Стоящий у двери

Сейчас она должна стать такой же холодной, как и Алексей. Деловой подход: «Ты обозначил свои притязания, я тебя услышала. Думаю». На самом деле думать было не о чем: сердце не размышляет, оно бьется учащенно или молчит совсем. Правда, Лёшка все же не вызывал ни однозначного равнодушия, ни бурных эмоций. В этом и было самое неприятное! Сегодня похороны. Нужно быть готовой к ним и не плакать. Последний день, когда дядя еще Главный Привратник. Завтра про него начнут понемногу забывать…

* * *

К темноте глаза приспособились намного быстрее, и теперь можно было даже постоять в карауле у тропинки на остров. Денис замечал движение на другом берегу, но мимо пробегали только мелкие животные. Черные силуэты деревьев на фоне темно-синего неба слегка покачивались. Всё издавало звуки, казалось, что даже рябь на воде от ветра – и та шумит. Из-за этого приходилось все время настораживаться: он еще не умел отличать опасное от безопасного, даже тихий плеск заставил подскочить. Оказалось, что просто какое-то существо пьет воду, шлепая языком по воде, по ней расходились круги. Мутант скрывался в тени, не разглядеть. Денис мог по повадкам распознать хищника, и этот явно людьми не питался, даже испугался, когда сталкер вдруг пошевелил затекшими ногами. Долго сидеть неподвижно очень неудобно – не блокпост. Здесь приходилось самому скрываться.

Всё совсем не так. И даже оружие не применить – нет оружия. Он просто должен поднять тревогу, если крупный мутант решит подойти к дому, ведь от самого Дениса сейчас толку немного. Но можно было просто посидеть и подумать, свыкнуться немного с новой жизнью. Именно новой, так он и понимал свое теперешнее существование. Новые люди, новые обстоятельства заставляли задуматься. И подсказать теперь некому…

Он был беспомощен, как тогда, в детстве, на станции. Никто не называл это детским домом, чаще – детским садом, но вечером эта разница становилась видна. Маленький Пищухин, как и некоторые другие воспитанники, оставался в детском саду, некому уже было забрать его домой. Ему всегда говорили, что делать, куда идти. Тут поначалу показалось очень похоже. Чуть позже Денис понял разницу: он должен решать сам. Его поддержат, потому что он не только чужой, но и шагу пока ступить не может. Теперь он уже не маленький мальчик – обученный сталкер. Пусть все его знания о городе в лесу равны нулю! Он научится.

Очень нужно собраться с силами и снова придумать, как увидеться с Еленой. Если уж почему-то остался в живых, значит, нужно пользоваться этим. Эти люди на болотах помогут ему выжить, уже помогли. Теперь пора действовать и самому. До бункера прежде всего надо добраться, и нужно перестать бояться леса. А лес пугал до утра незнакомыми звуками, неожиданно вспорхнувшей из травы птицей и покачивающимися почти над головой черными лапами сосновых веток.

* * *

Охранник так тихо присоединился на ходу к Совету, что они не сразу заметили, что их стало шесть. Никитин остановился и спросил:

– Что вам нужно?

– Люди у дверей. Пять человек пришли из капониров. – Дежурный охранник ждал, что новый Главный тут же пройдет к гермодверям, но тот не двигался. И он добавил. – Бесятся. Голову обратно принесли, похоже…

Даже это не заставило Никитина поторопиться. Флегматичный Хлопов тихо пояснил:

– В таких случаях полагается действовать Главному. Борис Владленович бы…

Голос Никитина сорвался на визг:

– Я меняю порядок! И если, вашу мать, вы считаете, что Главный должен рисковать своей жизнью, то ошибаетесь! Это дело службы безопасности!

Он оглянулся на Грицких, но старичок, стальной по характеру, был слишком немощен и хрупок, чтобы противостоять рассерженным соседям. За спиной «силовика» стоял Алексей. Сергей Петрович всегда считал его наглым выскочкой и не сожалел бы ничуть о его утрате. К тому же крепкий мужик с пистолетом за поясом выглядит намного представительнее.

– Колмогоров, я передаю вам полномочия вести переговоры.

Алексей, ожидавший чего-то подобного, без возражений отправился надевать комбинезон. Только когда дверь за ним закрылась, начал отпирать наружную.

Глазам делегации предстал не ожидаемый старик, а вооруженный сталкер в легком респираторе. Старший группы хотел возразить вопиющему нарушению порядка, но заметил ключ и умолк. Из-под длинноватой пижонской челки сталкера-Привратника поблескивали насмешливые голубые глаза. Когда-то давно этот парень воевал против них, бои не забыты, хоть обе стороны делали вид, что это не так. Но говорил старый знакомец, как и все остальные в Совете, хоть тут традиция витиеватой речи была соблюдена. Не просто так это было заведено в бункере, и пришлось прогнуться под требования соседей: пока слова подбираешь, обдумаешь их как следует и успокоишься. Зато и лишнего не наговоришь.

– Какая нужда привела вас в бункер? Надеюсь, вам прислали официальное приглашение на похороны? Это событие настолько значимое, что иначе и быть не могло. Или…

Непроизнесенные слова легко угадывались: или вы сами прибежали, только бы на Нестерова в гробу поглядеть наконец-то?

– Мы пришли выразить протест ложным обвинениям. Никто из наших не опознал чужого человека. И не нужно валить все несчастья на наше поселение. Лучше у себя поищите, кому это нужно было…

– Протест принят.

Неприлично молодой Привратник продолжал стоять у входа, положив руку на пояс рядом с рукояткой пистолета. Внутрь не приглашал. Но за его спиной показался уже хорошо знакомый Юрий Борисович.

– Расследование ведется, но сегодня, надеюсь, обойдемся без взаимных упреков: похороны скоро начнутся. Вы предпочли бы пройти внутрь или, чтоб не возиться с комбинезонами, здесь подождете?

Старший группы отступил назад:

– Будем ждать.

Он не позволит этим премудрым политикам уйти от ответа. Но, разрядив слегка негатив, был готов отложить беседу. Пусть Нестерова закопают, скажут, что им там в голову придет – долгое это дело, речи надгробные – траурный салют устроят. Наверное, без этого не обойдется… И можно будет поспрашивать: какая сволочь решила, что их мирный и процветающий поселок, практически ни в чем не нуждающийся, мог послать киллера к Главному в бункер?!

– Вы крепко влипли, Алексей Аркадьевич, – старик в частной беседе говорил кратко и емко. Но как раз от Грицких мата еще никто не слышал, впрочем, он и без мата мог донести до собеседника любую мысль и мнение о происходящем. – Теперь замучаетесь за ворота ходить. Никитин начнет изворачиваться, как может, но отдуваться на переговорах будем мы с вами.

Это «мы с вами» Алексея не радовало – он не стремился примыкать к этой группировке. Даже если она будет насчитывать подавляющее большинство – три штуки Привратников. В Совете нечетное число людей, чтобы не было равенства по голосам в сомнительных вопросах, но вариантами «за/против» никто не ограничивает, можно занять нейтральную позицию. И пока Алексей решил придерживаться именно ее, никто не осудит начинающего Привратника за некоторую нерешительность.

– А нам с вами, Юрий Борисович, еще и вопрос электроснабжения решать надо, если я правильно понял. Не лучше ли начать прямо сейчас?

– Похороны – как-то не самое хорошее время… – задумался тот. – Но большинству это всё по… побоку, особенно соседям. Решено, начнем сегодня! Тут зять Хлопова, должен же он с родственником пообщаться… Выберем подходящий момент.

Алексей уже подзабыл, который из соседей женат на дочери Привратника, в последние годы вопросы переселения начали решаться более мирным и естественным путем. Но за всеми не уследишь, много их туда-сюда бегает.