Страна овец
Шрифт:
– Э-э-э, простите, – закашлялся я, – а нельзя ли как-нибудь обойтись без этого шарлатанства?
– Данное условие – обязательное для приема на работу в нашу Компанию.
Я прекрасно понимал, что должен держать себя в руках, что должен попытаться найти какой-нибудь компромиссный вариант, но, вопреки доводам разума, мои ладони стали влажными от пота, а лицо пошло красными пятнами.
Уже третий раз я слышал эту злосчастную фразу, возводящую барьер на моем пути. В двух предыдущих случаях я делал скидку на то, что пытавшиеся завербовать меня фирмы были не очень крупные и с радостью хватались
С годами мои первоначальные страх и отвращение, испытываемые перед людьми, добровольно согласившимися кастрировать свой разум сменились на легкую брезгливость. Я уже не покрывался потом при виде медальона на чьей-то шее, просто к данному человеку я не мог относиться иначе, как к моральному уроду. Но тот факт, что подобные недочеловеки всякий раз оказывались в глазах работодателей более привлекательными, приводил меня в бешенство. Чаша моего терпения переполнилась, и глухая ярость хлынула через край.
– То есть Вы предлагаете мне продать Вам свою душу в обмен на тепленькое местечко? – мой голос стал хриплым от стиснувшего глотку напряжения.
– Такова цена входного билета в земной рай, – подобной улыбкой, наверное, одаривал своих клиентов сам Мефистофель, – я же говорил, мы не изобретаем велосипед…
Сигнал телефона отозвался в голове воем зубной бормашины. К этому времени под столом скопилась уже изрядная батарея пустых пивных бутылок, но легче мне пока не стало. А вот голова уже разболелась.
– Привет, Олежка! Как дела? – проклятье! В таком состоянии меня раздражал даже жизнерадостный голос Киры.
– Никак, – угрюмо буркнул я.
– Что случилось? – обеспокоено спросила она. По моему голосу даже глухой догадался бы, что дела у меня обстоят неважно.
– Ничего.
– Ты ходил на собеседование?
– Ходил?
– И как?
– Никак, – тупо повторил я.
– Что значит «никак»? – недоуменно переспросила Кира, – тебя приняли или нет?
– Я отказался сам.
– Что!? Отказался!? Но почему!?
– Потому.
– Стоп, – я почти видел, как она привычным движением рубанула воздух рукой, – давай все по порядку. Тебе предложили работу?
– Ну, да.
– Деньги-то хоть нормальные?
– Пф-ф! – я помотал головой, отгоняя навязчивые воспоминания, – пальчики оближешь!
– Но что же тогда тебя не устроило?
– Обязательная Психокоррекция, – в моем представлении это словосочетание было равноценно последнему гвоздю в крышке гроба. Именно так я и постарался его произнести.
– Ты что, серьезно!? – Кира аж задохнулась, – из-за этой ерунды ты отказался от работы в «Юраско»!?
– Ничего себе «ерунда»! Если они принимают к себе только тех, кто соглашается на поголовное зомбирование, то мне с ними не по пути.
– Ты совсем рехнулся, что ли!? Одно дело, когда ты отвлеченно рассуждал о том, как хорошо быть белым и пушистым, но тут-то речь идет о реальности! Такие предложения бывают, возможно, единственный раз в
жизни! Нельзя жертвовать своим будущим из-за какой-то глупой фобии!– Это не фобия, а нежелание становиться Пустышкой! Я не хочу быть бессловесной послушной куклой в чьих-то руках!
– Ну с чего ты взял, будто из тебя собираются сделать куклу!? – возмутилась Кира, – ты в их корректировочную Карту-то хоть смотрел?
– Смотрел.
– И что там такого ужасного? Обязательство сделать себе харакири, если подвел родную компанию?
– Нет, обычный хлам, – я вздохнул, – корпоративная лояльность, неразглашение того, сего, отвержение любых предложений со стороны, повышение деловой порядочности, добросовестности, ответственности, блокировка алкогольной зависимости и все такое.
– И что тебе не нравится? Боишься, что не сможешь больше пить свое любимое пиво?
– Невелика потеря. Меня бесит сам факт того, что с виду серьезные люди буквально молятся на какое-то дешевое шарлатанство. Может, они еще для каждого сотрудника куклу Вуду заводят, чтобы втыкать в нее иголки, ежели что? Как бы то ни было, лично я не ощущаю потребности в улучшении или усилении чего-то в своей голове. Мне и так неплохо. Все свои достижения я совершил, оставаясь самим собой, без какого-либо мозгового «тюнинга». Если очень надо, я лучше абсента хлебну – совмещу, так сказать, приятное с полезным.
– Думаю, ты еще долго будешь искать место, где тебя примут с такими замашками.
– Ничего, подожду, – я вылил в рот остатки пива из бутылки, – никуда они не денутся.
– Это, скорее, ты сам никуда не денешься… или переквалифицируешься в дворника.
– Уж лучше так.
– Знаешь, как это называется?
– Ну?
– Безответственность!
– Это почему же?
– Потому, что ты только о себе думаешь! Ты – мелкий инфантильный эгоист! – Кира завелась и уже не могла остановиться, – тебе давно уже повзрослеть пора, третий десяток разменял, а все в облаках витаешь! Только и можешь, что вставать в позы и ждать, что весь мир начнет крутиться вокруг тебя! Не начнет!
– И что я должен сделать, чтобы стать взрослым в твоих глазах?
Перестать бриться и отрастить бороду?
– Кончай кривляться! Ты все прекрасно понимаешь! Взрослый человек отличатся от ребенка тем, что отвечает не только за себя, но и за других людей. Тебе же родителей кормить надо, о своей семье подумать, наконец!
– Ха! Мой отец будет первым, кто удавит меня, узнав, что я согласился на Психокоррекцию.
– И что теперь? Умирать с голоду? Тебя же, в конце концов, никто не заставляет сообщать ему все.
– А с чего эта тема тебя-то так волнует? – устав от ее нападок, я решил перейти в контрнаступление, – твой-то какой здесь интерес?
– Ты не поверишь, – язвительно отозвалась она, – но мне небезразлично, как складывается судьба моего друга.
– Ага! Ты в мечтах уже видела, как я покупаю тебе меха и бриллианты, и катаю тебя на лимузине по модным курортам?
– Прекрати!
– Знаешь что, – теперь завелся уже я, – если тебе так невмоготу, то иди и сама промывай себе мозги! Может тогда тебя куда и возьмут. Будешь потом меня содержать. Хе-хе!