмотря на его родство с домом Валуа (внук Карла VI по матери), была воплощением английской власти, в то время как Карл VII (особенно благодаря Жанне д’Арк) символизировал независимую Францию.

145

Monstrelet. P. 609.

Значительные усилия Бедфорда были также направлены на укрепление международных позиций Англии. Между ним и Карлом VII развернулась дипломатическая борьба вокруг англо-бургундского и франко-шотландского союзов. Стремясь ликвидировать трещину в союзе с герцогом Бургундским, Бедфорд сразу после неудачи англичан под Орлеаном пошел на большую уступку. Он назначил Филиппа Бургундского регентом Франции, сохранив за собой только управление Нормандией. Это привело к формальному восстановлению англо-бургундского союза. Однако Карл VII, ощутив наметившуюся еще в середине 20-х гг. слабость этого блока, продолжал предпринимать шаги, направленные на его разрушение. Он объявил, что «прощает» всех сторонников бургундской партии и предлагает заключить мир с герцогом [146] . Карл активно демонстрировал свою крайнюю заинтересованность в этом соглашении: он публично отрекался от причастности к убийству отца Филиппа Жана Бесстрашного в 1419 г. Презрев собственное самолюбие, писал о своей тогдашней молодости и неопытности.

146

См.: Cousinot. Chron. de Pucelle. P. 309—310.

Поскольку у французов идея примирения короля с первым человеком государства встречала решительную поддержку, Филипп Бургундский не решился ответить определенным отказом. К тому же сказывались накопившиеся противоречия с англичанами. В полном соответствии с традициями своих предшественников, искавших в англофранцузской войне лишь укрепления своей власти и независимости, герцог занял к 1430 г. неопределенную позицию. Это давало Карлу VII основания надеяться на скорый распад жизненно важного для Англии англо-бургундского союза.

Серьезнейшей угрозой для Англии в условиях изменившейся к худшему военной ситуации был традиционный франко-шотландский союз. Этот военно-политический блок, возникший на основе общей для Франции и Шотландии английской опасности, обнаружил удивительную прочность. За истекшие десятилетия англо-французской войны многое изменилось в расстановке политических сил на международной арене. Серьезная переориентация произошла в позициях Фландрии, многократно менялась политика независимой Бретани, резко снизилась международная активность государств Пиренейского полуострова и т. п. Союз Франции и Шотландии оставался при этом достаточно стабильным. Он постоянно создавал для Англии угрозу (периодически реализовывав-шуюся) войны на два фронта.

Перемена военного счастья во Франции заставила английскую корону в очередной раз попытаться избавиться от этой теперь особенно страшной опасности. О ее реальности говорил факт очередного юридического возобновления франко-шотландского союза в роковом для Англии 1428 г. Правительство Бедфорда в ответ попыталось немедленно добиться соглашения и прочного мира с Шотландией. В течение нескольких лет (1429—1435) англичане вели переговоры с шотландскими представителями и самим королем, стремясь расторгнуть предполагавшийся династический брак шотландской принцессы и дофина Франции. Однако нерешенность англо-шотландских пограничных вопросов сделала дипломатические усилия Англии бесполезными, и в 1436 г. шотландцы в очередной раз в трудный для англичан момент англо-французской войны нанесли удар на севере. Значительная шотландская армия во главе с самим королем осадила Роксбург.

Дипломатические неудачи Англии в 30-е гг. XV в. переплетались с военными. Достигшая высокого накала под руководством Жанны д’Арк освободительная война не ослабевала. По-прежнему активно участвовали в антианглийской борьбе горожане: городские отряды из освобожденных районов присоединялись к войскам Карла VII; жители находившихся под английской властью городов помогали французской армии захватывать их; в ряде крупнейших центров Франции (Париж, Руан) были созданы антианглийские заговоры.

Возросла роль французского крестьянства в войне. Когда в 1430 г. из Англии прибыло подкрепление (1000 человек) и двинулось к Компьеню, на его пути встали крестьяне, захватившие собор в одном из близлежащих городков и попытавшиеся удержать его как крепость. Центром народной войны по-прежнему была Нормандия. В 1434—1436 гг. здесь разгорелась настоящая крестьянская война против завоевателей. Хронисты отмечают, что главной причиной восстания крестьян было опустошение Нормандии англичанами, произвол чиновников новой администрации, мародерство солдат. По сведениям Базена, в районах наибольшего размаха движения армия восставших насчитывала около 50 тыс. человек. Очевидец событий Базен подчеркивает, что по призыву набата поднялись крестьяне каждой деревни. Военное руководство в ряде районов взяли на себя присоединившиеся к восстанию рыцари. [147]

147

См.: Basin, V. I. P. 196—227; Monstrelet. P. 686—687; 689.

Англичане подавили это движение с крайней жестокостью. В сражениях с восставшими английские рыцари не признавали плена, стремясь изрубить как можно больше людей. С помощью массовых казней, тюремного заключения, изгнания из Нормандии завоеватели стремились добиться покорности населения. В итоге к 1436 г. цветущий край был, как пишет Базен, превращен в пустыню.

Репрессии увеличивали и без того накопившуюся ненависть к завоевателям. Англичане все менее уверенно чувствовали себя во Франции. Так, перед прибытием в Париж короля Генриха VI пришлось, по сообщению английского хрониста, прибегнуть к увещеваниям и запугиванию «французов, которые были настроены против прибытия короля». [148]

148

Auct. ignot. P. 46.

Все более ненадежным становился союз с герцогом Бургундским, ощутившим перелом в развитии событий в пользу Франции. В 1433 г. Бедфорд предпринял последнюю попытку примириться с ним, предложив провести переговоры по поводу разногласий и возникшей «взаимной ненависти» [149] . Но герцог в ответ повел себя вызывающе: прибыв для переговоров в Сен-Омер, он отказался прийти к Бедфорду, желая принудить английского регента униженно просить аудиенции. Переговоры сорвались. Крах англо-бургундского союза стал неизбежным.

149

Monstrelet. P. 670—671.

В 1435 г. по инициативе папы в Аррасе состоялась международная конференция, в которой участвовали представители многих европейских дворов. Под флагом христианского миролюбия они пытались способствовать заключению мира между Англией и Францией. На этот раз Англия потерпела полное дипломатическое поражение. Причина его заключалась в стремлении англичан сохранить фундамент заложенного Эдуардом III и Генрихом V объединенного англо-французского королевства. Они отвергли предложения об отказе от прав на французский престол, не соглашались на освобождение Нормандии и принесение традиционного оммажа за французские юго-западные земли. В условиях начавшегося перелома в войне и укрепления централизации во Франции такая позиция была обречена на провал.

Английская делегация (более 200 человек во главе с архиепископом Йоркским) демонстративно покинула Аррас, прикрывая этим жестом крупную дипломатическую неудачу. Главный удар был нанесен англичанам после отбытия их представителей. Герцог Филипп Бургундский подписал с Карлом VII договор, по которому признал его королем и перешел в войне на сторону Франции. Это давно назревавшее событие было ускорено серией поражений англичан в Понтье и Иль-де-Франсе, растущим недовольством населения политикой герцога в самой Бургундии и, наконец, смертью герцога Бедфорда (1435). Как отмечал Базен, теперь французы могли воевать только против англичан, и это серьезно увеличивало их силы.