Страх

— Помедленнее, пожалуйста, — возник Говоров, делая вид, что старательно записывает.

— Это не для записи, — сказал я лаконично. — Информация сугубо секретная.

— Сдаюсь! — поднял руки Беркутов, добродушно рассмеявшись.

Вот так-то вот. А то распушил тут передо мной хвост, павлин. Молод еще, чтобы диктовать мне свои условия. Я таких одной левой. Ага. И все же, надо вернуть совещание в конструктивное русло.

— Так как же заставить Зяблицкого рассказать нам все, что знает? — спросил я. — Без этого нам крайне трудно выйти на организаторов убийства. Впрочем, как и на многое другое. Есть у кого какие предложения?

— Дохлый номер, Сергей Иванович, — безнадежно махнул рукой Беркутов. — Я же уже говорил — он не скажет правды ни при каком раскладе.

— Ну с вами все ясно, подполковник. Кто думает иначе?

Наступила долгая пауза, которую нарушил Роман Шилов.

— А что если того… — И надолго замолчал, испугавшись своей смелости.

— Смелее, Рома, — подбодрил друга Андрей. — Ведь под словом «того» ты что-то имел конкретно? Верно?

— Что если его здорово напугать. Будто это мафия его. Что б он сам к нам за защитой. — Шилов даже взмок от такой длинной фразы.

— Ты молоток, Малыш, — первым поддержал Шилова только-что сомневавшийся Беркутов.

— А что, Сережа, предложение, по моему, очень дельное. Только так у нас появляется шанс услышать от него все, что он знает.

Предложение было действительно толковым. Эти тихони и молчуны всегда так — молчат, молчат, а потом как выдадут. Молодец!

— Да, — кивнул я. — Но только здесь нужны профессионалы. Чтобы у Зяблицкого не возникло и тени сомнения, что ему крутят кино.

— Сделаем, — пообещал Рокотов.

— Хорошо. — Я повернулся к Говорову. — А что нам скажет наш летописец, фиксирующий события и высказывания «великих» людей? Сам-то он что-то может?

— Боже! Как же я устал от всех этих инсинуаций, от этого эзоповского языка, — вздохнул Говоров. — Не проще ли было сказать: «Как у тебя дела, Андрей Петрович?» Так нет, надо обязательно усложнить жизнь себе и другим.

— И все же, как у тебя дела, Андрей Петрович?

— Ну естественно мы не для себя все это, а пользы дела для. Главное — быть всегда заряженным на результат, и он не преминет сказаться. Вот. Будут ещё вопросы, Сергей Иванович.

А глаза у моего старшего следователя были умными и хитрющими вне всякой меры. Теперь этот решил со мной поупражняться в остроумии. Ну-ну. Что из этого получится я предвижу заранее. Кстати, где это он вчера весь день пропадал? Да и сегодня с утра я его что-то не видел. По всему, он заготовил нам что из ряда вон, какую-то потрясную сенсацию.

— Один мой подследственный популярно объяснил мне — почему кони бьют копытами. Не знаешь, Андрей Петрович?

— И отчего же? — усмехнулся Говоров.

— И никто не знает?… Кони оттого бьют копытами, потому что сыты. А когда кони сыты, они бьют копытами. Понимаете аллегорию, Андрей Петрович?

— Уж куда уж нам. Как говориться, «квод лицет йови, нон лицет бови» (что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку).

— Вот именно, — тут же согласился я. — Но все мы жаждем услышать результат.

— Какой результат? — спросил Говоров с наивной непосредственностью пятилетнего мальчика, объясняющего родителям каким образом появляются дети.

— Тот самый, о котором вы нам забыли сообщить?

— Разве? В таком случае, покорнейше прошу меня извинить. — Андрей выдержал необходимую в данных случаях паузу, и лишь затем продолжил: — Так вот, одна из машин, прибывший на загородную виллу бывшего человека и гражданина Степаненко вместе с хозяином, а именно — «БМВ» с госномером А 378 БК, принадлежит на праве личной собственности директору Электродного завода Самохвалову Петру Осиповичу. У меня все. Будут ещё вопросы?

Новость была действительно потрясающей сверх всякой меры. На подобную удачу никто из нас естественно не расчитывал. Все разом вобужденно загудели. Беркутов вскочил с места, удивленно сказал:

— У меня нет слов, юноша! Но как это тебе удалось?

— Мне об этом сообщила соседка Степаненко Виноградова Любовь Сергеевна.

— А нельзя поподробней, Андрей Петрович? — сказал я.

После рассказа Говорова об обстоятельствах встречи с Виноградовой, Рома Шилов растерянно проговорил:

— А мне она ничего… Я её спрашивал, а она ничего.

— Успокойся, Рома, — сказал Говоров. — Под большим секретом Виноградова мне сообщила, что сделала это сознательно, чтобы оставить повод для вашей повторной встречи.

— Скажешь тоже, — смутился Шилов, густо покраснев.

— Вот всем этом меня смущает лишь одно обстоятельство — почему киллеры оставили в живых такую важную свидельницу? — сказал Колесов.

Его тут же поддержал Рокотов:

— Сергей Петрович прав. Действительно — почему?

— Я и сам пытался ответить на этот вопрос, — сказал Говоров.

— Ну и? — выжидательно посмотрел я на Андрея.

Он пожал плечами.

— И ничего путнего придумать не смог.

— Что скажут другие? — спросил я.

— А не водит ли нас эта дамочка за нос? — высказал предположение Беркутов.

— С какой целью? — спросил Рокотов.

— А фиг её знает, — пожал плечами Дмитрий. — К примеру, чтобы сбить нас с пути, заставить искать там, где искать нечего.

— Версия интересная. — Я повернулся к Говорову. — А что ты скажешь, Андрей Петрович?

— Не знаю, — пожал он неопределенно плечами. — Но только Виноградова показалась мне искренней. Впрочем, чем черт не шутит. Отвергать версию Беркутова я не берусь. Возможно, в дальнейшем именно он окажется прав.

— А что так мрачно и обреченно? — спросил я, кое-что заподозрив.

— Вам показалось, — ответил Андрей и, как не старался, не смог скрыть смущения. И я понял, что мои подозрения не беспочвенны.

— Роман Владимирович, — обратился я к нашему Добрыне, — и какова же эта Виноградова?

— Как это? — растерялся Шилов, вскочил, уронив с колен папку.

— Наверное, молода и красива?

— Ах, это… Да вроде бы.

— Я так и думал, — понимающе вздохнул я и красноречиво посмотрел на Говорова. Все заулыбались, поняв мой довольно прозрачный намек, а Андрей явно забеспокоился.