Стожары

И все улыбнулись, потому что знали: если Петька захочет кого сделать водящим, это так и будет.

Девяткин ходил по кругу, тыкал мальчишек толстым пальцем в грудь и бормотал считалочку:

— Катилося яблоко вокруг города, кто его поднимет, тот вон выйдет…

На кого приходилось последнее слово, тот отходил в сторону. С каждой минутой круг все более сужался. Вот остались только двое: Петька и Федя. Девяткин в последний раз так ловко пробормотал «катилося яблочко», что водить досталось Феде.

— Имей в виду: у нас до конца играют… пощады не просят, — предупредил Санька.

— А как же иначе, — согласился Федя и лег лицом на землю.

Мальчишки побежали прятаться. Когда голоса и топот ног стихли, Федя поднялся с земли и постучал палкой в полено, предупреждая всех. что начинает поиски.

Он заглядывал в канавы, в огороды, за дворы, шарил в кустах и, обнаружив игрока, со всех ног бежал к колу и троекратно ударял по нему палкой: игрок найден и должен выйти из укрытия.

Иногда Федя уходил от кола слишком далеко. Тогда, точно из-под земли, выскакивали ребята и березовыми поленьями загоняли кол в сырую, податливую землю.

Заслышав удары, Федя мчался обратно, но игроки уже исчезали.

Снова в поиски.

Наконец все мальчишки обнаружены.

— Теперь тащи кол! — напомнил Санька.

Но это было не так легко. Молодой, в соку, осиновый кол по самую маковку ушел в землю. Не за что было даже ухватиться. Федя нашел обломок железного прута и попробовал взрыхлить землю.

— Железкой нельзя, не по правилам, — остановил его Санька. — Надо голыми руками.

Федя попыхтел минут десять, но ничего не мог сделать. Пришлось водить еще раз. В землю воткнули новый кол, и все началось сначала. Теперь Федя искал осторожнее. Далеко от кола не уходил, зорче осматривался по сторонам.

Наиболее опасным и хитрым игроком оказался Санька Коншаков. Он прятался в самых неожиданных местах.

Второй кол Федя также не смог вытащить. На беду, он зашиб о камень ногу и захромал.

— Проси пощады — пожалеем! — снисходительно предложил Санька.

— Привычки такой не имею, — отказался Федя.

Подбежала Маша.

— Напали на свеженького, обрадовались! — закричала она на мальчишек и предложила Феде отыграться за него. — Они плутуют, наверное… Я их сразу выведу на чистую воду!

Но Федя от помощи отказался. Игра затянулась до позднего вечера.

Утром, нагнав прихрамывающего Федю по пути в школу, Санька насмешливо сказал:

— Не отыгрался вчера! Сегодня после обеда опять водить будешь.

— Я?! — растерялся Федя.

— А кто же! У нас все по-честному играют. Степа Карасев прошлым летом две недели водил… похудел даже. А Девяткин как-то матери вздумал пожаловаться, так мы его потом от всех игр отлучили…

И после обеда Федя снова пришел за околицу:

— Давайте в колы играть. Я водить буду.

— У тебя же нога болит, — удивились мальчишки.

— Поджила малость.

Но играть ребятам не хотелось. Они только что на вырубку собрались — костры жечь. Санька даже коробку спичек из дому унес.

— Ладно, — сказал он, — мы тебя прощаем.

— Тогда считаю, что отыгрался, — сказал Федя.

Мальчишки только переглянулись и смолчали.

В другой раз затеяли игру в чижи. Подошел Степа Карасев.

— Так-на-Так водит… на новенького! — обрадовались мальчишки.

Степа был нерасторопен, доверчив, хитрить не умел, плохо разбирался в правилах игры. Ребята пользовались этим, и он постоянно был в проигрыше.

Степу без конца «маяли» в чижи, заставляли бегать за мячом. А когда играли в войну, он обычно выполнял роль «конной тяги», перевозя на дребезжащей тележке ржавую трубу от миномета, которая в одном и том же бою была и противотанковой пушкой и гаубицей.

Сегодня на Степе отводил душу Петька Девяткин. Федя сидел на бревнах и следил за игрой. Петька заслонял собой вычерченный на земле круг, и Степа никак не мог попасть в него деревянным, заостренным с обоих концов чижом.

Мальчишки решили, что Степе теперь не отыграться до позднего вечера.

Неожиданно Федя подошел к играющим, взял у Степы чиж:

— Посиди, я за тебя отмаюсь.

Через несколько минут чиж вкатился в круг. Федя предложил Девяткину сыграть еще одну партию. Петька вынужден был согласиться: после выигрыша не принято отказываться.

Сыграли партию, и Федя вышел победителем. Началось «маяние». Федя играл расчетливо и точно. Он с такой силой ударял по чижу палкой, что тот с жужжанием пролетал над землей и падал далеко за дорогой.

Петька терпеливо разыскивал чиж в траве и долго целился, стараясь попасть в круг. Но Федя, изловчившись, отбивал его палкой еще на лету — это было по правилам — и отсылал в другую сторону, к огородам. Казалось, что круг был огражден незримой стеной.

Мальчишки с веселым оживлением следили, как Девяткин бегал из стороны в сторону. Он пыхтел, ругался себе под нос, поглядывал на Саньку. А тот только посмеивался: ничего не скажешь, игра идет по-честному, по всем правилам.

Начало смеркаться.

— Домой пора, отложим до завтра! — взмолился Девяткин.

— У Степы пощады проси, его выигрыш, — сказал Федя.

— Конец игре, конец, — забормотал сконфуженный Степа. — Не надо завтра.

Федя последний раз ударил по чижу, и тот, как стриж, прочертив вечернее небо, упал далеко за огородами.

— Эх, ты! — Девяткин подошел к Саньке. — За свой конец вступиться не мог.

— Поделом тебе! Не плутуй, по совести играй.

— Родной, тоже…

— Велика родня! На одном солнышке греемся, — засмеялся Санька.

Глава 10. НА ПОЧТЕ

Когда письмоносец Тимка Колечкин появлялся на деревенской улице с полной сумкой писем и газет, Катерина выбегала ему навстречу, затаскивала в избу и заставляла на глазах у нее перебирать всю почту.

— Тетя Катерина, да я же помню… нет вам ничего, — почему-то виноватым голосом говорил Тимка.

— Нет, ты покажи… может, запамятовал.

Но письма от Егора опять не было.

Катерина ходила грустная, молчаливая, часто задумывалась и с нетерпением ждала очередной почты. Правда, по вечерам она продолжала по-прежнему рассказывать детям о похождениях бравого солдата Егора, но делала это уже без прежнего увлечения, часто противоречила сама себе, что заметил даже Никитка: