Стоя под радугой

– Друзья, обычно я стараюсь сохранять уважительное отношение к оппонентам, но когда мистер Питер Уилер назвал себя другом маленького человека, мне пришлось сделать исключение. Как по-вашему, леди и джентльмены, разве в Америке должно быть такое понятие, как маленький человек? Согласно Конституции мы все равны. Я, может, не так богат, как старина Пит, но меня несколько коробит, когда меня называют маленьким человеком.

Хэмм также провозгласил, что, если его изберут, он запретит распивать алкоголь в губернаторском доме, даже на торжественных церемониях. Он знал, что порадует многочисленных баптистов и пятидесятников, они поддержат того, кто ратует за сухой закон. Это был умный политический ход – перетянуть на свою сторону верующих.

Команда Эрла Финли на своей шкуре убедилась, что Хэмм из тех драчунов, кто не сдается. На каждый их удар он отвечал ударом. Когда в газетах появилась наскоро слепленная фотография Питера Уилера, сидящего на кукурузном поле за рулем трактора, Хэмм не заставил ждать ответного хода. На следующей пресс-конференции он выдал:

– Старый фермер Пит, наверное, удивился, собрав столько кукурузы той большой молотилкой номер четыре для пшеницы, за рулем которой сидел.

Утром 8 марта Сесилу позвонил Колман из рекламного агентства и, смеясь, сказал:

– Что ж, Сесил, ты вправе заставить меня съесть ворону.

– Ой, милый мой, не говори, я не меньше твоего удивлен.

В конце концов Хэмм Спаркс выиграл предвыборную гонку, а люди утратили теплое отношение к Питеру Уилеру. Однако на следующий день многие в штате проснулись с вопросом: «Кто такой Хэмм Спаркс?» К счастью для Хэмма, его оппонент от республиканцев, священник Делберт К. Уизенкнот, набрал очень мало голосов, а внешностью и повадками напоминал дикобраза. Но, даже несмотря на это, победа досталась Хэмму с огромным трудом. Может, Делберт и дикобраз, но зато дикобраз всем знакомый. Хэмм с Делбертом шли к финишу голова к голове, и Хэмм победил с крохотной разницей голосов. Честно говоря, он еле-еле проскочил, и то только потому, что в последнюю минуту ему оказали большую помощь. В отдаленных округах фермеры поддержали его на сто процентов, все как один. Позже в этот день, когда стало понятно, что он может проиграть, на удивление огромное количество коз, мулов, быков и телят явились на выборный пункт, чтобы отдать ему голос. Один черно-белый боров по имени Дружок Т. Бекон из округа Салливан проголосовал даже дважды. Но этот феномен был даже не столь удивителен, как другой: толпы покойников по всему штату внезапно восстали из мертвых и сунули свои имена в избирательную урну, и все ради Хэмма. Никто не знал по именам столько усопших, сколько знал Сесил Фиггз. Не будет преувеличением сказать, что на многих избирательных пунктах голосование проходило в довольно свободной обстановке. Особенно свободной эта обстановка была на участках около Сент-Луиса, где жили итальянские и польские иммигранты. Парочка крепких парней, сидевших возле урны с бейсбольной битой, служила более-менее прочным гарантом того, что пришедшие отдадут свой голос Хэмму Спарксу.

Новая администрация

Дороти взяла за правило никогда не обсуждать в своей передаче политику и тем паче не хвастаться знакомством с известными людьми, но она так радовалась за Бетти Рэй, что не могла не отступить от правила. В начале января 1957-го перед оглашением победителя конкурса «Какой у тебя любимый праздник и почему», она сказала:

– Некоторые из вас уже знают, что нам с Доком и Мамой Смит повезло получить приглашение на инаугурацию нового губернатора, и могу только сказать: мы все страшно гордимся нашей первой леди Миссури. Она смотрелась красавицей в стильном розовом костюме, и все мы желаем ей самой-пресамой удачи!

Джимми тоже получил приглашение, но предпочел остаться дома и посмотреть его по телевизору с друзьями в Клубе ветеранов. И хорошо: это оказалось главным телесобытием года. Показали группу Отманов – целиком, включая Честера, ради такого случая облаченного в строгий костюм, и все они сидели на сцене позади Бетти Рэй. Во время церемонии Минни постоянно махала толпе большим белым носовым платком, и все время, пока Хэмма приводили к присяге, Честер на заднем плане поднимал и опускал брови, апеллируя к людям, сидящим в первом ряду. Это показывали в прямом эфире, каким-то образом звукооператор случайно нажал не на ту кнопку, и зрители, сидящие по домам, услышали, как режиссер в будке орет в наушники с микрофоном:

– Убери оттуда этого мудилу!

Не считая этих мелочей, все прошло успешно.

Утром 5 ноября случилось то, чего Бетти Рэй втайне боялась: ее разбудили и сказали, что она замужем за губернатором штата Миссури. Не одна она была потрясена. Множество других людей проснулись и осознали, что некий неизвестный экс-управляющий сельским хозяйством – ныне их новый губернатор. Но в первый день своего правления Хэмм совершил замечательный, а главное, весьма умный шаг. Перво-наперво он позвонил Питеру Уилеру и предложил пост при администрации. Уилер вежливо отклонил предложение, как и было предсказано Хэммом. Дальше последовал звонок Венделлу Хьюитту, другому проигравшему в предварительной гонке. Его спросили, не согласится ли он на пост министра юстиции штата. Хьюитт ответил утвердительно. Это хорошо. Несмотря на то что Венделла Хьюитта застукали в мотеле с блондинкой, в народе он был популярен.

Второе, что Хэмм сделал, – это сэкономил кучу денег налогоплательщикам. В рамках программы «Избавимся от вредителей в кладовке» он объявил, что увольняет весь платный персонал губернаторского особняка и заменяет поваров, слуг, садовников и так далее на заключенных из тюрьмы штата. А еще все овощи на званых обедах будут выращиваться на участке позади особняка, а яйца и молоко будут от собственных кур и коров.

Про Хэмма можно было сказать только одно: он верен слову. Третьим его шагом было вернуть долг всем, кто ему помогал. Он созвал человек двадцать друзей и с каждым поговорил отдельно. Никто не ушел с пустыми руками. Лерой Отман и «Парни от сохи из Миссури» были названы «музыкантами штата» и получили приглашение играть на всех приемах в доме губернатора, пока он у власти. Родни Тилмана назначили пресс-секретарем, а Сеймор Грейвел, еще один старый армейский друг, которому в жизни не повезло, получил должность руководителя службы безопасности и личного охранника. Эти назначения несколько удивили публику, однако всем было любопытно, как новая администрация отблагодарит Сесила Фиггза. Он ведь не политик. Чего он может хотеть от Хэмма?

Прошло несколько недель, и тайна раскрылась. Очень недовольный Родни пришел в кабинет Венделла с плохими вестями:

– Он только что назначил Сесила начальником протокола штата.

– Что? Нет такой должности – начальник протокола штата Миссури.

– Теперь есть. Отдал ему кабинет напротив.

Венделл с отвращением потряс головой:

– Господи Иисусе! Как будто и без того мало нам идиотов, не понимающих, что они делают. Так теперь еще Сесил Фиггз будет шаландаться тут четыре года.

А тем временем в Канзас-Сити Эрл Финли с десятком взволнованных людей сидел в отделении Демократической партии, жевал сигару, его поросячьи глазки перебегали с одного лица на другое.

– Ну, мальчики, – сказал он, – что мы имеем в итоге? Продавец тракторов, бывшая госпел-певичка, гробовщик-педик и пьяница засели в губернаторском особняке. И как, черт подери, мы их оттуда вытурим?

Настоящая первая леди

Конечно, люди удивлялись, зачем преуспевшему в погребально-цветочном бизнесе Сесилу соглашаться на жалкую зарплату начальника протокола штата. Но причина у Сесила была, и весомая. Достигнув вершины в своей профессии, он с годами все больше скучал и маялся. Мелкими похоронами он лично больше не занимался, только крупными и важными, но такие случались редко. Сесил жаждал чего-то грандиозного. Он любил музыку, любил световые эффекты и клиентов с хорошим вкусом. В этом году он так заскучал, что устроил пышный вечер памяти мисс Лили Мэй Колдуэлл, скончавшейся более десяти лет назад. Дама эта давным-давно придумала конкурс красоты «Мисс Миссури», и Сесил пригласил всех бывших Мисс Миссури на мемориальную службу, устроенную в театре, где короновали победительниц. Большинство девушек недолюбливали покойную, однако прибыли. А куда им было деваться? Мероприятие снималось для телевидения, и, не показавшись на сцене, бывшая Мисс подпортила бы свою репутацию. Поминальная служба стала событием. Вести его Сесил пригласил Берта Паркса, а за музыкальное оформление отвечали оркестр и двадцать четыре церковных хора со всего Канзас-Сити, все в специально пошитых по такому случаю костюмах – синих бархатных жакетах с вышитой золотом короной Мисс Миссури. Десять последних Мисс Миссури представили номера, с которыми когда-то выступали, а остальных вызывали одну за другой. Когда все дамы стояли на сцене, Сесил подал знак и вверх взмыли двадцать пять белых голубей, под потолком раздвинулся гигантский портрет Лили Мэй Колдуэлл, и Карен Бо Бо, бывшая Мисс Миссури, запела «Я лестницу до рая дотяну». Эта феерия чуток развлекла Сесила, но вскоре он снова затосковал. Сесилу требовался простор для деятельности, и теперь благодаря инвестиции в предвыборную кампанию Хэмма перед ним открылась сцена величиной в целый штат.

Вступив в должность, он первым делом настоял на смене формы военных. Ворвался в особняк губернатора с театральным костюмером и вывалил на стол гору эскизов для спектакля «Принц-студент». Сесил объяснил приглашенным на торжественный завтрак изумленным сенаторам, что хочет упразднить нынешний серо-бурый ужас, в котором ходят военные, и заменить его на лазурную форму, с красными лампасами и золотыми пуговицами. Но взять нахрапом сенаторов не удалось. Целый день Сесил обрабатывал политиков и к вечеру выбил из них одобрение на парадную форму губернаторского почетного караула. Однако сенаторы поставили три условия:

1) Никаких сабель.

2) Никаких перьев.

3) Никаких белых ботинок.

Сесил погоревал по этому поводу, но не особо: как-никак он получил свой почетный караул. И через несколько дней резиденцию губернатора оккупировали толпы модельеров, затопивших все помещения рулонами ткани. Ради сокращения расходов в губернаторском доме работали одни заключенные. Повара, включая женщин, были все как один убийцами, впрочем, как и все горничные и садовники, компанию им составляли воры и один многоженец. Но Сесилу не было дела до преступного прошлого обслуги, главное, чтобы их униформа сияла белизной, а сами они были аккуратны и подтянуты. Повариха Альберта Питс, прикончившая своего дружка ножом для колки льда, предпочитала заниматься готовкой босиком, но Сесил строго-настрого запретил ей снимать обувь. Указание его изрядно огорчило Альберту, и по дому пополз шепоток, что дни Сесила сочтены.