Стоматолог для оборотня

— Откуда столько упрямства? — спросила я, все еще пытаясь представить Джареда ну хотя бы со слюнявчиком на груди. Их всем вешают. Ну, либо жизнерадостно стоящего у рентгеновского аппарата…

— Может, потому что я дракон?

16.1

Таррен дер Алист уверенным шагом шел за Мароу Пиком. Он не боялся увидеть смерть. Будучи Альфой стаи, ему не раз приходилось и самому являться ее причиной. Политические конфликты между кланами, проблемы Высшего Совета, все это дало ему бесценные уроки, которые Таррен бы врагу не пожелал. Это закалило его характер, научило не бояться действительности.

Вот только это не работало в случае с истинной парой. Оборотень страдал. Он хотел разодрать себе грудную клетку, чтобы вернуть то совершенно потрясающее чувство, которое связывало его и Анну. Когда он смотрел на нее, то чувствовал, будто бы весь мир умещается в нем одном. Ее запах сводил с ума… А теперь. Теперь он лишь ощущал пустоту, словно вместо сердца у него была дыра. Возможно, он бы умер тогда, если бы не она… Она дала надежду. Быть может, призрачную, ничего не значащую… Но эта надежда заставляла Таррена жить. Жить и бороться вопреки всему.

— Действительно, мертва. — сказал Таррен, склоняясь над бездыханным телом Кларисы. Провел рукой, пытаясь определить стиль магии или что-то еще, но ничего не нашел. Он уже хотел было уходить, как вдруг глаза ведьмы распахнулись, загораясь бледным мертвым огнем.

— Альфа….
– обратилась она к нему неживыми, еле двигающимися губами. — Прости меня. И выслушай мое последнее послание к тебе. Я была сильной ведьмой, но не смогла противиться злу.

— Ведьма! Ведьма говорит! — в ужасе закричал Эрс, боящийся всяких подобных магических штучек.

Тем временем Клариса продолжила.

— Чтобы загладить свою вину, я оставлю пророчество. Не знаю, утешит ли оно тебя, так как смысл я рассказать не смогу. Слушай же.

Во тьме горит надежды пламя,

Тому огню есть имя — Анна!

Лишь тот, кто сердце изорвал,

Познав и горе и обман,

Сумеет девицу пленить

Любовью, страстью опьянить.

Однако, страсть весьма коварна

И у судьбы свои есть планы,

Не дремлет зло, лишь выжидает

Пока счастливца страсть сжигает.

Когда наступит апогей

Девицу ты держать не смей!

Коль если силою оставишь,

Навеки сердце потеряешь.

Ведьма умолкла, а рядом с Тарреном раздалось покашливание. Мароу Пик стоял с выражением на лице "Facepalm".

— Мне кажется, или тебе опять напророчили какой-то очередной облом, Таррен? Может, хватит уже? Завязывай!

16.2

Друзья вернулись взволнованными. Особенно загруженным был Таррен. Он, молча, стал собирать рюкзак, чтобы двигаться в обратный путь. Мой вопрос по поводу того, что случилось, он проигнорировал.

Когда мы выдвинулись в обратный путь, поднялась метель. Ветер выл так, что казалось, от него можно оглохнуть. Снег засыпался в рукава, за голенища сапог. Мы упрямо шли вперед, борясь с непогодой и собственным отчаянием.

— Ничего! До места, откуда можно построить портал, осталось всего ничего! — крикнул Мароу, стараясь перекричать вьюгу.

— Главное, чтобы кое-кто не тормозил! — фыркнула Нука, выразительно глядя на меня. Я и правда шла одной из последних. Рядом со мной ненавязчиво шел Джаред, словно оберегая.

Так мы прошли еще немного, затем еще и еще. Метель постепенно стихала и стала понемногу появляться магия. Вот Таррен уже начал строить портал. Расставил какие-то кристаллы в круг, провел над ними руками, зажигая бледным светом.

— Джаред. Ты первый со своими друзьями. Этот портал в твою Империю. — сказал Альфа.

Драконы стали прощаться, Джаред, поморщившись, пожал Таррену руку, меня поцеловал на прощание в щеку. Мароу кивнул головой в знак уважения. Эрс и Нука прошли в портал первыми. Однако, девушка- драконица, перед тем как шагнуть в зачарованный круг, кинулась Таррену на шею. Этот внезапный ее порыв отчего-то отозвался у меня в груди уколом ревности. Но я быстро отогнала эти мысли от себя.

— Теперь месяц руки мыть не будет! — фыркнула из рюкзака челюсть. — Они же касались великого Таррена дер Алиста!

Я улыбнулась, а драконы тем временем уже растворились в портале. Следующим ушел Мароу Пик, а затем настала наша очередь.

— Не хочу возвращаться, Анна… — отчего-то грустно сказал Таррен. — Стая… Они ведь все узнают о том, что произошло.

Эта его депрессия меня насторожила.

— И чего? А то до этого у тебя все в порядке было? Лучше подумай о том, как поймать заговорщиков! — сказала я, но Таррен покачал головой.

— Я не пойду. — сказал он. — Ты иди. А я останусь.

— Собираешься перевоплотиться в снеговика? Хватит ныть! Пойдем.

Но Таррен был непреклонен.

— Аааащщ… Знаешь, в психологии есть такой прием. Как определить у человека проблемы с душевным состоянием. Просят назвать его любимый цвет. Вот если человек отвечает, что зеленый там, или желтенький, или синенький…. To все в порядке. А если на тот же вопрос говорит, что черный, а потом по значимости идет тоже черный, и на самый крайний случай фиолетовый, то все — дело труба. А знаешь все почему? Потому что люди себя сами настраивают! — сказала я, уперев руки в боки. — Пошли! Ты мне еще должен диссертацию обеспечить!

— Я напишу письмо, чтобы тебе никто не отказывал в просьбах… — прошептал Таррен.

— А десять свиданий? Вернее, уже девять! Забыл, что ли?

— Свидания? И ты пойдешь? Со мной, таким….таким…ущербным?

Все, Таррен меня достал. Схватив его за руку, я толкнула его в портал, а затем шагнула следом.

— Он же не настроен, Анна! — услышала я вопль Альфы, но было уже поздно.

16.3

Посадка была, скажу я вам, не очень. Отшибла себе все, что только могла. Спустя пару секунд со мной рядом тоже весьма болезненно приземлился Таррен дер Алист.

— Где это мы? — удивленно спросил он, оглядываясь по сторонам.

— Вот именно это я и хотела спросить… — фыркнула я, осматриваясь по сторонам и с ужасом осознавая, что, кажется, знаю, где… Белые камушки с выступами. Большущие такие! Розовые холмы и долины… Пенные реки….

— Где? — переспросил Таррен.

— Во рту. — так запросто ответила я. Единственное, я не совсем понимала, почему здесь светло. Ах да! Этот гигантский рот был открыт.

— Где!? — еще раз спросил Альфа.

— Да во рту же, говорю! Надо валить, пока не оказались в желудке… Если вас съели, то есть два выхода. И я почему-то очень не хочу наружу с черного хода выйти.