Столкновение

– Что тебя тревожит?

– Все как-то слишком быстро… Не пойми меня неправильно, я очень рада и счастлива, но наша свадьба выходит за все разумные рамки, не такой я ее представляла. Знаешь, ловлю себя на чувстве, что ты боялся и до сих боишься не успеть, – теребя колечко, серьезно сказала Ирина. – Ты спешишь жить и ведешь себя так, словно завтра может не наступить. Вадим, знаешь – мне страшно.

– Не хочу лгать и изворачиваться, но меня самого сводит с ума неизвестность. Да, кстати, я ведь хотел пригласить свидетелями наших «хвостов». Запамятовал.

– Ты же говорил, что за мной не наблюдают.

– Я говорил, что обнаружил только приборно-инструментальную слежку, а после разговора с матерью, вечером, засек наблюдателей. После ресторана нас уже вели. Ребята постоянно меняются, чтобы не засветиться – лучше бы без этих хитростей бдели, я все равно спинным мозгом чужой взгляд чую.

– Ты мне зубы не заговаривай, Склифосовский… почему мне ничего не сказал?

– А зачем? Что бы изменилось? Бдят ребятки вполглаза, ну и пусть их. На глаза не показываются, как комары не пищат – в общем, жить не мешают. Работа у них такая, вот пусть и отрабатывают пайку, да и мне спокойней, как ни крути.

– Ладно, милый, – считай, отмазался. Ты меня кормить будешь, охотник? Мамонта бы слопала, так переволновалась…

– Мамонта не обещаю, шашлык сойдет?

– Из мамонта?

– Вымерли мамонты, вместо них бяшку-барашка закололи и Ваську-кабанчика засмолили.

– Уже хочу! Захлебнусь слюной – ты будешь виноват.

– Потерпи немного, у меня беседка на «Заимке» заказана. Через час твои девочки будут там же. Извини, что не сказал.

– Гад ты подколодный! – притворно возмутилась Ирина.

– На том стоим! – рассмеялся Вадим. – Едем домой, переодеваемся – и рвем когти в «Заимку».

– Есть, командир! Едем есть, ура! Ты меня толстую любить будешь?

– Я тебе велотренажер куплю.

– Так и знала, все мужики одинаковы: моделей им подавай, а как лишний сантиметр на бедрах, так сразу некондиционный товар. Эх, за кого я вышла замуж – тиран и сатрап!

На переодевание им хватило пятнадцати минут. Напялив джинсовые костюмы и легкие кроссовки (вечеринка была неформальной, хоть и приуроченной к официальному событию), Ирина и Вадим запрыгнули в чрево взрыкивающего четырехколесного коня. Форся перед пацанами на волейбольной площадке, джип с перегазовкой сорвался с места.

– Притормози: смотри, как размахнулись строители, – сказала Ирина, глядя на почти завершенную стройку портального комплекса, развернутую на месте бывшего парка у краевого цирка.

Парк извели под корень, стройплощадку оградили бетонным забором. За полгода глубокий котлован незаметно оброс металлоконструкциями, обзавелся стенами и крышей, внутри заканчивались испытания энергетической установки и юстировка оборудования. Технически портальная установка вошла в строй быстрее здания. К комплексу проложили новую автодорогу и тянули рельсовый тупик. Все согласования с местной администрацией решались влет. Для прокладки тупика мимоходом снесли несколько жилых домов – никто и пикнуть не посмел.

Неожиданно Вадим резко ударил по тормозам, джип занесло. Взвизгнули тормозные колодки задней машины, водитель которой, избегая столкновения, вырулил на газон. Движение встало.

– Каруш то хар! – на оркском выругался виновник затора.

– Вадим?..

– Быстро беги к белому «паджерику» через три машины от нас! В нем «хвост», мне срочно нужна связь с руководством ФСБ! А-а-а! – Бледный как полотно Белов выскочил из машины. – Я сам, немедленно уезжай отсюда! Мухой!

– Никуда я не поеду! – по закону жанра заупрямилась жена. Схватив ничего не понимающую супругу за руку, он побежал к машине сотрудника госбезопасности.

– Вадим, что происходит? – стараясь не сорваться в истерику, спросила Ирина.

– Оттуда, – Вадим ткнул рукой в сторону портального комплекса, – прет поток маны и некроэнергии, я почувствовал неладное еще возле института культуры, но вовремя не сообразил, в чем прикол и загвоздка.

Подскочив к указанному внедорожнику, Белов распахнул дверцу и рявкнул водителю:

– Я знаю, кто ты! Насрать на звания и подчинение, дай мне командира!

– Что?

– Быстро, я сказал!

Оглушительный хлопок заставил присесть на месте. Тугой поток воздуха сломал сотни веток и повалил десятки деревьев. В близлежащих домах острым крошевом посыпались выбитые стекла. Нудно запиликала сигнализация припаркованных автомашин, медленно вращаясь, над автодорогой пролетели измятые листы металлосайдинга, сорванные с крыши комплекса…

– Курах! Так, милая, – быстро в машину и мотай из города!

Избавившись от звона в ушах, Вадим развернул Ирину на сто восемьдесят градусов и придал ускорение чувствительным шлепком по попке.

– Я не поеду! – отказалась та, гневно сверкнув глазами. – Какого хрена, Вадим?!

– Знаешь, что я терпеть ненавижу в американских фильмах и боевиках? – спросил Белов жену, та немо мотнула головой.

– Когда лезут в темный подвал с фонариком, вместо того чтобы включить свет, и когда герои боевиков или их дети, словно сухой подгузник, прутся в задницу, где самое пекло, а потом полфильма их героически спасают, гробя при этом по полку пехоты, – сказал он. – Пойми, сейчас ты ничем мне не поможешь. Я же здесь не смогу отпустить тебя от себя! Поэтому там, где смог бы отбиться в одиночку, ни на кого не отвлекаясь, мы просто сдохнем втроем.

– Вдвоем.

– Втроем, – поправил Вадим. Заглушая крики раненых и перепуганных людей, в районе портального комплекса раздался еще один взрыв. – Ты беременна (Ирина инстинктивно прикрыла руками плоский животик), поэтому не спорь, а сделай, как я прошу. Не беспокойся: если не сдохну, чего совсем не планирую, я тебя найду. Не отключай мобильник.

– Но…

– Иди. – Вадим легонько подтолкнул жену к автомашине.

Оглянувшись лишь один раз, провожаемая взглядом мужа, она запрыгнула на место водителя. В душе Ирины царила буря. Сухо, будто выстрел обреза, хлопнула дверца. Внедорожник лихо сорвался с места.

Облегченно прикрыв глаза, Вадим глубоко вздохнул. Слава богу, ему досталась жена-умничка, а не тупая курица. Он боялся, что она упрется и поступит по-своему. Молодец девочка – ни лишних вопросов, ни препирательств. Вскоре, провожаемый взглядом, джип скрылся за поворотом.

Впрочем, расслабиться не получалось. На строительной площадке и в парке Гагарина творился настоящий бедлам. Кричали перепуганные дети, которых не могли успокоить родители. Кто-то предпочел покинуть ставший негостеприимным парк, кто-то, наоборот, будто любопытный мотылек, летел на огонек. Матери и бабушки спешно уводили мелких отпрысков. Пробка, спровоцированная одним колдуном-недоучкой, после того как Ирина укатила на джипе и освободила полосу, не думала рассасываться. Водители притормаживали, пялясь на разрушенное здание, поваленные забор и деревья. Вместо того чтобы уносить ноги, очухавшись от первичного шока, многие придурки повытаскивали мобильники, стремясь запечатлеть исторические кадры. Некоторые проникли на территорию стройплощадки, пугливыми газелями расхаживая среди раненых и убитых строителей.

Вадим брезгливо поморщился. Мана чужого мира вызывала чувство тошноты, а поток некроэнергии оставлял на языке привкус горечи. Если ты некромант, это не значит, что в кумовстве со Смертью. Старушка в саване равнодушна к красивым глазкам, ее коса одинаково разит и правых и виноватых. Любителям забавляться с ее даром костлявая оставила несколько неприятных сюрпризов. Практикующий некромант обязан обладать жесточайшим контролем своей силы, иначе хождение по лезвию бритвы, когда маг балансирует на тонкой грани, разделяющей миры живых и мертвых, может увенчаться падением в пропасть. Неосторожно или намеренно шагнувший за грань имеет все шансы переродиться в лича. Смерть для высокоорганизованного разума не является конечным рубежом существования, не-жизнь затягивает в свои мрачные глубины.