Страна Арманьяк. Компиляция. Книги 1-7

А напоследок, Уве брякнул на стол замшевый мешочек с десятком разного размера алмазов и пожаловался:

– Нет месторождения, хоть тресни. Все это случайные находки.

– Найдете! – подбодрил я его. Хотя алмазами не особо впечатлился. Вот медь и селитра – это да! Пушки и порох – вот что для меня сейчас главное.

– Я хочу, чтобы меня похоронили в этой благословенной земле... – уже хорошо захмелевший дойч пустил слезу.

– Да ладно, мастер, я вас еще домой свожу, с внуками тетешкаться.

– Нет у меня внуков, – вдруг признался мастер. – Вообще никого нет. так что мое место здесь, сир. Главное, чтобы иногда подливали в чарку этого волшебного напитка... – он красноречиво покосился на штоф с арманьяком.

– Обещаю... – я быстренько обозначил Хортсману приоритетные направления работы, а потом спровадил его. А рыжему Петру положил жалование и чин помощника главного рудного мастера, дабы видел свою перспективу, шкет.

А потом отправился с инспекцией по местам, прямо в седле выслушивая доклады. Начал с самого поселка.

Поглядел на крытые дранкой избы и пообещал себе, что когда-нибудь их будут крыть черепицей, как в Европе, хотя и у нас подобное только в городах, а простой народишко, даже не дранку, а солому пользует. И попутно вставил грандиозного фитиля за то, что застраиваются как бог на душу положит, без всякого плана.

– Народец тянется, – вещал Яжук. – Как прослышал, что храм строится, да домишко готовый – тянутся со всех сторон целыми семьями. А мы уже расчищенную делянку под поле выделяем. А за то, они нам отрабатывают два дня в неделю, где укажем.

– Зерно разгрузили? – перебил я его.

– Конечно, княже. А то, что на посев, отдельно, как положено.

– Будешь выдавать людям. Ну и о наших полях не забудь. Там я умельца привез, расскажет, что да как. Зерно из северных земель, должно и у нас уродить. И железные кромки для плугов, да топоры и лопаты раздай. Сам рассчитаешь, сколько и кому.

Управляющий с пониманием закивал.

– А за то, мы им третий и четвертый день добавим, так, княже?

– Добавляй, но чуть позже, после того как обживутся, чтобы было что терять, – после недолгого раздумья, согласился я. К нам идут не холопы, свободные, не понравится – уйдут искать лучшей доли. Но мы очень много даем взамен, гораздо больше чем остальные, так что лишний день барщины не должен сильно смутить людей.

– Вот только баб слишком много, – пожаловался управляющий.

– Это как?

– Дык, почитай в каждой семье вдова, а то и две. Мужики мрут, а бабы сами остаются при родительской или мужниной семье. Проку нам от них немного, но стараемся к делу определить.

– Бабы, говоришь? – неожиданно мне в голову пришла интересная мысль.

Ну а что, почему бы и нет. Во всяком случае, попробовать стоит. Мурманам я помог в прошлый приезд, скупил у армянских купцов весь женский товар, что нашелся по пути из Москвы. Но им все мало, так пусть женихаются чин по чину, авось кого и увезут к себе.

Закончив с поселком, посетил металлургическое производство – его вынесли подальше от Холмогор, на берег Двины, ибо дело зело смрадное, чадное и шумное – да понаблюдал за самим процессом.

Печи-домницы – конусовидные сооружения из кирпича, высотой метра три-четыре, с мехами на водном приводе, да кузнечные молоты – тоже на приводе от воды. Водяное колесо, от него прямой вал, на котором здоровенная шестерня с косыми зубцами – над ним молот – здоровенная каменная чушка на коромысле. Шестерня крутится – зубцами поднимает коромысло – как оно соскакивает с зубца – чушка бьет по наковальне. Вся конструкция из дерева, только окована железом в местах взаимодействия составляющих.

Руда и древесные уголь слоями загружаются в домницу, дыра в стене замуровывается, печь поджигают и запускают меха. Потом, по готовности, заправочное отверстие проламывают, и крюком вытаскивают крицу – большую круглую лепеху спекшегося металла. Далее дюжие работники перетаскивают ее на наковальню, под било водяного молота и колотят, пока не выбьют все шлаки и не сформируют чушку.

Все жутко архаично, но, как ни странно, работает исправно – домницы в день вырабатывают до полутонны вполне приличного железа. Древесного угля при этом уходит неимоверное количество, а каменный уголь для процесса не подходит. А как его переделать в пригодный для дела кокс, ни я, ни Фебус, не знаем. Верней, знаем что можно, но как, хрен его знает. Увы, совсем не наш профиль. Я – фехтовальщик, Феб – историк. Но Фену намекнули – тот ведет изыскания. Может что и получится со временем.

– Ладно, что там дальше у вас?

Глава 6

Но прежде чем уехать, пришлось столкнуться еще с одной проблемой.

– Сир... – Иоахим Клюйверт, кривоногий коротышка, старший мастер цеха домниц, сорвал с лысой головы шаперон* и быстро поклонился. – Прошу прощения за наглость, но вынужден обратиться прямо к вам, так как никто другой не может решить эту проблему.

шаперон (фр. chaperon) – средневековый головной убор. Представлял собой капюшон с длинным шлыком и пелериной. В парадном варианте превращался в пышное и достаточно дорогое сооружение, напоминающее тюрбан, дополнительно украшавшийся фестонами.

– Что случилось, мастер Клюйверт?

– Сир, – измазанное сажей, полное лицо фламандца прямо кипело негодованием. – Я подобрал себе постоянный состав рабочих и обучил их. Они работают в две смены, так как работа тяжелая и требуется хороший отдых. И просил не отвлекать моих людей на другие работы, чтобы они могли отдохнуть и в свободное время заняться семьей и домашними делами, но нет, меня никто не послушал и рабочих постоянно гоняют на другие работы в их выходные дни. Получается, они не успевают отдохнуть и работают не в полную силу, что сильно снижает качество и производительность. И насколько я знаю, такая проблема возникает и у других мастеров.

Дослушав мастера, я обернулся к управляющему:

– В чем дело? У нас же был разговор на эту тему.

– Княже... – Яжук поклонился. – Я не привлекаю людей с производства на другие работы и исправно плачу им жалованье. Либо деньгами, либо товарами на выбор.

– Тогда кто, отвлекает?

– Их забирают монастырские на свои повинности. Пробовал договориться, но отец Зосима даже разговаривать не захотел. Я как раз собирался сегодня доложить об этом.

Невольно про себя выругался. Давно предвидел эту проблему. В наше время жизнь простого человека происходит в постоянных трудах. Для того чтобы выжить, ему надо возделать свое поле, обеспечить себя топливом, скотину кормом и так далее и тому подобное. А еще заплатить налог господину, на чьей земле живешь. Если заставлять людей работать постоянно на себя, то они банально вымрут или сбегут куда подальше. Выход из этой проблемы я нашел в создании полноценного рабочего класса, получающего за свою работу жалование, которое позволит не отвлекаться на самообеспечение. То есть, к примеру, зерно или муку он сможет просто купить, а не горбатиться в свободное время на своем поле. И поэтому, еще перед отъездом в Европу приказал постепенно формировать класс рабочих, профессионалов своего дела, живущих на зарплату. Но никак не ожидал, что церковники будут ставить палки в колеса. Но ничего, пыл им я быстро укорочу. Саботажники, мать их ети...

– Снять всех людей со строительства храма. Работы прекратить. Немедля.

Фиораванти с довольной рожей поклонился. Управляющий было собрался переспросить, но не стал.

– Если у монахов возникнут вопросы, направляйте прямо ко мне. Что застыли, показывайте дальше, чего наворотили.

После домниц, мы отправились на артиллерийский двор, где лили пушки. И тут, меня поджидал еще один сюрприз.

– Из чугуна? – машинально переспросил я, проводя рукой по шероховатой поверхности ствола здоровенного орудия.