Стоп-ничья

Мое сердце упало в пятки. Нет. Нет. Нет.

– Ах, ты мразь, – процедила Света и брызнула горячим чаем Насти в лицо. Несколько посетителей заведения обратили на нас внимание.

– Ты больная!? – заорала Настя, вскакивая со своего стула так резко, что он завалился назад. – Тебе не жить, поняла?

Девушки поспешили друг на друга. Мне срочно нужно было выходить из ступора.

– Стойте! – закричала я, вклиниваясь между ними, расставив руки. Мы привлекли внимание толпы и единственное, что меня успокаивало, что этого не видел Алексей. – Хватит, умоляю.

– Даша, ты понимаешь, что сделала эта стерва? – Света учащено дышала.

– Пожалуйста, - я с мольбою посмотрела на подругу, а потом обратилась к Насте. – Что с ним будет? Что будет с Захаром?

Настя равнодушно пожала плечами и натянула коварную ухмылку.

– Кто знает? Может быть, он уже пойман. Может, еще пытается скрыться. В любом случае, его планы на ближайшие несколько лет изменились. Или еще изменяться. Но его машина стоит у нашего дома. И я сильно сомневаюсь, что Захар решил спрятаться именно там, - она залилась противным смехом.

Я понятия не умела, как это бить девчонку – до этого мне приходилось бороться только с Захаром - но, сжав кулаки, я набросилась на нее, даже не пытаясь быть гуманной. Настя отпрыгнула и на мгновение ее лицо застыло в изумлении. Та буря эмоций, которая бушевала во мне, подбодрила меня снова на нее накинуться, но кто-то схватил меня под мышки и оттащил назад.

– Перестань, Даша! Тебе нужно найти Захара! – крикнул мне прямо в ухо Леша, волоча к дверям.

– Я убью ее! – вопила я, пытаясь освободиться.

Леша передал меня в руки Свете, а сам вернулся и оттащил за плечо Настю подальше. Куда именно, я не видела, потому что Света толкала меня к выходу. Мы вывалились на слабоосвещенную улицу.

– Успокойся, детка. Все будет хорошо.

– Ничего не будет хорошо! – в моем голосе все еще звучали истерические нотки.
– Ты слышала ее? Захара ищут! Все пропало! Пропало! Я ненавижу их всех! – слезы хлынули ручьем.

Света смотрела на меня сочувствующими глазами.

– Дашка, поторопись. Ее оставь на меня. Если машина Захара еще возле дома, может быть, тебе удастся его увидеть. Сейчас нельзя паниковать. Вдруг, она это нарочно? Вдруг, все выдумала, что спровоцировать тебя? Пожалуйста, вернись к Захару.

До моего сознания донеслись ее слова.

***

– Ну же, Захар. Пожалуйста, возьми эту чертову трубку.

Экран мобильника был залит слезами. Гудок шел, а ответа не было. Пробежав около километра, я перешла на быстрый шаг. Воздуха категорически не хватало. Мне хотелось закрыть глаза и представить, что это все дурной сон. Мои мысли были настолько мрачны, что я даже не могла найти хоть один просвет, за который можно было ухватиться. Мой шанс на счастливую жизнь рушился по секундам.

Настя не солгала – машина Захара была припаркована у подъезда. Метнувшись к автомобилю, я надеялась увидеть там водителя, но меня встретило только размазанное от слез отражение.

Ватными ногами, я вступала на ступеньки, стараясь как можно быстрее добраться до его квартиры. На этаже было темно, но даже во тьме, я смогла разглядеть мелкие капли крови, которые вели от лестничной клетки прямо в нужную мне квартиру. Сердце сжалось в комок, и я немного затормозила. Мне было страшно.

Дверь была не заперта, я аккуратно переступила порог. На диване лежал Захар. Бледный и с закрытыми глазами. Я бросилась к нему, при этом едва сдерживая всхлипы.

– Захар, - прошептала я, еще не поняв, что происходит.

К счастью, его грудь приподнялась на вздохе, и он приоткрыл глаза.

– Так и знал, что ты найдешь меня, - слабо усмехнулся он. – От тебя не спрячешься.

Его рука лежала на животе и прикрывала окровавленное пятно. Ее было так много, что на футболки собралось несколько лужиц. Я подставила ладонь к губам, не в силах произнести хоть слово.

– Я не хотел, чтобы ты видела меня таким, - хрипло сказал он. – Говнюки, подстрелили меня, как кабана какого-то. Кто-то сдал меня. Но они меня не поймали. Пусть не думают, что я так прост.

Я закрыла лицо руками, все еще ожидая, что страшная картина исчезнет. Но этого не произошло.

– Господи, - вырвалось у меня со стоном.

Захар прокашлялся, ему было жутко больно, а потом посмотрел на меня родными глазами.

– Мне жаль, Дашка, - прошептал он. – Мне жаль, что я подвел тебя.

Я закрыла глаза, выпустив из них ручьи слез.

– Замолчи, Исаев, - заикалась я.
– Пожалуйста, замолчи. Не говори так, будто ты… Все будет хорошо. Слышишь? Ты поправишься. Мы уедим. Уедим всем назло, слышишь?

– Тебе нужно уходить. Очень скоро, тут будет полная квартира шакалов. Я не хочу, чтобы они трогали тебя.

– Размечтался! Я никуда не уйду. Понял? Я останусь с тобой.

Его веки опустились, и на лице возникла слабая улыбка.

– Знаешь, я всегда старался кому-то, что-то доказать. Я просто терял время на эту чушь, когда просто мог жить счастливой и беззаботной жизнью. Наслаждаться каждым днем. Быть с тобой. Но, дикое желание быть первым во всем, оказалось слишком дорогостоящим. Я всегда хотел быть победителем. Я хотел победить тебя, потому что ты была единственной, достойной борьбы. Но, сегодня… я проиграл. Я проиграл, Дашка. И я этому очень рад.

Я взяла его за руку, которая была очень холодной.

– Ты не проиграл, - я старалась говорить уверенным голосом. – Все наладиться, Захар. Хватит этих игр. Я больше не хочу этого.

Дикий страх разрывал меня на кусочки. Я никогда не видела его таким беспомощным, таким умиротворенным.

– Захар? – я слегка потрясла его, потому что не услышала ответа. – Захар?

Он молчал. Но слабое дыхание еще вырывалось из его уст.

– Исаев, хорош. Открой глаза. Я не хочу, чтобы ты проигрывал, - горло царапали кошки, а подо мной была лужа слез. Я начала трясти его за плечи. – Я не хочу так! Ничья, Исаев! Я хочу ничью!

Ответа не поступило, и мои руки примкнули к его лицу.

– Проснусь, пожалуйста… Не бросай меня… Не бросай нас… У тебя будет ребенок… У нас будет малыш…

Но Захар этого уже не слышал.

Дикая, невозможная, чудовищная мысль о том, что я его потеряла, билась у меня в голове отбойным молотком.

– Захар! – кричала я, прижимаясь к нему всем телом. Сокрушительные и неудержимые рыдания вырвались у моей груди – это было похоже на скорбящий вой.

Это все сон. Это все неправда.