Страна Рождества
Шрифт:
Часть Уэйна, очень далекая, тихая часть, задавалась вопросом, как он умудряется находить в этом хоть что-тосмешное. Может, он до сих пор испытывал помутнение из-за газа, которым опрыскал его Бинг Партридж. Он проспал всю ночь, но не чувствовал себя отдохнувшим. Он чувствовал себя больным, обезвоженным и перегревшимся. Больше всего его донимала жара: он варился в собственном соку, мечтая о прохладном душе, прохладном озере, прохладном глотке снега.
Мэнкс снова искоса глянул на Уэйна и подмигнул. Уэйн вздрогнул, желудок у него медленно пошел колесом.
«Этот
— Если ты расположен хозяйничать, то мог бы поджарить ломтик бекона для растущего молодого человека. Он, я уверен, не отказался бы.
Бинг опустил голову и всхлипнул.
— Валяй, — сказал Мэнкс. — Валяй, плакса, к себе на кухню, где мне не придется это выслушивать. Скоро я с тобой разберусь.
Бинг вылез, закрыл дверцу и зашагал мимо автомобиля к подъездной дороге. Проходя мимо задних окон, он бросил ненавидящий взгляд на Уэйна. Уэйн никогда не видел, чтобы кто-нибудь смотрел на него так, словно на самом деле хотел его убить, задушить насмерть. Это было забавно. Уэйн чуть было снова не расхохотался.
Уэйн медленно, неуверенно выдохнул, не желая думать ни о чем, что приходило ему на ум. Кто-то открутил крышку банки с черными мотыльками, и теперь они неистово трепыхались у него в голове целым вихрем идей: смешныхидей. Смешных, как сломанный нос или человек, стреляющий себе в голову.
— Я предпочитаю ездить по ночам, — сказал Чарли Мэнкс. — В глубине души я ночной человек. Все, что хорошо днем, ночью еще лучше. Карусель, колесо обозрения, поцелуй девочки. Все. И вот еще что. Когда мне исполнилось восемьдесят пять, солнце стало досаждать моим глазам. Тебе надо сходить поспать?
— Вы имеете в виду… пописать?
— Или сделать шоколадное пирожное? — спросил Мэнкс.
Уэйн снова рассмеялся — резким и громким лающим хохотом, — а потом захлопнул ладонью рот, словно мог проглотить его обратно.
Мэнкс наблюдал за ним яркими, зачарованными, немигающими глазами. Уэйну казалось, что он не видел, чтобы тот хоть раз мигнул за все время, что они были вместе.
— Что вы делаете со мной? — спросил Уэйн.
— Увожу тебя от всего того, что когда-либо делало тебя несчастным, — ответил Мэнкс. — И когда мы доберемся туда, куда едем, твои печали останутся позади. Пойдем. В гараже есть туалет.
Он вылез из-за руля, и в тот же миг отперлась дверь справа от Уэйна — кнопка блокировки подпрыгнула с таким громким щелчком, что Уэйн вздрогнул.
Уэйн замышлял бежать, как только встанет ногами на землю, но воздух был влажным, горячим и обременительным. Этот воздух лип к нему, или, может, он сам прилипал к воздуху, как муха к липучке. Он сделал всего один шаг, прежде чем рука Мэнкса оказалась у него на затылке. Его хватка была не болезненной или грубой, но твердой. Он легко повернул Уэйна кругом, от открытой
двери гаража.Взгляд Уэйна задержался на рядах помятых зеленых баллонов, и он нахмурился. СЕВОФЛУРАН.
Мэнкс проследил за взглядом Уэйна, и уголок его рта приподнялся в понимающей улыбке.
— Мистер Партридж работает во вспомогательном персонале химического завода в трех милях отсюда. Севофлуран — это наркотик и обезболивающее, имеет большой спрос у стоматологов. В мое время стоматологи обезболивали своих пациентов — даже детей — с помощью бренди, но севофлуран считается гораздо более гуманным и эффективным. Иногда сообщают, что баллоны повреждены, и Бинг забирает их со склада. Иногда они не так повреждены, как представляется.
Мэнкс направил Уэйна к лестнице, которая вела на второй этаж гаража. Под ступеньками виднелась приоткрытая дверь.
— Можно мне минутку повисеть у тебя на ухе, Уэйн? — спросил Мэнкс.
Уэйну представилось, как Мэнкс хватает его за левое ухо и повисает на нем, пока Уэйн не закричит и не упадет на колени. Какая-то ужасная, потаенная часть его самого нашла и этозабавным, меж тем как по коже затылка под костлявой рукой Мэнкса пробежали мурашки.
Прежде чем он успел ответить, Мэнкс продолжал:
— Я кое-чем озадачен. Надеюсь, ты сможешь прояснить для меня одну загадку.
Другую руку он сунул себе под сюртук и вытащил сложенный лист бумаги, грязный и запятнанный. Он развернул его перед лицом Уэйна. «Исчезновение инженера компании «Боинг».
— На днях возле дома твоей матери появилась женщина с нелепо окрашенными волосами. Я уверен, ты ее помнишь. У нее была папка, полная историй обо мне. Твоя мать и эта дама устроили во дворе настоящую сцену. Мне об этом рассказал Бинг. Ты удивишься, узнав, что Бинг все видел из дома через улицу.
Уэйн нахмурился, прикидывая, как Бинг мог смотреть с другой стороны улицы. Там жили де Зуты. Ответ напрашивался сам собой. В нем не было ничего забавного.
Они подошли к двери под лестницей. Мэнкс взялся за ручку и открыл ее, обнаружив маленький туалет с наклонным потолком.
Мэнкс взялся за цепочку, свисавшую рядом с голой лампочкой, и потянул за нее, но в туалете осталось темно.
— Бинг все здесь пустил прахом. Я оставлю дверь открытой, чтобы у тебя было немного света.
Он легонько толкнул Уэйна в темный туалет. Дверь осталась приоткрытой примерно на полфута, но старик отошел в сторону, чтобы не мешать Уэйну заниматься своими делами.
— Как случилось, что твоя мать знает эту своеобразную леди и почему они говорили обо мне?
— Не знаю. Никогда ее раньше не видел.
— Но ты читал заметки, которые она принесла. Заметки в основном обо мне. Я вот что тебе скажу: в репортажах о моем деле полно самых возмутительных наветов. Я никогда не убивал ни одного ребенка. Ни одного. И я никакой не любитель лапать малышей. Для таких людей и адское пламя недостаточно горячо. Посетительница твоей матери, кажется, не верит, что я умер. Это замечательно, учитывая, что в газетах широко освещалась не только моя смерть, но и вскрытие. Как ты думаешь, почему она так убеждена, что я жив?