Страна грез

— Луиза! — взревел Далтон.

Наконец она возникла в дверях. На ней все еще было зеленое платье, волосы так же распущены, а в глазах по-прежнему горел огонь. Скорее всего, он оторвал ее от зеркала у туалетного столика, так как раньше не заметил ни теней, ни накрашенных ресниц, а теперь весь ее безупречный макияж был на месте.

— Звал? — холодно поинтересовалась она.

— Ну-ка подойди, — произнес Далтон и протянул руку.

Луиза не обратила на это никакого внимания, как настоящая дама, которой она и была. Далтон не убрал руку, но удерживать ее в вытянутом состоянии было чертовски тяжело, и он едва удерживался в кресле. Далтон собрал всю свою волю в кулак, стараясь скрыть стыд, переполнявший его. Слава богу, что он остановил ее прежде, чем она прочитала это злосчастное завещание. Далтон не хотел причинять Луизе боль.

— Возьми мою руку, дорогая.

— Это еще зачем?

— Затем, что ты любовь всей моей жизни.

Луиза посмотрела на него сверху вниз немигающим взглядом. Далтон рассматривал ее и молился, чтобы Господь не дал ему забыть позвонить Вэйну Хардингу, своему адвокату, в Дюбойс, сразу в девять, как только откроется его офис. Наверное, Далтон просто не хотел думать о своей смерти, представлять, как Луиза продолжит жизнь без него. Но где именно, по его мнению, она должна была жить?

— Жизнь длинна, — проговорил Далтон, — но заканчивается в один миг.

— Твоя жизнь еще не закончилась, — ответила Луиза.

— Я — старый, усталый ковбой.

— А я — старая, усталая певичка из салуна.

— Ты — моя прекрасная Луиза, — произнес Далтон.

Она покачала головой, но Далтон видел, что эти слова были ей приятны. Луиза старательно скрыла свою улыбку. Далтон подумал о Дейзи и Джеймсе и решил: пусть они будут белыми гусями. Некоторым людям в жизни дается больше, чем одна-единственная любовь, если только они не окажутся настолько глупы, чтобы упустить ее.

Когда Луиза взяла Далтона за руку, в душе у него воцарился покой. У них с Луизой все будет хорошо, он знал это где-то в глубине души: надо только не забыть позвонить своему адвокату. Но как же Джеймс и Дейзи? С ними все совсем не так. Далтон оглядывал ранчо, земли, которые он и его сын так любили. В сердце старика теплилась надежда, что их семья и дальше продолжит жить на этой земле и оберегать ее. Их семья: Джеймс, Дейзи и Сейдж.

Они и те, кто будет потом.

Глава 29

Отвратительная дорога ждала их впереди, но Дэвид убедил Сейдж, что им все же надо выбраться из засыпанного снегом ветхого строения и попытаться вернуться на основную дорогу. Дэвид жил в Вайоминге и знал, что, хотя солнце светит сегодня, не стоит обманываться кажущимся спокойствием: следующая буря не заставит себя долго ждать. Серебряные тонкие облачка высоко в голубом небе свидетельствовали именно об этом.

Они отыскали лопаты в подсобке. Сейдж помогала, как могла, но каждый раз, как она поднимала лопату, полную снега, незамедлительно чувствовала резкую боль в животе. Некоторое время спустя она присела отдохнуть, позволив Дэвиду делать всю работу. Ей было нелегко не тревожить его. Сейдж буквально ходила за ним по пятам. У нее на языке крутились миллионы вопросов, она хотела доказать, что он действительно Джейк.

Когда Дэвид откопал машину, он вынес всех животных из домика и погрузил в авто, а затем вернулся, чтобы помочь Сейдж. Печка в машине работала на полную мощность, выгоняя в салон такой горячий воздух, как из топки. Дэвид проверил уровень топлива. Они уже проехали много миль с того момента, как в последний раз заливали полный бак, и теперь возникла необходимость искать заправку. Сейдж молчала. Она дала Дэвиду выехать на основную дорогу. Правда, они один раз застряли, но он подключил полный привод и благополучно вывез их на ровную, твердую поверхность. Как только они набрали скорость, Сейдж немедленно снова взялась развивать свою теорию.

— Все сходится, — начала она. — У тебя каштановые волосы — у меня каштановые волосы, у тебя зеленые глаза — у меня зеленые глаза.

— У тебя две ноги — у меня две ноги, — отозвался Дэвид.

— Вот видишь! — засмеялась Сейдж. — Ты шутишь так же, как я! Мы оба любим сарказм.

Дэвид закурил сигарету и нахмурился.

— Ты — это он, — подытожила Сейдж. Чем больше она говорила, тем больше сама убеждалась в этом. Сейдж обожала Дэвида, его глаза, нос, его шрам на голове, тонкие пальцы, руки, даже татуировки. Неужели она могла бы испытывать такие чувства к тому, кто не был ее братом-близнецом?

— Что ты на меня пялишься? — спросил Дэвид.

— Ты — это он, ты — это он! — Сейдж потрогала его за рукав, за плечо.

— Ты сумасшедшая.

— Давай начнем с главного совпадения! — проговорила Сейдж. — Как могут просто так на пустынной дороге в Небраске встретиться два человека одного возраста, когда на одного из них нападают? И ты сразу пришел мне на помощь.

— И это делает меня твоим братом?

— Это и все остальное.

Дэвид выдохнул дым, качая головой, будто хотел только того, чтобы Сейдж перестала болтать. Но любопытство все же одержало верх, и он, невольно взглянув на нее, спросил:

— А остальное?

— Твои татуировки…

— В твоей семье любят татуировки?

Сейдж покачала головой:

— Нет, но они напоминают мне работы моей матери. Подожди, сам увидишь. Она делает ожерелья, которые все хотят носить: они магические, сделаны из костей…

— Ты мне показывала.

— Точно. — Сейдж полезла под куртку, чтобы еще раз показать ему свой талисман, но двое котят, которые спрятались там, стали лазить вокруг руки, требуя к себе внимания.

— Ей нравятся легенды шошонов, и она всегда тоже использует круги и точки. Эта сова у тебя на руке? Она нарисовала такую же сову — точно такую же! Такие же глаза, перья, крылья… подожди, и сам все увидишь!

— Она рисует сов?

— И еще круги, точки и ястребов. Она потрясающая. Я знаю, это звучит странно, но все женщины у нас в городе говорят, что это правда. Она может сделать так, что другие люди находят свою любовь, стоит им только надеть украшение.

— Любовь? — с сомнением спросил Дэвид.

— Да. Но так может быть с другими людьми, — проговорила Сейдж с грустью. — Она не может сделать так с папой. Они расстались после того, как… ты пропал. Боже мой. — Сейдж закрыла рот руками, не в силах совладать с нахлынувшими эмоциями. — Твои татуировки… вот как она оставалась на связи с тобой.

— Что?

— Это правда! — воскликнула Сейдж. — Если она могла соединить совершенно незнакомых людей, то почему нельзя сделать то же со своим сыном? Где бы ты ни был, пусть даже мы думали, что ты покинул нас навсегда, она посылала тебе этих сов, круги и точки!