Страхи мудреца. Книга 2

— И ты остался там? — спросила она, словно не веря своим ушам. — После того, как с тобой так обошлись?

Я пожал плечами.

— На свете есть вещи похуже порки, — сказал я. — Мне больше негде научиться тому, чему учат там. А когда мне что-то требуется, нужно нечто большее, чем немного крови, чтобы…

Я только теперь сообразил, что я несу. Меня высекли магистры. Ее бьет ее покровитель. Но мы оба предпочитаем остаться. Как теперь ее убедить, что у меня ситуация совсем другая? Как уговорить ее оставить его?

Денна смотрела на меня с любопытством, склонив голову набок.

— Так что же бывает, когда тебе что-то требуется?

Я пожал плечами.

— Я просто хотел сказать, что меня так просто не прогонишь.

— Да, я про это слышала, — сказала Денна, понимающе взглянув на меня. — Многие девушки в Имре говорят, что рядом с тобой не так просто остаться невинной.

Она села и принялась сползать с камня. Белая рубашка мало-помалу задиралась все выше вдоль ног.

Я собирался что-то сказать насчет ее шрама, надеясь, что еще сумею перевести разговор на ее покровителя, когда обнаружил, что Денна остановилась и смотрит, как я смотрю на ее голые ноги.

— Да? И что же еще про меня говорят? — спросил я, скорее затем, чтобы что-нибудь сказать, чем из любопытства.

Она пожала плечами.

— Некоторые говорят, что ты намерен собрать десятину с женского населения Имре.

Она сдвинулась ближе к краю валуна. Рубашка поползла еще выше, отвлекая меня.

— Это в смысле переведаться с каждой десятой? — сказал я, пытаясь обратить все в шутку. — Это, пожалуй, даже для меня чересчур!

— Это утешает, — сказала она. — А ты им тоже всем даришь х-х…

Она негромко ахнула, съехав с валуна вниз, и нашла точку опоры как раз когда я потянулся, чтобы ее подхватить.

— Что-что я им дарю? — переспросил я.

— Розы, дурак! — бросила она. — Или ты уже перелистнул эту страницу?

— Тебя отнести на берег? — спросил я.

— Да, — сказала она. Но прежде, чем я протянул к ней руки, Денна окончательно соскользнула в воду, ее рубашка задралась совсем уж неприлично, пока она не встала на ноги. Вода дошла ей до колен, замочив подол.

Мы вернулись к серовику и молча облачились в свою просохшую одежду. Денна сердилась из-за промокшего подола рубашки.

— Знаешь, я ведь мог бы тебя донести, — тихо сказал я.

Денна прижала тыльную сторону кисти ко лбу.

— Ах, еще семь волшебных слов, я прямо падаю!

Она принялась обмахиваться другой рукой.

— И что же делать бедной женщине?

— Полюбить меня.

Я намеревался сказать это самым что ни на есть игривым тоном. Поддразнить. Превратить все в шутку. Но, говоря это, я совершил ошибку: посмотрел ей в глаза. Они отвлекли меня, и, когда эти слова вылетели из моих уст, они звучали совсем не так, как я намеревался.

Всего лишь на миг она посмотрела мне в глаза с глубокой нежностью. А потом печальная улыбка коснулась уголка ее губ.

— О нет! — сказала она. — Эта ловушка не для меня. Я не стану одной из многих.

Я стиснул зубы, раздираемый смятением, смущением и страхом. Я был чересчур смел, я все испортил, как все время и боялся! Когда же это я утратил контроль над разговором?

— Прошу прощения? — тупо переспросил я.

— Есть за что!

Денна одернула одежду, двигаясь с несвойственной ей скованностью, и запустила пальцы в волосы, заплетая их в толстую косу. Ее руки сплетали пряди в замысловатые узелки, и на секунду я разобрал, ясно, как день: «Не разговаривай со мной».

Может, я и тупой, но такой недвусмысленный знак даже я способен понять. Я закрыл рот, прикусил язык и не сказал того, что собирался сказать.

Потом Денна увидела, что я смотрю на ее волосы, и поспешно отдернула руки, не завязав косу. Волосы быстро распустились и упали ей на плечи. Она сцепила руки на груди и принялась нервно крутить одно из своих колец.

— Постой-ка! — сказал я. — Чуть не забыл.

И полез во внутренний карман своего камзола.

— У меня ведь для тебя подарок.

Она посмотрела на мою протянутую руку и недовольно поджала губы.

— И ты тоже? — сказала она. — А я-то честно думала, будто ты не такой, как все!

— Надеюсь, что так и есть, — сказал я и разжал кулак. Я отполировал его, и солнце заиграло в гранях бледно-голубого камня.

— Ой! — Денна зажала рот ладонью, и глаза у нее вдруг наполнились слезами. — Это оно, да?

Она потянулась за ним обеими руками.

— Оно, — сказал я.

Она повертела его в руках, потом сняла одно из новых колец и надела его на палец.

— Оно! — восторженно повторила она, и несколько слезинок скатились по ее щекам. — А как ты вообще…

— У Амброза забрал, — сказал я.

— Ой… — сказала Денна. Она переступила с ноги на ногу, и я почувствовал, как между нами вновь возникло молчание.

— Да это было не так уж сложно, — сказал я. — Жалко только, что это заняло так много времени.

— Я даже не знаю, как тебя благодарить!

Денна потянулась ко мне и сжала мою руку между своими ладонями.

Вы можете подумать, будто это помогло. Что подарок и соединенные руки все исправили. Но молчание вернулось вновь и сделалось гуще прежнего. Такое густое, хоть на хлеб мажь. Бывает молчание, которое не разгонишь никакими словами. И, хотя Денна коснулась моей руки, она ее не держала. Разница огромная.

Денна посмотрела на небо.

— Погода портится, — сказала она. — Пошли, пожалуй, обратно, пока дождь не начался.