Страна игроков

– Это уже переходит всякие границы! Кроль окончательно зарвался! А Шелест... он и в самом деле потакает этому бандиту! Какие же они подонки! Было видно, что ей нелегко удержаться от более крепких слов.
– А что им от тебя было надо?

– Кое-какие документы - я собрал их на Шелеста и хотел передать людям из аппарата премьера.

– Нет, ты все-таки сумасшедший!

Анна никак не могла прийти в себя.

– Кроме бумаг, они забрали у меня еще и одну магнитофонную кассету. Как мне объяснил сегодня утром знакомый следователь, она в сто раз важнее, чем все мои документы, - сказал Ребров.

– А что на ней было записано?

– Весьма любопытный разговор, состоявшийся между Шелестом и Большаковым.

Все эти детали из шпионского романа окончательно доконали Анну. Она сидела с открытым ртом, как ребенок, которому рассказывают истории об оживших скелетах.

– И кто записал этот разговор?

– Большаков. Я дал ему диктофон на встречу с Шелестом, а потом тайком от него переписал кассету. Ее-то у меня и забрал Кроль.

– Вряд ли Шелесту это понравится...
– заметила она.

– Ему уже не понравилось, - подтвердил Виктор.
– Сегодня утром к нему ездил Большаков. Между ними состоялся крутой разговор. После этого Алексей устроил скандал и мне. Да что там скандал. Он готов был разорвать меня на куски... Но при этом Большаков упомянул одну интересную деталь: перед тем как прокрутить ему ту самую злополучную кассету, Шелест достал ее из верхнего ящика своего стола... И это мой последний шанс...

Анна наморщила лоб.

– Не поняла? Какой шанс?

– Если сегодня утром Шелест достал кассету из верхнего ящика стола, то есть большая вероятность, что он туда же ее и положил... Так обычно делает большинство людей... Машинально...

На лице Анны вначале отразилось недоумение, потом растерянность и наконец негодование.

– Мерзавец!!- произнесла она сквозь зубы, при этом наклонила голову, словно собиралась его боднуть.
– Какой же ты мерзавец! Значит, я опять понадобилась тебе только для того, чтобы помочь бороться с Шелестом?! Чтобы украсть у него кассету?!

– Послушай, ты единственная из моих знакомых, кто может попасть в его кабинет, - сказал Виктор и попытался ее успокоить: - У меня нет человека дороже тебя. Клянусь! Ты даже не представляешь, как мне без тебя плохо. Но пойми, сейчас я в безвыходном положении... Я не могу отступить перед Шелестом и Кролем. Ты первая начнешь меня за это презирать, даже не признаваясь себе... В твоих глазах я навсегда, на всю жизнь останусь проигравшим. Ты же сама сказала, что эти подонки перешли все допустимые границы. Их надо остановить...

– Твое проклятое гипертрофированное самолюбие тебе дороже всего! воскликнула Анна.
– А ты подумал, что будет, если меня застанут в тот момент, когда я буду рыться в столе Шелеста?! Как я вообще зайду в кабинет без него?!

Она попыталась встать, но он удержал ее за руку:

– Ты можешь сказать его секретарю, когда Шелест куда-нибудь отлучится, что забыла в кабинете начальника какие-то бумаги, очки... да мало ли что еще?

– Пусти!
– Она вырвала руку и поднялась, чтобы уйти, но потом задержалась еще на секунду.
– Ты даже не подумал, как для меня унизительно сознавать, что ты вспомнил обо мне только в связи с твоим идиотским соперничеством с Шелестом. Я тебе этого никогда не прощу!!

Провожая Анну взглядом, Виктор подумал, что ее устойчивый отрицательный рефлекс на Шелеста и Кроля, как на бандитов, - это уже очень много. Возможно, это даже больше, чем он хотел добиться, начиная всю эту кампанию. Теперь вполне можно считать, что жизнь прожита не зря.

4

С тех пор как Ребров перебрался из провинции в Москву, он усвоил несколько очень важных для проживания в столице правил. И одно из главнейших заключалось в следующем: если не хочешь отравиться водкой, которую в середине девяностых годов в России подделывали все, кто угодно, то нужно не полениться и дойти до Елисеевского гастронома на Тверской. Именно там Виктор и приобрел бутылку фирменной кристалловской "Столичной", батон ржаного хлеба, баночку маринованных огурцов и тонко нарезанный душистый сыр.

Со всей этой снедью он зашел в "Народную трибуну" к Стрельнику и застал своего друга у компьютера - тот с глубоким отвращением перечитывал только что написанную им заметку.

Когда Ребров поставил на стол бутылку, Игорь на секунду оторвался от экрана и строго заметил:

– Мне надо кровь из носа дописать материал!

После появления ржаного хлеба и сыра Стрельник уже не был столь категоричен:

– Работы - выше головы.

А когда на свет были извлечены маринованные огурчики, он шумно отодвинул кресло, подошел к двери и закрыл замок.

– Хорошо, что ты пришел, - сказал он.
– Сил больше нет перечитывать эту галиматью!

Игорь достал стаканы, нож и стал резать хлеб, предварительно расстелив извлеченные из принтера белые листы бумаги, на которых могла бы быть отпечатана какая-нибудь статья, но судьба уготовила им более соблазнительную перспективу: впитать в себя капли водки, огуречного рассола и жир швейцарского сыра.

– Как твои дела?
– поинтересовался Стрельник, извлекая из банки маринованные огурчики.

– Я уже не работаю в Государственной думе, - проинформировал своего друга Ребров.
– Сегодня утром Большаков меня выгнал.

– Прекрасная новость! Теперь я вижу, что наш парламент постепенно все-таки очищается от людей с низкими моральными качествами. Кстати, все это как-то связано с тем дружеским визитом в твою квартиру головорезов из банка?

– Звенья одной цепи, - подтвердил Виктор.
– Эти события неразделимы, как Сцилла и Харибда, Орфей и Эвридика, Смит и Вессон... Или последнее из другой оперы?

– Это неважно, - успокоил его Стрельник.
– Важна суть того, что произошло, а именно: ты, как бесстрашный рыцарь, с открытым забралом бросился в бой со всей российской мафией. Кончилось же это тем, что тебе намяли бока и вышвырнули на улицу. Правильно?

– Правильно.

– Отсюда логически вытекает мой первый тост, - поднял Игорь стакан. За дружбу!

– А при чем тут это?
– удивился Виктор.

– Если бы у тебя не было настоящего друга, в той ситуации, в которую ты попал, тебе пришлось бы нажираться до поросячьего визга в одиночестве.

Выпив бутылку водки, друзья перебрались в бар при ресторане гостиницы "Пекин", а еще через пару часов они обнаружили, что сидят в чешском пивном ресторане на Кудринской площади. Процесс перемещения из гостиницы в пивнушку в памяти у них не отложился, поэтому они пришли к выводу, что столкнулись с каким-то неизученным явлением переноса физических тел усилием воли. Когда Игорь чуть не опрокинул локтем свою кружку, он решительно встал, яростно протер осоловелые глаза и заявил:

– Все! Я иду спать. Будем считать, что поминки по тебе прошли успешно.