Страх и отвращение предвыборной гонки – 72
Шрифт:
В воскресенье после съезда Майк Уоллес вел «специальный» обзор CBS-TV о происходившем в Майами и, подытожив результаты съезда после часового показа фантастически дорогих клипов, развенчал все это как бесполезный облом. Говоря от имени находившихся на месте событий журналистов CBS, он заявил: «Мы трудились изо всех сил, но гора родила мышь».
Большинство прямолинейных представителей прессы, казалось, испытывали те же чувства. Каждую полночь в конце каждого заседания бар «Пудель» в «Фонтенбло» заполняли угрюмые журналисты, и следующие три часа они проводили, жалуясь друг другу на весь этот отвратительный кошмар. Во вторник вечером я сидел в «Пуделе» за одним столом с группой нью-йоркских тяжеловесов — Диком Ривзом из New York Magazine, Рассом Барнардом из Harpers,
Никто не засмеялся. Я прикончил свою двойную текилу и пошел наверх в номер, чтобы в одиночестве безнадежно обкуриться травы и отрубиться. Таков был этот съезд.
Всепроникающая атмосфера уныния среди толпы журналистов в Майами едва ли была менее очевидна, чем сопровождающийся высокомерным биением себя в грудь энтузиазм делегатов Никсона. То была подоплека всего съезда: наглая, грубая уверенность в мощи Республиканской партии сверху донизу. Оглядываясь назад, на события той недели, я вспоминаю, как обезумевшие молодые сторонники Никсона скандировали с галереи в зале съезда: «ЕЩЕ ЧЕТЫРЕ ГОДА!» Джон Чанселлор из NBC сравнил молодежную тусовку Никсона с «работниками канализации» Чикаго, которых четыре года назад, как стадо, запустили в конференц-зал, чтобы поаплодировать мэру Дейли. Молодые сторонники Никсона не очень-то обрадовались, когда Чанселлор сказал это прямо на камеру. Они горько жаловались на его слова, говоря, что это был просто еще один пример «либерального низкопоклонства», доминирующего в СМИ.
Но правда в том, что Чанселлор был абсолютно прав. Из-за странного стечения обстоятельств я провел два очень напряженных часа прямо в центре молодежной банды Никсона вечером во вторник, и это дало мне возможность вполне обстоятельно поговорить с довольно многими из них…
Если коротко, дело было так: я заблудился в лабиринте коридоров за залом съезда вечером во вторник, примерно за час или около того до поименного голосования за выдвижение Никсона на пост президента от Республиканской партии… Я только что смотался с самого съезда, после того как парни из Секретной службы прогнали меня от ложи «первого семейства», где я пытался расслышать, что Чарльтон Хестон говорил Нельсону Рокфеллеру, и, пребывая после этого в нервном возбуждении, я чувствовал, что меня все сильнее одолевает жажда… Поэтому я попытался срезать путь к бару «Железная дорога», где было бесплатное пиво для представителей прессы. Но сбился с пути и в конечном итоге оказался в большой комнате, забитой молодыми работниками Никсона, которые готовились к «спонтанной демонстрации» в момент кульминации там, на съезде… Я просто вхолостую шатался по коридорам, пытаясь продвигаться на север в сторону пива, когда вдруг оказался втянут в стремительно шагающую на юг толпу примерно в 2000 человек и вместо того, чтобы пробиваться против течения, позволил им увлечь себя туда, куда они направлялись.
Это оказалось «комнатой подготовки» в самом дальнем углу здания, где люди в красных шляпах, выглядящие как тренеры школьной футбольной команды из маленького городка, орали в мегафоны и пытались собрать воедино это стадо вопящих овец для спонтанной демонстрации, запланированной на 22:33.
Все было очень дисциплинированно. Мужчины в красных шляпах все организовывали. Они раздавали огромные зеленые пластиковые мешки для мусора, полные гелиевых воздушных шаров, трещотки для новогодних вечеринок и сотни больших картонных плакатов, на которых было написано «НИКСОН СЕЙЧАС!», «ЕЩЕ ЧЕТЫРЕ ГОДА!» и «НИКАКИХ КОМПРОМИССОВ!».
Большинство плакатов были напечатаны недавно. Они выглядели в точности как таблички «МЫ ЛЮБИМ МЭРА ДЕЙЛИ», которые тот распространял среди канализационных работников Чикаго в 1968 году: красные и синие чернила на белом фоне… Но изредка попадались и написанные от руки, и у меня оказался один из них. На нем значилось: «МУСОРЩИКИ ТРЕБУЮТ РАВНОГО ВРЕМЕНИ» [108] . У меня было несколько вариантов на выбор, но именно этот плакат, на мой взгляд, подходил к случаю больше всего.
108
Доктрина «равных
возможностей / равного времени»: согласно положению Закона о связи и средствах массовой информации 1934 года, все законно признанные кандидаты на выборный пост, и в первую очередь кандидат на пост президента США, пользуются равными правами на доступ к аудиовизуальным средствам массовой информации и должны располагать правом на равное время в эфире. — Прим. ред.На самом деле между моментом, когда меня затянуло в «комнату подготовки», и моим решением нести плакат на спонтанной демонстрации прошло достаточно времени. У меня в чемодане где-то валяются сделанные тогда заметки, но сейчас я не могу их найти. В Майами 3:15, и я должен успеть на самолет до Чикаго, который вылетает в полдень, потом сделать пересадку на Денвер, а затем в Денвере снова пересесть на последний самолет до Аспена, поэтому я постараюсь добавить мяса к этой сцене, когда доберусь до Вуди Крик и до собственной пишущей машинки: та, на которой я сейчас печатаю, слишком медлительна для увлекательного диалога и скоростного полета мысли.
Но, чтобы быстренько подвести предварительный итог всему этому, вкратце расскажу, что произошло в том временном промежутке, после того как они обнаружили меня и попытались выставить вон, но я отказался убираться — и вот тогда-то и начался диалог. В первые десять минут меня захлестнули зловещие воспоминания о встречах с Ангелами ада — полное одиночество в толпе враждебных обдолбанных уродов, которые всегда готовы кого-то избить, — но вскоре стало ясно, что молодые сторонники Никсона все же не таковы.
Наше первое столкновение произошло, когда я, сидя на полу у задней стены комнаты, поднял глаза и увидел приближающегося ко мне Рона Розенбаума из Village Voice, сопровождаемого воплями никсоновских крикунов. «Прессе вход воспрещен! — орали они. — Убирайтесь отсюда! Вы не можете здесь остаться!»
Они уже впечатали Розенбаума в дверь, но, вместо того чтобы повернуться к ним спиной и уйти, он ринулся обратно в переполненный зал и направился прямиком к стене, у которой незаметненько пристроился я. Наконец он добрался до меня, задыхаясь от напряжения, потому что шесть типов из этого спортивного братства висели у него на руках. «Они пытаются выставить меня отсюда!» — крикнул он.
Я поднял голову и вздрогнул, поняв, что попался. Через несколько секунд они уже кричали и на меня. «Ты, чертов ублюдок! — заорал я на Розенбаума. — Ты раскрыл меня! Посмотри, что ты натворил!»
«Нет прессе! — орали они. — ВОН! Вы оба!»
Я быстро встал и прижался спиной к стене, все еще проклиная Розенбаума. «Это правильно! — заорал я. — Выставите эту сволочь отсюда! Прессе вход воспрещен!»
Розенбаум уставился на меня. В его глазах были потрясение и отвращение, как будто он только что узнал во мне прямого потомка Иуды Искариота. Пока они силой волокли его прочь, я начал объяснять моим обвинителям, что в действительности я больше политический обозреватель, нежели журналист.
— Ты что, сам избираешься? — обрушился я на одного из них. — Нет! Я так и думал, черт возьми! Ты не выглядишь как человек, который стоит рядом с этой кормушкой. Я вижу это по твоему лицу!
Он был ошеломлен этим обвинением и несколько секунд стоял, разинув рот, а потом выпалил:
— А как насчет тебя? Ты-то куда баллотировался?
Я мягко улыбнулся.
— На пост шерифа, мой друг. Я баллотировался на пост шерифа в Колорадо и проиграл всего чуть-чуть. Потому что либералы ставили мне палки в колеса! Понял?! Ты удивлен?
Он был определенно выведен из равновесия.
— Вот почему я приехал сюда в качестве наблюдателя, — продолжил я. — Я хотел увидеть, каково это — участвовать в победной кампании.
Как раз в тот самый момент кто-то заметил мой пропуск «Пресса», прикрепленный к рубашке сине-белым значком МАКГОВЕРН. Я носил его в течение трех дней, провоцируя иногда грубые комментарии горячих голов в зале съезда и в отелях, но впервые почувствовал необходимость объясниться. В конце концов, это был единственный значок Макговерна в Майами-Бич на этой неделе — во Фламинго-парк или каком-либо другом месте, — а теперь я пытался присоединиться к спонтанной молодежной демонстрации за Никсона, которая вот-вот должна была начаться в зале съезда, только что выдвинувшего Ричарда Никсона на переизбрание против Макговерна.