Столик у оркестра (сборник)

— Весьма разумное решение, — согласился судья. — Обвиняемая освобождается из-под стражи. Ее репутация безупречна.

На следующий день Руперта осадили клиенты, жаждавшие его помощи. И вскоре без его участия не обходился ни один крупный процесс в суде лорда-канцлера. Не прошло и недели, как все его пьесы приняли к постановке, а через полмесяца он стал членом парламента от шахтеров Коулвилла. Свадебных подарков было море, и среди прочего он получил тридцать пять метров муслина, десять пар перчаток, губку, два буравчика, пять банок кольдкрема, три коробки для шляп, морской компас, канцелярские кнопки, яйцебойку, шесть блузок и кондукторский свисток. И поздравительную открытку с короткой надписью: «От благодарного друга».

Чиновник

Было три часа пополудни, солнце золотило выходящие на запад окна одного из самых перегруженных работой государственных ведомств. В просторном кабинете на третьем этаже Ричард Дейл отбивал крикетный мяч. Стоя перед ящиком с углем, с кочегарной лопатой в руке, он являл собой образец молодого, энергичного англичанина. И когда в третий раз подряд ему удалось искусно перевести мяч, — в нашем конкретном случае, государственную печать, брошенную боулером [14] , — в левый край, последний не смог подавить вздоха завистливого восхищения. Даже сдержанный Мэттью, кое-му возраст уже не позволял увлекаться крикетом, перестал отрабатывать патт [15] и поднял голову, чтобы сказать:

14

Боулер — в крикете игрок, бросающий мяч по калитке соперника. Задача другого игрока, бэтсмена, — отбить мяч битой.

15

Патт — в гольфе легкий удар по мячу паттером (короткой клюшкой), чтобы загнать мяч в лунку.

— Отлично сыграно, Дик.

Четвертый обитатель кабинета что-то строчил за столом, всем своим видом опровергая нелепые обвинения в адрес государственных служащих, которые якобы развивают тело в ущерб уму. Орлиные крики игроков, похоже, раздражали его, ибо он хмурился и кусал кончик ручки, а иногда нервно ерошил волосы.

— Как, по-вашему, можно сосредоточиться в таком ужасном шуме? — неожиданно воскликнул он.

— В чем дело, Эшби?

— В вас. Каким образом я могу написать стихи для «Вечернего сюрприза», если вы так шумите? Почему бы вам не пойти выпить чая?

— Отличная идея. Пошли, Дейл. Ты составишь нам компанию, Мэттью? — И они ушли, оставив кабинет в полном распоряжении Эшби.

В юности родственники часто говорили Гарольду Эшби, что у него литературные способности. Письма из школы объявлялись достойными опубликования на страницах «Панча» [16] , а некоторые, с характеристикой автора, написанной викарием, даже посылались в редакцию журнала. Но с возрастом Гарольд осознал, что ему по плечу более серьезные дела. Однако занимаемая им должность на государственной службе оставляла время для его стародавнего увлечения: он написал «Отдельные мысли», завершил «Историю создания микроскопа» и «Классификацию туристических походов по сельской местности», да еще успевал печататься в периодических изданиях.

16

«Панч» — еженедельный сатирико-юмористический журнал проконсервативного направления. Основан в 1841 г. Издается в Лондоне.

В «Вечернем сюрпризе» его произведения еще не публиковались, но он не сомневался, что стихотворение, которое он заканчивал, понравится редактору. Называлось оно просто: «Любовь и смерть», начиналось строфой:

Любовь, О, любовь, И все, что с ней грядет, — Почему, О, почему, Боюсь я, что умру!

Шесть следующих строк ускользнули из моей памяти, но, полагаю, приведенные выше объясняют причину столь странной забывчивости.

Переписав стихотворение начисто, Гарольд положил листок в конверт и послал в «Вечерний сюрприз». Поэтическое- напряжение дало о себе знать, и он решил дать отдых утомленному мозгу. Несколько дней играл в крикет, и когда неделю спустя, в среду, посыльный принес историческое- письмо, Гарольд самоотверженно защищал калитку [17] , пусть ее и заменял ящик для угля. Зажав лопату под мышкой, он торопливо вскрыл конверт.

17

Калитка — ворота в крикете; состоит из трех деревянных столбиков с лежащими на них двумя поперечными перекладинами.

«Дорогой сэр, — писал редактор „Вечернего сюрприза“, — не могли бы вы заглянуть ко мне в удобное для вас время?»

Гарольд не привык откладывать дела в долгий ящик. Объявив сопернику, что иннинг [18] они доиграют позже, он надел пальто, взял шляпу и трость и выскользнул за дверь.

— Добрый день, — приветствовал его редактор. — Я хотел поговорить с вами о вашем творчестве. Нам очень понравилось ваше стихотворение. Мы печатаем его в завтрашнем номере.

18

Иннинг — тур бросков по калитке.

— Приятно слышать, — ответил Гарольд.

— Почему бы вам не поработать в нашей газете? Как насчет того, чтобы вести колонку «Уютный уголок тетушки Мириам» в нашем дневном выпуске?

— Нет, это не по мне, — покачал головой Гарольд.

— Жаль. — Пальцы редактора забарабанили по столу. — Но, может, вы согласитесь стать нашим военным корреспондентом?

— С удовольствием, — кивнул Гарольд. — Всем нравились мои письма из школы.

— Прекрасно! В Мексике как раз началась маленькая война. Когда вы сможете приступить к работе? Все расходы за наш счет, плюс пятьдесят фунтов, в неделю. Надеюсь, сейчас вы не очень загружены на службе?

— Я без труда смогу взять отпуск по болезни, — ответил Гарольд, — если он не будет превышать восьми или девяти месяцев.

— Возьмите, нас это вполне устроит. Вот вам незаполненный чек на вашу экипировку. Сумму проставьте сами. Вы можете выехать завтра? Однако, я полагаю, вам сначала надо закончить дела в конторе?

— Ну да, — осторожно ответил Гарольд, — мне действительно надо доиграть иннинг. С этим, правда, можно покончить прямо сегодня. Завтрашний день уйдет на магазины, а вот в пятницу я могу ехать.

— Вот и договорились, — кивнул редактор. — Удачи вам. Возвращайтесь живым, если сможете. Если нет, мы вас не забудем.

В четверг Гарольд закупил полный комплект снаряжения военного корреспондента: верблюда, походную ванну, мячи для гольфа, пробковый шлем, хинин, спальный мешок и еще тысячу и одну мелочь, необходимые для работы. В пятницу все сослуживцы приехали в Саутхемптон, чтобы проводить его в дальнюю дорогу. Едва ли кто из них думал, что на землю Англии он вновь ступит чуть ли не через год.

Я не стану описывать его удивительные приключения в Мексике. Достаточно упомянуть, что он всему учился на личном опыте. И если первая телеграмма пришла через неделю после описываемых в ней событий, то последующие стали приходить на неделю раньше. Так, сражение при Парсонз-Ноуз, которому он посвятил свой последний репортаж, не состоялось и по сей день. Остается надеяться, что оно подоспеет к выходу книги «С мексиканцами в Мексике», намеченному на следующий месяц.

Вернувшись в Англию, Гарольд обнаружил немало перемен. Вот и редактор «Вечернего сюрприза» перешел в «Утренний возглас».

— Вам бы лучше занять его место, — предложил издатель газеты Гарольду.

— Согласен, — кивнул тот. — Вероятно, мне придется уйти в отставку с государственной службы.

— Как вам будет угодно. Хотя я и не понимаю, зачем это вам.

— Мне будет недоставать крикета, — вздохнул Гарольд.

Не обошлось без перемен и в конторе. За время отсутствия Гарольда его повысили в должности с соответственным увеличением жалования: он стал старшим клерком. Как ему удалось выяснить, начальство очень высоко отзывалось о его сообразительности и трудолюбии, проявленных на новом месте.