Столетняя война

Графиня, высвободившись из рук второго воина, скорчилась и прижала остатки платья к груди.

– Вийон!
– скомандовал граф.
– Посмотри на меня!

Человек, удерживаемый двумя солдатами Бастарда, неохотно взглянул на своего врага. Он был молод, привлекателен как сокол и еще час назад был правителем этих мест, лордом земель и владельцем крестьян, но теперь он стал никем.

Он был в кольчуге, нагрудном панцире и поножах, и пятно крови в его темных волосах указывало, что он дрался с осаждающими, но теперь он находился в их руках и был вынужден смотреть, как жирный граф шарит по его кольчуге.

Никто в зале не пошевелился и не заговорил, все просто наблюдали, как граф срывает кожу и сталь, а потом с улыбкой на лице мочится на сокола, вырванного из платья жены.

У него был мочевой пузырь как у буйвола, и моча лилась очень долго. Где-то в замке закричал человек, и крик все не прекращался, но, к счастью, в конце концов затих.

В это же время закончил и граф, затем протянул руку к своему оруженосцу, который дал ему небольшой нож с жутким изогнутым лезвием.

– Видишь это, Вийон?
– граф поднял нож, так что лезвие сверкнуло в огнях.
– Знаешь, что это?

Вийон, удерживаемый двумя воинами, промолчал.

– Это для тебя, - сказал граф.
– Она, - он указал ножом на графиню, - отправится обратно в Лабруйяд, и ты тоже, но сначала мы тебя порежем.

Люди в бело-зеленых ливреях ухмыльнулись, предвкушая предстоящую боль и удовольствие. Нож, чье лезвие было ржавым, а ручка - лишь куском обветшалой древесины, был ножом для кастрации, которым оскопляли баранов, телят или мальчиков, предназначенных для хоров больших церквей.

– Разденьте его, - приказал граф своим людям.

– О Господи!
– пробормотал брат Майкл.

– Недостаточно крепкий желудок для такого, брат?
– спросил Сэм.

– Он хорошо сражался, - вмешался новый голос, и монах увидел, что Бастард подошел к краю помоста.
– Он храбро сражался и заслуживает умереть как мужчина.

Некоторые из воинов графа положили руки на рукояти мечей, но епископ успокоил их.

– Он преступил закон Божий и человеческий, - заявил он Бастарду, - и поставил себя вне рыцарского кодекса.

– Это мой с ним спор, а не твой, - огрызнулся граф на Бастарда.

– Он мой пленник, - сказал Бастард.

– Когда я тебя нанял, - продолжил епископ, - мы договорились, что все пленники будут принадлежать нам с графом, вне зависимости от того, кто их захватил.
– Разве это не так?

Бастард поколебался, но было очевидно, что епископ сказал правду. Высокий человек в черных доспехах оглядел комнату, но люди епископа и графа превосходили числом воинов Бастарда.
– Тогда я взываю к тебе, - сказал он епископу, - позволь ему отправиться к Господу как мужчина.

– Он прелюбодей и грешник, - ответил епископ, - так что я отдаю его графу, и пусть делает с ним, что захочет. А я напомню тебе, что твоя оплата зависит от повиновения всем нашим разумным приказам.

– Этот - неразумный, - настаивал Бастард.

– Приказ сделать шаг назад - вполне разумный, - заявил епископ, - и я даю его тебе.

Воины графа ударили щитами об пол в знак одобрения, и Бастард, зная, что проиграл спор, а противник превосходит его числом, пожал плечами и отступил.

Брат Майкл увидел, как воин взял нож для кастрации и, не в силах вынести то, что вот-вот должно было случиться, выбежал по лестнице из башни и вдохнул дымный ночной воздух.

Он хотел бежать дальше, но кто-то из людей графа нашел в конюшнях замка быка и теперь они мучили животное, тыкая его копьями и мечами и отскакивая, когда бык неуклюже поворачивался, чтобы напасть на них, и не смея попробовать проложить себе путь через поле этой жестокой игры. Потом в замке снова послышались крики.

На его плечо легла рука, и он оглянулся, подняв тяжелый посох, но увидел лишь священника, старика, который предложил монаху мех с вином.

– Кажется, - сказал старик, - ты не одобряешь то, что делает граф?

– А ты одобряешь?

Священник пожал плечами.

– Вийон забрал жену графа, так чего же он ожидал? А наша церковь благословляет месть графа, и на то есть причины. Вийон - презренный человек.

– А граф нет?
– брат Майкл решил, что ненавидит жирного графа, с его сальными волосами и тяжелыми челюстями.

– Я его капеллан и духовник, - сказал старый священник, - так что я знаю, каков он, - его голос звучал холодно.
– А ты, - спросил он монаха, - что привело тебя в это место?

– Я принес послание для Бастарда, - ответил брат Майкл.

– Какое послание?

Английский монах покачал головой.

– Я не читал его.

– Всегда следует читать послания, - произнес старик с улыбкой.

– Оно запечатано.

– Горячий нож с этим справится.

Брат Майкл нахмурился.

– Мне было велено не читать его.

– Кем?

– Графом Нортгемптоном. Он сказал, что оно срочное и тайное.

– Срочное?

Брат Майкл перекрестился.

– Он сказал, что принц Уэльский собирает очередную армию. Я думаю, Бастарду приказано присоединиться к ней, - он пожал плечами.
– В любом случае, это звучит здраво.

– Да.

Разговор отвлек брата Майкла от жутких криков, что слышались внутри замка. Эти крики постепенно затихали, превращаясь в жалкое всхлипывание, и только тогда графский капеллан повел монаха обратно, к огням комнаты с колоннами.

Брат Майкл не смотрел на нечто обнаженное, лежавшее на окровавленном полу. Он остался в глубине зала, скрывшись от оскопленного мужчины за толпой солдат в кольчугах.

– Мы закончили, - сказал граф Лабруйяд Бастарду.

– Мы закончили, милорд, - согласился Бастард, но ты должен нам дополнительных денег за то, что мы взяли это место быстро.

– Я вам должен, - согласился граф, - и деньги будут ждать вас в Павиле.

– Тогда мы отправимся в Павиль, милорд, - Бастард отвесил графу поклон, а потом хлопнул в ладони, привлекая внимание своих воинов.
– Вы знаете, что делать! Так за дело!