Страх Мудреца. Дилогия

Обычно он не стал бы возиться с такими мерами предосторожности, но Рете была его лучшей ученицей и она могла читать ветер так же хорошо, как он.

Он взял с собой свой лук из рога.

Он взял с собой свою острую и единственную стрелу.

– Затем Рете выбрала место, где стоять.

Она подошла к вершине высокого холма, ее контур был ясным на голом небе.

Она не несла ни лука ни стрел.

И когда она достигла вершины холма, она села спокойно на землю.

Это была, пожалуй, самая странная вещь из всех, хотя Эте, как известно, иногда стрелял врагам по ногам, а не убивал их.

– Эте увидел свою ученицу, делающую это и он был полон гнева.

Эте достал одну стрелу и приставил ее к луку.

Эте оттянул тетиву к своему уху.

Тетива, которую Рете сделала для него, сплетенная из ее длинных и крепких собственных волос.

Шейн нашла мои глаза.

– Полный гнева, Эте выпустил свою стрелу.

Она поразила Рете, как гром.

Здесь.
– Она показала двумя пальцами на внутренний изгиб ее левой груди.

– Тем не менее, сидя со стрелой, торчащей из ее груди, Рете вытащила длинную ленту из белого шелка из-под своей рубашки.

Она взяла белое перо из оперения стрелы, окунула ее в крови, и написала четыре стихотворных строки.

– Затем Рете удерживала ленту в воздухе в течение долгого времени, ожидая, когда ветер потянул вначале в одну сторону, затем в другую.

Затем Рете освободила его, шелк скручивался в воздухе, поднимаясь и опускаясь на ветру.

Лентой витая на ветру, он плел себе путь через деревья и прижался вплотную к груди Эте.

– Он прочитал:

Эте рядом с сердцем моим.

Лента без суеты.

Ветер без долга.

Бескровно победи.

Я услышал тихие звуки и оглянувшись увидел Вашет, которая тихо плакала.

Ее голова была опущена, и слезы бежали по ее лицу, капая на глубокое красное пятно спереди ее рубашки.

Шейн продолжила.

– Только после того, как Эте прочитал эти строки, он признал глубокую мудрость, которой обладала его ученица.

Он поспешил позаботиться о ране Рете, но острие стрелы было послано слишком близко к сердцу, чтобы удалить ее.

Рете прожила всего три дня после этого, с горем Эте склонился над ней.

Он отдал ей контроль над школой и прислушивался к ее словам, на протяжении всего этого времени кончик стрелы двигался ближе к сердцу.

– В эти дни Рете продиктовала девять-и-девяносто историй и Эте записал их.

Эти истории были началом нашего понимания Летани.

Они были корнем всех Адемре.

– К концу третьего дня Рете закончила говорить с Эте, который стал учеником своего ученика, на девяносто девятой истории.

После того, как Эте закончил писать, Рете сказала ему: - Есть одна последняя история, более важная, чем все остальные и это единственное, что нужно знать, когда я проснусь.

– Затем Рете закрыла свои глаза и уснула.

И во сне она умерла.

– Эте прожил сорок лет после этого и он сказал, что никогда не убивал снова.

В последующие годы часто слышали, как он говорил: - Я выиграл только дуэль, но я все потерял.

– Он продолжал работать в школе и тренировал своих учеников на мастеров лука.

Но теперь он тренировал их быть мудрыми.

Он рассказал им девять-и-девяносто историй и таким образом Летани впервые стала известна всему Адемре.

И это, как мы пришли к тому, чем мы и являемся.

Затем была долгая пауза.

– Я благодарю вас, Шейн, - сказал я, делая все возможное, чтобы показать жест [уважительная благодарность.] Мне очень бы хотелось услышать эти девять-и-девяносто историй.

– Они не для варваров, - сказала она.

Но она, казалось, не обиделась на мою просьбу, жестикулируя сочетание [упрека] и [сожаления].

Она сменила тему.

– Как продвигается твой Кетан?

– Я изо всех сил стремлюсь к совершенству, Шейн.

Она повернулась к Вашет.

– Он работает?

– Он действительно старается изо всех сил, - сказала Вашет, ее глаза еще были красными от слез.

Неправильная забава.

– Но также есть улучшения.

Шейн кивнула.

Сохраняя утверждение.

– Некоторые из нас будут сражаться завтра.

Возможно ты можешь пригласить его посмотреть.

Вашет сделала элегантное движение, которое заставило меня оценить, насколько мало я знал о тонкостях языка жестов: [Милостивая благодарность], [слегка покорное принятие.]

***

– Ты должен быть польщен, - весело сказала Вашет.

– Разговор с Шейн и приглашение, чтобы посмотреть ее бой.

Мы вернулись в защищенную коробку долины, в которой мы обычно практиковали Кетан и наш рукопашный бой.

Тем не менее, мой ум продолжал возращаться к нескольким неизбежным и неприятным мыслям.

Я думал о секретах и о том, как люди стремились сохранить их.

Я подумал, что Килвин будет делать, если я приведу кого-то в Артефактную, показывать им сигалдри для крови, костей и волос.

Мысли о гневе большого изобретателя было достаточно, чтобы заставить меня дрожать.

Я знал какого рода проблему я олицетворял.

Это было четко изложено в законах Университета.

Но что он будет делать, этот человек, которого я научу этим вещам?

Вашет хлопнула меня по груди тыльной стороной ладони, чтобы привлечь мое внимание.

– Я сказала, что ты должен быть польщен, - повторила она.

– Да, - сказал я.

Она взяла меня за плечо, поворачивая меня к ней лицом.

– Ты шел задумчивый со мной.

– Что случится с Темпи, если все это заканчится плохо?
– спросил я без обиняков.

Ее веселое выражение исчезло.

– Его красную одежду заберут и его меч и его имя и он будет срезан из Латанта.
– Она сделала медленный вздох.

– Вряд ли любая другая школа возьмет его после этого, так что это действенно заставит его покинуть Адемре.

– Но изгнание не сработает для меня, - сказал я.

– Принуждение меня вернуться в мир только сделает проблему еще хуже, не так ли?