Страна призраков

На вокзале Милгрим внезапно почувствовал себя очень маленьким и втянул голову в плечи, высоко подняв воротник пальто. Он словно видел себя и Брауна со стороны, с высоты украшенных арок: два хлопотливых жучка, ползущих по мраморным просторам. Мужчина буквально принуждал себя бросать косые взгляды сверху вниз на покрытые письменами камни, аллегорические скульптуры, на позолоту – словом, на всю эту суетную роскошь американского ренессанса нового века.

Выйдя на уличный воздух, немного сырой и теплый, пропахший промышленным, но не нью-йоркским дымом, Браун быстро поймал такси и назвал адрес водителю-таиландцу в желтых стрелковых очках. Милгрим никогда не мог разобраться в местной карте города: какие-то круги, радиальные дороги напоминали таинственные знаки масонской ложи... Но адрес был простой, и пленник его запомнил: улица N. Еще один алфавитный город [130] , а какая большая разница. В незрелые годы первой администрации Клинтона Милгрим провел здесь три недели, в составе целой команды переводил с русского языка торговые отчеты для одной лоббистской фирмы.

130

Намек на Алфавитный город, Алфавитвилль, в г. Нью-Йорке: распространенное название нескольких кварталов района Ист-Виллидж на Манхэттене, расположенных вдоль авеню A, B, C и D. Здесь находятся высотные жилые дома вперемешку с старыми, пришедшими в упадок строениями. В конце XX в. район был известен как место торговли наркотиками.

В какой-то момент машина свернула с оживленной торговой улицы, ослепляющей модными брендами, и очутилась в более тихих окрестностях со старыми домиками, исключительно для местных жителей. Милгрим припомнил название архитектурного стиля – «федеральный» [131] , а потом и название самого района – Джорджтаун [132] . Семинары по стилю проходили в одном из особняков, не похожем на те, что пролетали за окном; он был крупнее и с огороженным садом на заднем дворе. Милгрим улизнул туда, чтобы покурить травки, и неожиданно наткнулся на гигантскую черепаху в компании не менее гигантского кролика. Казалось бы, ничего удивительного: просто хозяин прогуливал своих любимцев. Однако теперь тот день рисовался в памяти неким чудом из детства. Если подумать, в настоящем детстве Милгриму не хватало чудесных минут; возможно, поэтому он готов был переместить субъективную временную межу дальше, нежели следовало. Но это явно произошло в Джорджтауне. Узкие кирпичные фасады приглушенных оттенков, деревянные черные ставни... Складывалось ощущение, будто бы где-то здесь трудились не покладая рук Ральф Лорен и Марта Стюарт [133] – наконец-то вместе, бок о бок, – натирая мебель и паркеты золотистым пчелиным воском.

131

Доминирующий стиль в архитектуре и декоративном искусстве в период 1790—1830. Во многом схож с колониальным стилем, но более завершенный и монументальный. Отличается изящными колоннами, крупными портиками без поддержки, кирпичными стенами, веерообразными наддверными окнами, криволинейными декоративными элементами.

132

Престижный район г. Вашингтона, бывший городок на территории Федерального округа Колумбия. Основан в 1665 г. и до конца XIX в. играл роль торгового порта и центра табачной торговли. С 1895 г. включен в г. Вашингтон. Много зданий в федеральном стиле.

133

Марта Стюарт – американская телеведущая и медиамагнат, сделавшая себе состояние в миллионы долларов на телепрограммах для домохозяек. Ральф Лорен – знаменитый американский дизайнер, получивший титул «Легенда моды».

Машина резко затормозила, и ядовито-желтые очки повернулись к Брауну.

– Вам сюда?

«Наверное», – молча ответил Милгрим, а Браун протянул таксисту несколько сложенных купюр и велел своему спутнику вылезать.

Подошвы Милгрима то и дело скользили на старых кирпичах со стертыми от времени углами. Пленник поднялся за Брауном по трем высоким гранитным ступеням, скруглившимся за несколько столетий. Крашеную черную дверь под веерообразным окном украшал гербовый орел из свежеполированной бронзы, настолько древний, что смахивал не на хищную птицу, которых Милгриму доводилось видеть, а на какое-то существо из древней мифологии – быть может, на феникса. Тем временем внимание Брауна целиком захватила клавиатура из полированной нержавеющей стали, вмонтированная в косяк; мужчина усердно набирал некий код, написанный на клочке голубой бумаги. Милгрим поднял глаза. Вдоль дороги моргали очень дорогие фонари в старинном стиле. Где-то в соседнем квартале лаял огромный пес.

Едва лишь код был набран, послышался резкий короткий скрип, и дверь сама по себе отперлась.

– Входи, – приказал Браун.

Милгрим торопливо ухватился за ручку, утопил большим пальцем кнопку посередине и слегка поднажал. Дверь беззвучно распахнулась, и он шагнул вперед, уже точно зная, что дом окажется пуст. Перед глазами оказалась длинная медная пластина с переключателями сделанная под старину. Вошедший нажал ближайшую к двери круглую кнопку, сделанную из жемчужины. Над головой загорелась чаша из кремового стекла, обрамленная цветами из бронзы. Милгрим опустил глаза. Кругом блестел полированный серый мрамор.

За спиной коротко щелкнул замок: это Браун запер дверь.

Потом, по-хозяйски нажав еще несколько кнопок на медной пластине, прибавил света. Милгрим заметил, что был не так далек от истины в своих догадках насчет Марты и Ральфа. Правда, мебель оказалась ненастоящая; она скорее напоминала традиционно украшенный вестибюль в «Четырех временах года».

– А здесь мило, – услышал себя как бы со стороны Милгрим.

Браун развернулся на пятке и злобно уставился на него.

– Извиняюсь, – сказал пленник.

48 Мыс Монток

Тито сидел, решительно не разжимая век, целиком растворившись в музыке.

Если не считать вибраций и шума двигателя, ничто не указывало на то, что машина летит. Пассажир совершенно утратил чувство направления.

Он продолжал купаться в музыке вместе с богиней Ошун, которая не давала страху поглотить своего поклонника. Наконец Тито увидел ее – как ручей, бегущий вниз по каменистому склону холма сквозь непроходимые заросли. А где-то там, над волнами, за вершинами деревьев, пела птица.

Машина чувствительно развернулась. Человек из «Прада» коснулся руки своего спутника. Тито раскрыл глаза. Сосед куда-то указывал и что-то пытался сказать. Мужчина снял наушники «Нано», однако услышал только рев двигателя. Сквозь изогнутый пластик окна виднелось море; пологие волны плескались у пляжа, усеянного камнями. На просторной зеленой поляне, расчищенной в гуще бурого низкорослого леса, квадратной петлей лежала дорога цвета беж, а вокруг белели здания.

Старик, надевший огромные синие наушники, сидел впереди, рядом с пилотом, которого испуганный пассажир почти не заметил, поскольку зажмурился сразу, как только сумел застегнуть ремень безопасности. Теперь Тито видел руку в перчатке, лежащую на изогнутом стальном рычаге; время от времени большой палец нажимал кнопки на рукояти, словно у человека, увлекшегося аркадной игрой.

Слегка неправильный квадрат дороги со скругленными углами и белые здания вокруг нее постепенно увеличивались в размерах. За границей бурой опушки не росло ни кустов, ни деревьев. Самый крупный из домов с раскинутыми в обе стороны низкими крыльями стоял за пределами бежевой петли, обратившись к морю широкими пустыми окнами. Другие здания, сгрудившиеся за ним при дороге, напоминали жилые дома и один просторный гараж. Уже было видно, что все они выстроены из бревен, побелены краской и отчищены-отмыты до блеска. Здесь, в условиях северного климата, деревянные сооружения могли стоять очень долго, ведь их практически некому было точить изнутри. На Кубе лишь самые твердые породы из болотных джунглей «Полуострова Сапата» [134] выдерживали набеги насекомых.

134

Большой Национальный парк на Кубе, объявленный ЮНЕСКО Всемирным заповедником биосферы. Флора здесь очень богата: более 1000 видов растений 110 родов, среди которых 115 эндемических на Кубе и 5 местных.

Тито заметил черный длинный автомобиль, застывший на обочине на полпути между крупным домом и теми, что помельче.

Вертолет устремился к берегу, взметая сухой песок, и низко пролетел над серой крышей большого здания. Потом невероятным образом замер прямо в воздухе и опустился на траву. От удара о твердую землю Тито почувствовал, как у него свело желудок. Небесная машина заревела в другой тональности.

Старик снял наушники. Человек из «Прада» перегнулся, отстегнул безопасный ремень соседа и подал сумку с курткой «A.P.C.». Затем открыл дверь и жестом позвал его за собой.

Выбравшись наружу, Тито едва не рухнул на траву под мощным потоком ветра от несущих винтов. Глаза сейчас же начали слезиться. Мужчина сильно пригнулся и вцепился в кепку, чтобы ее не сорвало с головы. Тем временем человек из «Прада» протиснулся под фюзеляжем и помог старику спуститься с другой стороны, после чего они оба пошли к черной машине. По лаконичным жестам Тито понял, что ему нужно идти за ними, и, все еще пригибаясь, двинулся следом.

Рев лопастей снова набрал высоту.

Тито обернулся: вертолет поднимался в воздух, словно показывая неуклюжий волшебный фокус. Потом резко повернул к воде, пронесся над крышей большого дома, взмыл еще выше и скоро превратился в точку на безоблачном небе.

В лицо ударил жесткий ветер, и во внезапно упавшей тишине Тито расслышал слова старика:

– Прости за униформу. Мы решили, что на вертодроме тебе лучше произвести надлежащее впечатление.

Человек из «Прада» полез под левое переднее колесо черного «линкольна» и достал ключи.

– Хорошее местечко, правда? – спросил он, глядя на маленькие домики и гараж.

– Маловато построено, по теперешним понятиям, – отозвался старик.

Тито снял солнечные очки, подумал, что-то прикинул и спрятал их в боковой карман. Следом засунул кепку, после чего снял зеленую куртку, а старую вынул из черной нейлоновой сумки, встряхнул и надел.