Страна Изумрудного солнца

Раз Адела (и некто, треснувший Тину по затылку, – впрочем, это могла сработать охранная автоматика, запрограммированная на защиту хозяйки) действовала в спешке, есть вероятность, что аппаратура была настроена на точку приема в том мире, с которым валгрианская шайка поддерживает постоянный контакт. В противном случае Тину выпихнули бы в открытый космос или в какое-нибудь другое не менее уютное местечко, но не на планету с пригодными для жизни условиями. Хотя… Прикоснувшись к очередной колонне – температура еще больше понизилась, – Тина остановилась. Очень похоже на то, что у Аделы просто не было выбора. Ни малейшего. Потому что установка для телепортации – не катапульта, она работает по принципу «передатчик-приемник». И вот это сооружение из колонн и решеток является, очевидно, одним устройством из пары, куда более громоздким, чем его спрятанный в улье аналог. Когда аппаратура функционирует, выделяется большое количество энергии – излучаемое колоннами тепло. А как эта проблема решается в улье? Энергию поглощают какие-нибудь аккумуляторы? Наверное, да.

Тина прислушалась: позади тишина. Переложив бластер в карман куртки, она сбросила туфли и ловко вскарабкалась по десятиметровой колонне. Ухватилась за прутья решетки, подтянулась, осторожно выглянула. Сооружение занимало несколько квадратных километров. С одной стороны к нему почти вплотную примыкало длинное приземистое здание с застекленной крышей, чуть поодаль виднелось еще несколько таких же. В толще стекол сияли зеленоватые солнечные блики. Вокруг построек разросся кустарник с темной листвой, везде запустение. Ни машин, ни людей… впрочем, кто сказал, что здесь обитают именно люди?

Слева простиралась обширная каменистая территория, напоминающая валгрианские ландшафты, а за ней, до горизонта, море. Море?.. Тина прищурилась. Что-то не так с этим морем… Но на таком расстоянии даже ее зрения недостаточно, чтобы разглядеть детали.

Черная, отблескивающая на солнце вода. Высокие холмоподобные волны движутся медленно, как будто нехотя – в том же темпе будет растекаться по полу начинка распоротого гелевого матраса. Никакая это не вода. Желе. Стоит сходить туда и посмотреть вблизи – ничего подобного Тина еще не видела.

С другой стороны теснились темно-зеленые с белыми вкраплениями заросли, больше похожие на парк, чем на дикий лес: округлые формы, асимметричные, но отчетливо упорядоченные – наверное, всю эту растительность регулярно подстригают. Однако торопиться не стоит, кажущееся сходство незнакомого с чем-либо привычным может оказаться обманчивым.

Справа местность была холмистая, беспорядочно загроможденная какими-то руинами. Меж холмов петляла несимпатично бурая речка, исчезающая в парке. Вот это уже вода либо что-то ей родственное. И никаких коммуникаций в поле зрения – ни шоссе, ни рельсовых веток, ни подвесных дорог. Небо удивительно пустынное: птицы парят над зарослями и над черным желеобразным морем, однако летательных аппаратов не видно.

Тина соскользнула по колонне вниз. Кожаные штаны выдержали, зато одноразовая куртка из хлипкой блестящей ткани превратилась в лохмотья. Впору снять и выбросить. Так она и сделала, оставшись в трикотажной безрукавке, а бластер опять сунула за пояс. Потом выловила из воды успевшие изрядно размокнуть лакированные туфли, надела их с гримасой стоика, чьей выдержке вот-вот наступит конец. И какой черт дернул ее последовать, ради конспирации, валгрианской моде?

Солнце сползло еще ниже, теперь оно почти касалось решетки. Ориентируясь по его местоположению, Тина направилась в ту сторону, где находились здания. Прежде всего стоит выяснить, есть ли здесь люди.

Когда рвануло, Клод сидел в кафе с бокалом лакремы и бездумно смотрел на полупрозрачную, с молочными разводами, жидкость. Он отпил до половины, и его тело частично утратило чувствительность, как под наркозом. Пальцы слегка занемели, в голове появилась морозная пустота. Ощущение такое, словно тебя заботливо завернули в прохладную, пропитанную анестезирующим раствором вату.

Не вызывающая привыкания лакрема была наркотиком разрешенным, зато заоблачно дорогим, но деньги у Клода пока водились: он еще не успел все без остатка потратить на регулярные угощения для Аделиной компании. Сегодня все шло как обычно – окрики, насмешки, уничижительные замечания Аделы… Почти как обычно, потому что сегодня там присутствовала Линда Ренон. Клод случайно встретил ее взгляд, удивленный и сожалеющий, и это было как удар по лицу. Он вспомнил, кто он такой, кем ему всегда нравилось считать себя – интеллектуалом, который превыше всего ценит истину и независимость, – сопоставил это со своей ролью в данный момент… Словно до сих пор дремал или находился под гипнозом – и вдруг очнулся. Ему захотелось немедленно убраться оттуда, однако по инерции он продолжал выполнять обязанности официанта, виновато улыбаясь гостям.

Потом на его комп пришло сообщение насчет ящика бренди: чья-то дурацкая шутка. Дежуривший на пункте пневмопочты старик с дюжиной бурых бородавок на неопрятном расплывшемся лице (тоже озома, как у Аделы, но не столь сильно выраженная) сначала потребовал мзду за услугу, а после ворчливо сообщил, что никакого бренди не присылали. Он презирал Клода, как и все остальные в улье, и знал, что тот не опасен, а значит, за его счет можно поживиться. Вздохнув, Клод полез в карман за компом – заказать ящик бренди, а то Адела будет недовольна… И вдруг, неожиданно для самого себя, передумал.

Вместо того чтобы хоть из-под земли раздобыть выпивку и вернуться в ячейку, он, попетляв по коридорам, спустился по загаженной лестнице на первый этаж, в сумрачный общий зал, напоминающий гигантский мусоросборник. Ускорил шаги, услышав невнятные выкрики обкурившихся подростков. Обогнул груду покалеченной мебели (пластиковая дешевка, неспособная протянуть больше года, особенно если владельцы используют ее в качестве подручного инвентаря в драках или пинают в минуты душевных волнений, – это барахло периодически забирали для утилизации работники муниципальной санитарной службы) и вышел на свежий воздух.

Снаружи было ветрено, прохладно, по-вечернему солнечно. Ближайшее кафе, где легально продавали лакрему, находилось в подвальчике обветшалого кирпично-стеклянного здания, отделенного от улья забетонированным пустырем. Обветшала только его кирпичная составляющая, исхлестанная ветрами и ливнями. Армированному стеклу ничего не сделалось. Сейчас постройка выглядела особенно неказистой, так как ее целиком накрывала тень улья.

Темновато было и в подвальчике. Свет сочился сквозь полукруглые, почти вровень с тротуаром, окошки под потолком, маленький зал тонул в полумраке. Для Клода это было в самый раз – интерьер гармонировал с его настроением. Заказав двойную порцию лакремы, он уставился в ожидании на гобелен с красно-черным орнаментом. Исконно валгрианские декоративные мотивы… А почему, собственно, исконно валгрианские? Люди пришли сюда несколько сотен лет назад, здесь нет ничего исконного. Валгра не имеет настоящего прошлого. Или, вернее, имеет, но в этом прошлом ничего интересного для истории не происходило, словно самого времени не было.

Клод сознавал, что размышляет об этом для того, чтобы не думать о себе. Он всегда стремился к личной независимости, потому и с работы вылетел, и в черные списки угодил – так как же получилось, что он зависит от Аделы? И ладно бы только от нее, а то ведь еще и от всей ее компании, что совсем ни в какие рамки не лезет… Раньше он об этом не думал. Это просто было, и все. Он ухитрялся одновременно быть и свободомыслящим интеллектуалом, и добровольным рабом. Никто, включая самого Клода, не усматривал в этом странного. А потом появилась Линда Ренон… Она ничего на эту тему не говорила, ни о чем не спрашивала, но ее недоумение не ускользнуло от Клода и в конце концов передалось ему.

Он попробовал взглянуть на ситуацию со стороны – лучше бы не пробовал, это загнало его почти в ступор. Как он вообще умудрился оказаться в этой ситуации, с чего все началось? И нормально ли это?.. Клод знал ответ только на второй вопрос: нет.

Перед ним поставили бокал с туманной лакремой. Он пригубил наркотический напиток, и вскоре все вопросы вместе с болью ушли. Отстраненно, словно речь шла о чем-то очень далеком и почти нереальном, он подумал, что вовсе не обязан возвращаться в улей. Невелика потеря. Денег у него пока достаточно, чтобы уехать куда угодно. Не в Аркадию, только не в Аркадию… Там ведь случилась эта история – непонятно, на самом деле или нет, но случилась, – и парень в маске посоветовал ему не возвращаться. Можно поехать в Чайнабу или в Саршан. Эти округа на побережье Экваториального моря находятся на приличном расстоянии и от Линоба, и от Аркадии. А можно и здесь остаться… Главное, чтобы вокруг была приятная прохладная вата.