Страх
Шрифт:
— Что — тоже? — не понял Петров.
— Я тоже был о себе лучшего мнения.
— Оригинально! — рассмеялся Петров.
Но тут, слава Богу, объявили рейс на Москву и свой позор я переживал в одиночку.
В Москве у трапа самолета нас поджидал почетный эскорт из двух черных «Волг». Я, дуралей, ещё подумал: «Совсем мафия обнаглела! Никого не боиться». В одну «Волгу» сел я с молчунами, в другую — Петров. Там ещё кто-то сидел, но из-за тонированных стекол я рассмотреть не смог.
И мы поехали. И… приехали! Вопрос на засыпку: куда бы вы думали? Ни за что не догадаетесь. На Лубянку!
Ни фига, блин, заявочки, да?! Мамочка родная, роди меня обратно. Это что же получается?
А потом мы поднялись на шестой этаж и протопали по длинному коридору до двери с номером 67. Других обозначений на ней не было. Петров открыл дверь ключем. Кабинет от коридора отделял небольшой тамбур и две двери.
«Моих криков не будет слышно», — отметил я про себя как бы между прочим.
Петров окинул кабинет взглядом, будто хотел убедиться, все ли на месте и, проговорив:
— Ну, вы тут потолкуйте, — вышел.
И только тут я по настоящему рассмотрел молчунов-мастодонтов и мне стало совсем скучно. Нет. это не люди, это биологические машины, специально изготовленные для членовредительства. Определенно.
И вот один из них, тот, кого Петров называл Сашей, стал говорить:
— Ну что, артист, будем признаваться или как?
— Вы, ребята, сначала скажите, в чем я должен признаться? Я со своей стороны обещаю рассмотреть ваше предложение и подумать.
— Ты, Саша, разве не видишь, что он над нами издевается, — заговорил и второй мастодонт.
И я понял, что никакого допроса, на который я надеялся, не будет. Он программой этих ребят не предусмотрен. Их задача была проста, даже тривиальна — избить меня до полусмерти. Зачем и почему? — они не задумывались. Значит так надо. Начальство знает. «Жираф большой, ему видней». Вот именно.
И они не спеша, основательно принялись за дело. Это был не допрос, а сплошной мордобой. Сначала один держал меня за плечи, не давая упасть, а второй отрабатывал на мне удары, как на боксерской груше. Затем они менялись местами. Были и перерывы. Они садили меня в кресло и Саша спрашивал:
— Ну
что, артист, будем признаваться или как?— Ребята, — жалобно шлепал я разбитыми губами, пытаясь достучаться до их каменных сердец, — как вам не стыдно?! Вы же присягу принимали. А кому служите? Я ведь такой же оперативник, как и вы. За что же вы меня?
— Саша. ты же видишь, что он над нами издевается, — говорил второй. В процессе нашего плотного контакта я выяснил, что его зовут Игорем.
И мое избиение продолжалось. Били они профессионально и равнодушно, будто выполняли пусть не любимую, но необходимую работу. И я на них по большому счету даже не сердился. Им дан приказ. Они его выполняют. Только и всего.
А потом я потерял сознание.
Глава девятая: Следствие 1.
Утром Олег Дмитриевич предложил съездить за Ириной и привезти её на дачу. Калюжный согласился и пошел звонить жене, чтобы предупредить. Но телефон не отвечал.
«Странно, где же она может быть в семь часов утра?!» — с тревогой подумал он. Он подождал с полчаса и вновь позвонил — тот же результат. И Эдурад Васильевич понял, что с женой что-то произошло. Воображение рисовало самые страшные картины, так как он знал с кем имеет дело.
Друганов его сообщение встретил внешне спокойно, сказал:
— Не нужно, Эдик, паниковать раньше времени. Вполне возможно, что в квартиру попытались проникнуть и она вызвала милицию.
— В таком случае, где она? Почему её нет в квартире?
— Ну мало ли, — пожал плечами Олег Дмитриевич. — Может быть она сейчас в милиции, дает объяснения. Давай немного подождем.
Калюжный позвонил домой перед обедом. Телефон молчал. Он послонялся по Золотой горке, выпил пива. Тревога за судьбу жены с каждой минутой все нарастала. Теперь он был больше чем уверен, что её либо убили, либо захватили в заложницы и скоро предъявят ему свои условия. Каковы будут эти услович он знал заранее. Когда он позвонил через час, то услышал, наконец, испуганный, несчастный голос Ирины:
— Эдик, это ты?!
Эдуард Васильевич испугался и повесил трубку. Теперь отпали все сомнения — жена схвачена бандитами. Жена никогда прежде не называла его уменьшительно, почему-то считала, что это не имя, а собачья кличка. Они сломили её сопротивление и заставили им помогать. Калюжный представил, что пришлось ей вынести и совсем пал духом.
Друганов его действия не одобрил, сказал с осуждением:
— Экий ты, Эдик, трус! Хочешь ты этого или нет, а связываться с ними все равно придется. Иначе, как мы узнает, чего они хотят. Представь, каково сейчас ей приходится.
— Что вы предлагаете?
— Иди и звони снова. Узнай, чего они хотят.
— Как ты не понимаешь, дядя Олег, что Ирина в любом случае обречена?! Они её используют, а потом убьют. Она им нужна лишь для того, чтобы связаться со мной. Как они это сделают, они тут же могут её убить.
И бывший летчик-испытатель, может быть впервые в жизни, растерялся.
— Что же делать?! — спросил он беспомощно.
— А я знаю? — ответил Калюжный вопросом. — У меня и так голова буквально чугунная от всего этого.
В конце-концов они решили дождаться следующего утра.
А под утро их разбудил вой милицейской сирены. Калюжный вскочил, выглянул в окно и увидел напротив ворот две «Воги» и микроавтобус «УАЗ».
«Ну вот, все само-собой решилось!» — с облегчением подумал Эдуард Васильевич. Ночью к нему самому приходили мысли обратиться за помощью в милицию. А они, будто их подслушав, сами приехали. Скорее всего и Ирина у них. Это упрощает его задачу.
Калюжный спокойно оделся, вернул браунинг Друганову.