Страна не для него

– Ну что, итадакимас? – коварно поиграл бровями Акума, заметив его замешательство. До него только сейчас дошло, что Сото понятия не имеет, что супы можно есть и без ложки. – Чего уставился, как баран на новые ворота? Ешь.

– Но мне не принесли ложки, – сознался Курт несмело, шкурой чувствуя подвох.

– Тебе и не принесут, потому что в Японии супы тоже едят хаси, – объяснил Кицуне, даже не подозревая, какую пакость затеял Акума. – Но ты можешь попросить ложку. Иностранцы, которые не умеют пользоваться хаси, в Токио не редкость, поэтому для них всегда найдется ложка, вилка и нож.

– Отличная идея! – хлопнул в ладошки Акума, так и сверкая пакостными глазищами. – Куруто-кун, попроси, пожалуйста, у официантки ложку.

– Я?! – обалдел тот даже сильнее, чем от идеи есть суп двумя тонкими палочками.

– Я могу… – решил было услужить Кицуне, но Акума бесцеремонно его прервал:

– Нет! Он сам! Нужно же ему как-то практиковать язык, а то он никогда по-японски не заговорит, не так ли?

– Пожалуй, ты прав, – отступился Кицуне, улыбнувшись, – не потому, что привык вечно подчиняться, а потому что действительно счел эту идею хорошей. – Успокойся, Куруто-кун, ты наверняка проходил это на курсах, тебе нужно просто вспомнить.

И Курт, скрежеща зубами и извилинами, действительно вспомнил подходящую фразу, а Кицуне и Акума услужливо подсказали, что нужно не забыть попросить прощения за беспокойство и сказать «пожалуйста». И вот, собравшись с силами, Курт Хартлесс готов был задвинуть свою первую в жизни серьезную японскую речь. И когда к их столику подошла официантка, он неловко вымучил:

– Простите за беспокойство, могу ли я попросить ложку, пожалуйста?

Кицуне, гордо улыбаясь, мягко положил узкую ладонь ему на затылок и уверенно надавил, подсказывая, что нужно слегка поклониться, чтоб уж было совсем по-японски. Официантка умиленно посмеялась в кулак, сообразив, что к чему, и поспешила помочь несчастному иностранцу.

– Конечно. Подождите минуту, пожалуйста.

– Нет! – вдруг резко остановил ее Акума, улыбаясь во все тридцать два и глядя на Курта взглядом изощренного садиста. – Он будет учиться есть мисо-суп хаси, как положено!

– Ах ты демон! – заорал Курт на Акуму. – Вот стоило заставлять меня говорить по-японски, чтобы потом так обломать?!

А тот удовлетворенно улыбался, в полной мере чувствуя себя отомщенным и за катание на роликах в неположенном месте, и за прогулы занятий, и за несделанные уроки, и даже за курение на пожарной лестнице музея Мирайкан. Ей-богу, скорее бы Сото научил его воровать, и тогда Акума отыграется на нем театром Кабуки!

Горячие источники в Никко

Вторая вещь, которая довела Акуму Катайю до белого каления в эту субботу, – это то, что он учтиво поклонился ненормальному Кицуне Митсюзаки, как всякий благовоспитанный японец, а Сото, как дикий, бросился к нему обниматься и тот даже не был против! Только Акума вновь засомневался – действительно ли его праведный гнев был вызван нарушением элементарных правил приличия? Что-то ему предательски подсказывало, что он просто-напросто хочет, чтобы его тоже обняли… «Да какого черта!» – через силу одернул он себя, со злостью прикусив губу: «Эти ненормальные мне не друзья, и на следующей неделе я от них отсяду!»

А потом на горизонте, а точнее, на ступеньках эскалатора появился грозный силуэт здоровяка Гина Хасегавы, с которым они условились встретиться на станции, чтобы вместе отправиться в Никко.

– Простите, что заставил вас ждать! Здравствуйте! – добродушно поздоровался староста, учтиво поклонившись.

– С добрым утром, семпай! – хором отозвались Акума и Кицуне, поклонившись в ответ.

И только Курт продолжал стоять истуканом, сделав загадочный круговой жест рукой и сказав:

– Хао, землянин!

Однако мягкая, но уверенная рука Кицуне, упавшая на затылок, красноречиво дала понять, что он не исключение и тоже должен приветствовать старосту почтительно.

– У моего дяди есть прекрасный сад, там даже еще сливы не отцвели, – рассказывал Гин Хасегава уже в поезде, когда все четверо устроились в комфортных креслах друг против друга. – Поэтому мы можем еще раз отпраздновать Ханами, а потом погреться в онсэне (*Горячие источники). Дядя обещал приберечь для нас одну купель. В выходные у него всегда много постояльцев.

– Я с этой учебой и Ханами нынче пропустил… – посетовал Акума.

– А что это? – как и следовало ожидать, поинтересовался Курт.

– Праздник любования цветами, балда! Неужели вам на курсах этого не объясняли?

Гин был поражен тону некогда тихого Акумы. Ему и невдомек было, что у этого зубрилки может быть такой сварливый характер, к которому Курт и Кицуне уже давно привыкли. Поэтому, чтобы не создавать неловкой ситуации, Гин Хасегава быстренько перевел тему:

– Прости за нескромный вопрос, Куруто-кун, но почему ты решил учиться в Японии? Ведь у тебя были такие успехи в школе, что ты запросто мог поступить в Оксфорд.

– Что?! – вскричал изумленный Акума. – Ты хочешь сказать, что этот разбойник мог поступить в Оксфорд, семпай?! Ни за что не поверю!

Курт немного хмуро глядел на бесформенные полоски пейзажей, проносящихся мимо мчащегося, как пуля, поезда синкансэн (*Японские скоростные поезда).

– У меня здесь дядя работает, – ответил он нехотя и опустил глаза. От этих мельтешащих полосок начинало тошнить.

– А кем, если не секрет?

– Точно не знаю. Но он совладелец «Глории».

– Что?! – вскричали все трое.

Пять лет назад корпорация «Глория» прогремела на всю Японию, выпустив серию компьютеров, оснащенных искусственным интеллектом, и по сей день оставалась в списке лидеров по разработке суперсовременных технологий. Каждый уважающий себя японец считал своим долгом приобрести какую-нибудь цацку от «Глории», будь то автомобильный навигатор-автопилот или же надоедливый будильник, который будет орать, стягивать с тебя одеяло и обливать водой до тех пор, пока ты не сделаешь зарядку на электронном коврике и не попадешь в электронную мишень из электронного пистолета.

– И твой дядя – совладелец?.. – все не могли поверить в сказанное одногруппники Курта. – То есть он не работает там простым инженером, а владеет частью «Глории»?.. Куруто-кун?..

Курт не отвечал.

– Он уснул, – вынес диагноз Акума.

– Бедняжка! – пожалел его Кицуне, умиленно косясь краем глаза. – Наверное, он очень сильно устает, ведь для него в нашей стране все так непривычно…

– Еще бы! – хмыкнул Акума. – Разгроми-ка полстанции! Конечно, устанешь!

Это было преувеличение. Никакой станции Курт не громил. Просто в шутку подрался с Акумой в метро, когда тот начал его ругать за то, что тот ведет себя неприлично. «Я от вас отсяду и больше никогда в жизни с тобой не заговорю!» – все грозился Акума, а ведь сопроводить Сото до места встречи было его идеей!