Страда

А современный автоматизированный птичник? Из-под крыши этой огромной многоэтажной фабрики, из-под власти сложнейшей аппаратуры курица или мясной цыпленок на свет божий выходит только один раз: в ощипанном, разделанном, промытом и упакованном в целлофан виде. На килограмм мяса затрачиваются лишь два — два с половиной килограмма кормов, состав которых тоже рассчитан электронно-вычислительной машиной. Все курицы, как и утки, гуси, индейки, одного цвета, веса и размера. Уже есть гигантские, тоже автоматизированные, свинарники и телятники, на десятки тысяч голов каждый. Свинья и бык, как и курица, выходят на свет божий только один раз, в виде окороков и бифштексов.

В овцеводческих хозяйствах уже строятся откормочные комплексы для одновременного содержания сорока и более тысяч овец без выгона их на пастбища. Корма доставляются с полей и сенокосных угодий в механизированное помещение, где молоденькая, не обладающая вековым чабанским опытом девушка-оператор легко справляется с уходом за пятью тысячами животных.

А гидропоника, которая позволяет любое растение выращивать без почвы и массовое развитие которой в мире пока сдерживается лишь недостатком средств? На окраине Еревана создан довольно обширный огород из гравия и вулканического шлака. В эту мертвую смесь к корням растений качают по трубам питательный раствор. Одновременно насос выполняет роль легких: подавая питание, вытесняет углекислоту, и тогда «почва» делает мощный глоток кислорода. В таких условиях ценнейшая эфироносная герань, например, дает в пять раз больше масла и созревает на месяц раньше, чем обычно. Чтобы саженец винограда начал плодоносить, обычно должно пройти четыре-пять лет. Здесь ему хватает года. Дело идет к тому, что гидропоника станет отраслью биологической промышленности и когда-нибудь, если, конечно, потребуется, сможет сделать ненужным земледелие, саму его основу — почву.

«О каком же смирении перед Природой, о каком подчинении власти земли в свете всего этого мы толкуем?!» — восклицают люди, воодушевленные картинами завтрашнего и послезавтрашнего сельского хозяйства. «Не скажите», — задумчиво отвечают им другие, и волны спора то поднимаются, то опускаются. В которой уже раз кажется, что вот-вот он будет решен самой действительностью, но тут вдруг новое…

4

Многими десятилетиями спокойно дремавшая тяга городских людей к природе, где-то там зеленевшей лесами, полями и лугами, звеневшей голосами птиц и плеском рыб в реках, — эта тяга сменилась сильнейшей тревогой. Словно, проснувшись однажды на рассвете, человечество обнаружило, что еще до обеда может случиться так, что не к чему будет тянуться — исчезнут леса, звери, птицы и рыбы, пересохнут реки, перестанут родить поля и луга. Заводы, машины, тепловые и атомные электростанции отравляют и перегревают то, без чего невозможна жизнь: воздух, воду и почву. И все ради того, чтобы действовала многоэтажная птицефабрика, в пять раз быстрее рос виноград на гравии, летали самолеты и спутники, мерцали голубым светом телевизоры, стучали пишмашинки… В атмосферу Земли ежегодно попадает больше двухсот миллионов тонн окиси углерода, около ста сорока шести миллионов тонн двуокиси серы; за пятьдесят лет на десять-двенадцать процентов повысилась доля углекислоты в воздухе, а разной пыли на столько же стало больше всего за десять лет…

На нынешнем круге своих «побед» над природой, на новом круге своей городской жизни люди, к счастью, начинают терять самоуверенность, с которой прежде называли наивными, беспомощно-отсталыми многие мысли тех, кто в безудержном росте городов и промышленности, применении машин и химии не соглашался видеть одно только вечное, явное в любых условиях и местах благо, кто предостерегал и предупреждал. С новой силой злободневности зазвучали, например, слова Энгельса: «Не будем, однако, слишком обольщаться нашими победами над природой. За каждую такую победу она нам мстит. Каждая из этих побед имеет, правда, в первую очередь те последствия, на которые мы рассчитывали, но во вторую и третью очередь совсем другие, непредвиденные последствия, которые очень часто уничтожают значение первых».

И начался поиск выхода — сразу по всем направлениям, чтобы ничего не упустить из взаимосвязанных интересов города и села, завода и поля.

На каждом из предприятий Запорожья ученые взяли по одной порции вредных отходов — твердых, жидких и газообразных, смешали их в резервуаре и стали смотреть, что получится. Когда отходы «перебродили», получилось вещество наподобие глины. В него добавили песка, воды и… посеяли пшеницу. И пшеница взошла и выросла! Глину внесли в чернозем — она сработала как удобрение. В резервуаре оставалась жидкость, напоминающая морскую воду. Ее сдобрили хлореллой — в ней прижились морские растения и моллюски. Наконец, в резервуаре оставался газ, по составу близкий к воздуху. Им насытили питательный раствор, в котором плавали водоросли, и этот газ стал служить для них хорошей подкормкой.

У специалистов захватило дух.

Значит, если все вредные, каждый в отдельности, отходы всех заводов, фабрик и домов города собирать по системе подземных труб или как-нибудь еще в одно место, на специальный комбинат и там их перерабатывать, они станут в высшей степени полезными! Городу будет обеспечена не только чистота и здоровье, но и большой дополнительный доход, перекрывающий в конце концов все поначалу, конечно, очень и очень немалые расходы на создание искусственного круговорота веществ. Чудо-комбинат будет выпускать органические удобрения и воду, корма для животных и чистый воздух, то есть овощи, цветы, мясо; кроме того, железо и кремний, пригодные для литейного и строительного дела; наконец, способный превращаться в почву песок для реконструкции природного ландшафта (например, для выравнивания оврагов)…

Что касается сельского хозяйства, поля, то применительно к нему вырабатывается идеал, который, как ни странно, был бы очень по сердцу темному крестьянину, шумевшему когда-то, что трактор своими колесами испортит землю, а выхлопными газами — воздух, и поэтому он, дескать, хуже лошади и, стало быть, не нужен. Да, с поля действительно будут убраны тракторы, сеялки, комбайны и все прочее, что движется на колесах или гусеницах. Дело, правда, не в самих по себе колесах и гусеницах — полю они нипочем. Но таких машин столько много требуется, что расходы металла, труда и горючего на их производство и обслуживание оказываются чрезвычайно большими, и мирятся с ними люди лишь временно, вынужденно.

Тракторно-комбайновое земледелие заменится так называемым мостовым.

Приспособления, нужные для подготовки почвы, проведения сева, подкормки растений, уборки урожая, будут смонтированы на узкой и длинной, от десятков до сотен метров, стреле моста, передвигающегося по рельсам наподобие своеобразного мостового крана и управляемого с диспетчерского пульта.

Эта идея, находящаяся сейчас в стадии научно-технических разработок, впервые возникла в голове русского паренька Михаила Правоторова, когда в 1920 году он увидел паровоз. А что, подумал он, если уложить такие рельсы на ширину поля и пустить по ним тясячелемешный плуг? Сел за расчеты, быстро понял, что знаний в объеме школы ему маловато, и отправился сначала на рабфак, потом в институт. Прошли годы, в течение которых проект мостового земледелия, как его назвал инженер Правоторов, несчетное число раз вызывал дружный смех специалистов и энтузиазм журналистов, пока наступило время, когда затих смех и пропал энтузиазм, а вместо этого началась — сразу в нескольких странах — спокойная, рассчитанная на многие годы конкретная исследовательская и конструкторская работа.

Некоторые участники этой работы сообщают, что в конце века можно будет увидеть следующие хозяйства. Ровное поле гектаров на двести пятьдесят — триста, в центре которого стоит (Красивый голубой особняк. В одной половине его живет крестьянская семья, а другая половина до отказа заполнена электронно-вычислительной и прочей аппаратурой. Не выходя из дома, человек знает, что происходит на поле, и выдает соответствующие команды мостам-автоматам: подсушить ли почву, подкормить ее азотом, заправить семенами сеялочные приспособления, начать сев, подкормить всходы, приступить к уборке… Идея Правоторова технически была осуществима и сорок лет назад, причем в заметных масштабах, но помешала ее необычность и первоначальная дороговизна работ. Зато — нет худа без добра! — появление и развитие кибернетики, рост желающего хорошо питаться населения при сокращении занятых сельским хозяйством людей поставили мостовое земледелие в ряд не только вполне реальных, но и жизненно необходимых, с каждым годом все более неотложных для человечества дел.

Другими, трудно узнаваемыми, станут и культурные растения. Взять ту же пшеницу. Она использует сейчас не больше трех процентов имеющейся в распоряжении солнечной энергии, влаги, воздуха, питательных веществ. Научить ее потреблять хотя бы вполовину больше значило бы сразу вчетверо увеличить производство продуктов. Вполовину быстрее созревая, она могла бы давать два двойных урожая в год! Но это была бы не пшеница, а совершенно новое, созданное человеком растение. Создание же нового растения — не просто сорта, сколь угодно хорошего, а именно растения с запланированными свойствами — до недавнего времени казалось такой фантастикой, как межпланетные путешествия лет пятьсот назад. Теперь путь известен: в уме (точнее, на бумаге) составляется модель желательного растения, потом берутся из клеток разных растений, а то и живых организмов нужные гены, скажем, ген «бешеного аппетита» или «здоровья», собираются в пустой клетке, как транзисторы в ящичке приемника, — и начинается выведение нового сорта. Трудности здесь огромны, но первые успехи уже есть.

Благодаря генной инженерии человечество в конце концов сможет отказаться и от производства сотен миллионов тонн химических удобрений. Ведь они не только делают землю плодородной, но и портят ее, загрязняют, вызывают болезни у растений, животных и людей. Генетики хотят заменить удобрения новыми, специально сконструированными бактериями, которые умели бы в нужном количестве вырабатывать из воздуха азот. Может быть, эта задача самая серьезная сейчас для ученых. Ведь химия проникает в ткани всех живых существ, ее находят даже у антарктических пингвинов, находящихся за тысячи километров от опыляемых полей и садов. Чтобы стали лишними не только удобрения, но и ядохимикаты, нужны растения, не боящиеся вирусов и насекомых, и сделает их такими генная инженерия.